местоположение в отношении фотографируемого объекта, а затем подаю штурману команду:
— Включай фотоаппараты!
Он выполняет ее и ведет наблюдение за объектом.
В случае заградительного огня за счет снижения я разгоняю большую скорость и фотографирую объект на высоте ниже разрывов.
Так постепенно накапливается опыт. И с каждым вылетом мы все увереннее и точнее выполняем задания командования, добывая ценные разведданные о противнике.
Мой шестидесятый вылет. Задание: площадная аэрофотосъемка немецкого укрепленного района юго-западнее Мелитополя. Четыре захода. Рабочая высота две тысячи метров. Сегодня мой самолет будут прикрывать истребители Як-1.
Прибываю на их аэродром. Заруливаю машину к КП полка. Выключаю моторы. Подошли летчики и техники и начали разглядывать нашу «пешку». Я среди незнакомых людей. Но стараюсь не теряться.
_ Привет доблестным истребителям! — бросаю весело спустившись с лесенки нижнего входного люка на землю.
— Привет «бомберам»! — слышу в ответ.
— Чем вы тут занимаетесь?
— Ждем вылета.
— Сачкуем…
— Есть шанс отличиться, братцы!
— Вот оказывается что! Ванюш, «пешку» прикрывать пойдем! — кричит плотный паренек товарищу.
Иду на КП. Докладываю командиру полка.
— Что же ты так поздно? Могу только две пары истребителей дать. Дал бы больше, но нет — разобрали штурмовики, — говорит командир.
Скрытность в разведке не последнее дело. Я всегда летаю один и поэтому успокаиваю командира: говорю, что и четверки много.
— Ну нет. Фрицы над Мелитополем еще активничают. Так что мои орлы могут пригодиться…
С четырьмя летчиками прикрытия отходим от КП в сторону и садимся на траву. Летчики-истребители очень молоды. Но держатся уверенно. И мне это нравится. Я представляюсь им:
— Николай Бондаренко. А это штурман Зиновьев. Что, фамилия меньшевистская? Ничего, он парень что надо! А вот наш стрелкач Петя Баглай. А вы, значит, будете нашими телохранителями?..
— Не сомневайтесь. Ваша жизнь забронирована, — говорит командир звена.
— Спуску «мессам» не дадим! — уверенно добавляет младший лейтенант с новеньким орденом Красного Знамени на широкой груди.
— Шутки шутками, братцы, а выполнить задание нам нужно во что бы то ни стало, — говорю истребителям, оборвав смех. И, развернув карту, продолжаю: Район работы — пятнадцать километров юго- западнее Мелитополя. Площадная аэрофотосъемка. Четыре захода. Высота — две тысячи метров. Если будут «мессеры», выполню задание и с двух тысяч шурану пикированием на бреющий. Чтобы не потерять ориентировку — не отрывайтесь от моего самолета. На обратном пути пройду над вашим аэродромом. Понятно?
— Понятно!
— Домой мы и сами дорогу найдем!
— А если потребуется с «худыми» расправиться? — спрашивает командир звена.
— Тогда мне ждать вас не придется.
— Вопросов нет.
— По самолетам! Запуск и выруливание на старт — по моему самолету.
Быстро направляемся к самолетам. Дружно запускаем моторы. Я начинаю выруливать, но стоящие на земле техники показывают на выпущенные на пятнадцать градусов посадочные щитки.
— Так нужно! — кричу им в форточку и как могу показываю рукой.
На старте два «яка» становятся слева от моей машины, два — справа. Взлетаем сразу всей пятеркой.
— Эх, чертовски здорово мы взлетели! Наша машина еще разбегалась, а они, чертенята, уже оторвались от земли и «лапки» под себя. Красивый «яшка». Настоящая птичка-синичка! — восхищается Зиновьев.
— У немцев, Боря, все самолеты угловатые, как каракатицы. Одна «рама» чего стоит! А наши самолеты обтекаемые, очень красивые.
— Это значит, что у наших машин лучшие аэродинамические качества?
— Я тоже думаю об этом.
Прибываем к месту работы. Истребители идут с превышением в четыреста метров по отношению к нашему самолету. Смотрю на них и говорю Борису:
— Молодцы, толк в своем деле знают.
— Кто имеет запас высоты и скорости — тот король неба, — произносит он, складывая карту- двухкилометровку. — Залог успеха в бою у истребителя скорость, высота, маневр, огонь.
— Где ты это вычитал?
— В нашей фронтовой газете!
— Командир, бьют зенитки! — докладывает Баглай.
— Слышу, Петя.
Я хорошо знаю: во время площадной съемки от зенитного огня маневрировать нельзя — испорчу все снимки.
— Петро, с «маленькими» связь есть?
— Держу связь, командир!
— Добро!
Во время первого захода Зиновьев показывает мне четыре пальца правой руки и на остеклении кабины чертит крест. Понятно: подоспели четыре «худых».
— Баглай, «маленькие» видят «мессеров»?
— Видят! Командир звена уже дал указания ведущему второй пары и передал, чтобы ты работал спокойно!
— Хорошо! Если «мессеры» будут атаковать, вы, ребята, не торопясь, прицеливайтесь получше и стреляйте. Не забывайте о гранатах АГ-2. Пока работу не закончу — не уйдем! — говорю экипажу, точно выдерживая режим полета.
Первый заход выполнен. Нужно сделать еще три захода. Разворачиваю машину в обратном направлении и с входного контрольного ориентира веду ее на выходной контрольный ориентир. Борис перед началом захода включает, а после него выключает фотоаппараты. Показывает мне два следующих ориентира. Все остальное время он у своего пулемета.
— А где «худые»? — спрашиваю его.
— Их боем связали, да так связали!.. Молодцы наши «ястребки»!
Выполняю второй, а затем третий и четвертый заходы. Зенитки бьют как ошалелые. Не теряя ни секунды, заканчиваю работу.
— Петре! Передай «маленьким», что работу закончили, ныряю и бреющим ухожу к их аэродрому!
— Передаю! Командир, «яки» остаются драться с «мессерами»!
— Понял. Приготовиться к пикированию!
Затяжеляю винты. Устанавливаю средний газ и, не выпуская тормозных решеток, круто бросаю машину вниз. Быстро увеличивается скорость. Земля стремительно летит на меня. С высоты восемьсот метров начинаю плавно выводить самолет из пикирования. Вывод закончен. Высота двести метров. Моя ласточка, попадая в потоки воздуха и резко вздрагивая, несется над степью на скорости семьсот километров в час в направлении Черниговки.
— Прощайте, «мессеры», — иронизирует Зиновьев.
Выждав с полминутки, чтобы «отлетела» лишняя скорость, я снижаюсь на бреющий полет.
