падения Грэм на миг потерял ориентировку, а когда попробовал снова встать на ноги, то не смог найти опоры и почувствовал, что скользит, как по канату, куда-то по корню — все быстрее и все дальше.
Грэм вспомнил слова Вианора о подземных ходах замка Кра — помнится, маг сказал, что они проложены по корням деревьев. Он решил остановиться, чтобы не унестись куда-нибудь далеко, и с опаской расцепил руку. Но ничего не изменилось — скольжение все равно продолжалось, хотя и не походило на то падение в пустоту, когда Грэма выносило к рулетке Сэпира. Скорее, это напоминало плавание — будто земля превратилась в воду, и Грэм скользил где-то глубоко в водной толще. Он с удивлением обнаружил, что начинает видеть — это под землей-то, во тьме! И все-таки, некоторые предметы, хотя они мелькали очень быстро, Грэм отчетливо различал. То мимо проносился старинный клад, то золото в рудной жиле, то какие- то корни чудовищной толщины, а то — самое удивительное — к Грэму приближались какие-то существа, похожие на огромных змей или рыб. Они пялили на него свои глаза — и пропадали из виду. А затем, так почувствовал Грэм, его стало выносить вверх, забрезжил неясный свет, будто открылась крышка колодца где-то выше, и Грэма что-то вытолкнуло на поверхность.
На миг юноша потерял сознание, но тут же очнулся и огляделся вокруг. Оказалось, он сидит под каким-то большим деревом в шаге от лесного ключа, с плеском бьющего из-под земли. Была звездная ночь, и в небе сияла та же ясная луна, что стояла над замком Дэмдэма Кра, когда Грэма поманил за собой призрак Вианора — теперь Грэм уже не сомневался, что это было привидение.
— Видимо, из этого родничка я и вынырнул, — вслух произнес Грэм. — Но странно, одежда сухая.
— Одежда сухая, — повторил чей-то тоненький голос — и легкий отдаляющийся шорох послышался в кустах, будто кто-то легконогий убегал прочь, опасаясь попасться.
Грэм вскочил на ноги и огляделся. Никого не было видно. Вопросы один за другим замелькали перед ним: где он очутился? как попасть обратно? может быть, нырнуть обратно в родничок? а если не получится? куда идти? а вдруг тут какие-нибудь звери? волки? рысь?
Юноше стало не по себе — и ко всему, он вдруг обнаружил, что на поясе у него нет ни кинжала, ни огнива, ни кошелька — ничего: собираясь второпях ночью, он не подумал все это захватить. «Пожалуй, лучше всего забраться до рассвета на этот дуб — если, конечно, это дуб, — решил оруженосец, — а там что-нибудь прояснится». Ему хотелось ещё обдумать как следует то, что он поневоле подслушал в подземелье замка, но сначала — хоть немного поспать.
Но и это Грэму не удалось — такой уж выпал ему день, а следом и ночь, что приключения, как горох из мешка, сыпались одно за другим. Где-то неподалеку замелькали всполохи света, разлилось неяркое сияние, и невысоко в воздухе показались какие-то огоньки, а точнее — разноцветные светящиеся шарики. Они расположились кружком шагах в четырех от Грэма, и один из огоньков подплыл к нему. Почему-то Грэму захотелось взять его в руку. Он было подумал — а вдруг это шаровая молния? — он знал, что такие бывают, — но огонек казался таким красивым, таким дружелюбным, что юноша не мог противиться своему желанию и раскрыл навстречу ладонь.
Шарик сразу же плавно опустился на ладонь, словно ткнулся пушистой теплой мордочкой, а сразу после этого Грэму открылась удивительная картина: вокруг него с такими же огоньками в ладони стояли красивые, смеющиеся, изящно сложенные люди.
Грэм сразу сообразил, что это ольски. Он видел их впервые, но много слышал об этом удивительном народе — от отца и тетушки Джамиссы, и от Вианора с Трором в дороге. Ольски, или олиски, или ольсики, — их называли по-разному — не пользовались языком людей, хотя, как передавали, при необходимости они легко могли выучить анорийский или любой иной. Говорили, будто ольски и были первыми людьми в Анорине, но отступали все дальше под натиском все новых и новых пришельцев. И не потому, что были такими уж хрупкими — хотя теперь Грэм сам убедился, до чего же верно описал их Дэмдэм Кра, назвав народом, состоящим из птичьего щебета. Нет, ольски были сильным племенем, мужественным и опасным в битве. Вот только не любили они этих битв и предпочитали уйти от войны, если только было возможно. А ещё все ольски были прирожденными магами, но это свое умение они хранили в тайне и редко пользовались им, находясь среди других народов. Не раз и не два они приходили на помощь владыкам и народам Анорины — и как воины, и как маги, — и все же, ольски старались держаться сами по себе, вдали от всех. Недаром лучшей для себя наградой они посчитали то, что Астиаль даровал некогда им в вечное владение леса северней Птиски, всю землю полуострова Олиск. Они и столицу свою стали называть Астиаль, когда приходилось общаться с иноплеменниками — в знак благодарной памяти. Впрочем, кроме птисских лесов в Анорине были и иные укромные уголки, где, по слухам, тоже обитали ольски.
Так что Грэм не мог с уверенностью сказать, что он оказался в стране ольсков — возможно, они тайно обитали совсем рядом с замком Кра. И он раскрыл рот, собираясь спросить об этом и обо всем остальном, а еще, конечно, намереваясь представиться.
Но ольски не дали ему задать ни единого вопроса. Они тихо рассмеялись своим чудесным смехом, и где-то в голове у Грэма прозвучало, что они все о нем знают. И получалось так, что едва юноше приходила на ум какая-то мысль, как она тут же волшебным образом находила отклик у ольсков, и он сразу как-то без слов звучал внутри Грэма, и теперь юноша понял, почему ольски не нуждаются в языке.
И мало-помалу до Грэма стал доходить царящий вокруг скрытый хор этих немых голосов и звуков, а также смысл, особое значение этой встречи. Молодые ольски, девушки и юноши, смеясь подхватили его за руки и повлекли за собой, и как-то сам собой начался удивительный танец, хоровод, и странным образом Грэм без раздумий находил все нужные движения.
А вокруг стояло вот это хрустальное беззвучное пение: «Сын Южаны! Принц Грэм! Сын Южаны!» — и длился, длился волшебный танец. И Грэму было легко и радостно, как никогда в жизни, и он знал, что происходит нечто важное и давно должное произойти. Он знал, что на все его вопросы будет дан ответ и он получит нужное ему знание, и свершится все то, что ему теперь нужно. А танец все длился, и уже очертания деревьев вокруг размылись, и лица ольсков, и звезды на небе превратились в размазанные полоски, и луна толстой светлой полосой протянулась в вышине — и Грэм знал как-то так без объяснений, что они не просто танцуют, но очень быстро двигаются по пространству Анорины.
А потом он забылся, а когда очнулся, то обнаружил, что уже начинается рассвет, ольсков вокруг нет, а он, Грэм Эрскин, сын Южаны и Бойтура, находится где-то в лесу. И хотя он ещё не совсем пришел в себя, не все уяснил сам себе и не все вспомнил из того, что свершилось во время этого чудесного танца, одно Грэм знал точно — и от замка Кра, и от той лунной лужайки с ольсками он отдален многими днями пути. А ещё он знал, что произошло много важного, хотя теперь, без окружения ольсков, он не знал слов, чтобы рассказать это сам себе.
— Все-таки я теперь подожду, пока совсем не рассветет, — решил Грэм. — Значит, вот оно все как!
И теперь лишь юноша понял весь горький ужас положения своего отца, заключенного в Эшпоре под видом главного тюремщика крепости. А ещё — он оценил его стойкость, ранее невидимую для глаза Грэма. Ведь король Бойтур не сдался, как теперь понимал Грэм, — он терпел пытку, и все, что он позволял себе, — это пара лишних кружек эля. А он-то ругал отца!
И лишь теперь принц Грэм сообразил, что с ночи его побега из Эшпора прошло всего десять дней. Десять дней! Ха! Да ему один рассказ Вианора о своей страшной мести показался за целую жизнь!
— Я знаю, что я — полный невежда и молодой неуч, — сказал себе принц Грэм, — но одно я теперь понял: мне есть что узнать и есть чему научиться, а ещё — мне есть за что и есть за кого биться!
И вот только теперь Грэм принял настоящее — правильное, как сказал бы Трор или Вианор, — решение: не отступая сражаться с Сэпиром, со всяким врагом вообще, и победить его, и вернуть Анорину законному королю Бойтуру Сколту!
А уже пели птицы и совсем рассвело. Грэм чувствовал себя свежим и бодрым — лучше, чем после самого хорошего сна, и не теряя времени он направился по лесу на северо-запад — что-то внутри, «моя предсказательная шахта», как называл это Вианор, подсказывало ему именно это направление.
И Грэм не ошибся. Очень скоро он наткнулся на тропку и последовал по ней. Минут через пятнадцать тропка вывела его на край леса, и Грэм увидел, что лес этот расположен в ложбине между горами. Из-за отрога одной из гор поднимались дымки, а значит, там находится селение. Грэм решил идти туда, — разумеется, соблюдая осторожность.
На жителей он наткнулся очень скоро — вот только были это не люди. Навстречу Грэму по тропке
