сказку? И чтобы она получалась на самом деле? Синд ведь что-то такое делает, верно?
Жонглер улыбнулся.
— На самом деле… Ну да, в общем-то можешь. Вопрос в том, чтобы попасть в то, что ты окрестил сказкой. И ещё — чтобы действовать там правильно.
— А как это — правильно?
— Так, чтобы не заблудиться. И так, чтобы то, что ты делаешь там, проявилось здесь. Впрочем, о волшебных историях тебе лучше расспросить Синда, если тебя именно они интересуют.
Но Синд отказывался отвечать на вопросы Дуанти.
— Дойдет до представления, сам все увидишь, — твердил он в ответ на все просьбы. — Ты лучше подружись с куклой ученика. Он согласился уже помочь тебе?
— Как это — согласился помочь?
— А вот так! Я вижу, ты и не уговаривал его. Мастер Грэм, иди-ка сюда. Глянь — я готовлю куклу для тебя. Ну, что скажешь?
Это была фигурка оруженосца для новой постановки, что задумал Синд. Грэму надлежало подружиться с ней, чтобы она слушалась его во время представления.
Все дело было в том, что представления Синда так же отличались от обычных кукольных спектаклей, как предсказания Стагги Бу от видений в зеркале серебристого дракона. Синд и правда оказался волшебником. Зрителей от актеров отделяла ширма, как это обычно делалось во всех бродячих театрах, а над ширмой двигались и разыгрывали представление куклы. Да только никто из актеров ими не двигал — Синд и Энита, как увидели Дуанти и Грэм, садились поодаль и никаких веревочек в руках не держали. Часто они даже незаметно подсаживались к зрителям и вместе со всеми наблюдали за происходящим, вместе с ними аплодируя и смеясь, потому что, если все получалось, то куклы сами двигались и разговаривали друг с другом. Надо было только, как убеждал ребят Синд, правильно настроиться и уговорить фигурку сыграть роль. Правда, за ней надо было во время представления приглядывать, но не было нужды подсказывать реплики или действия — куклы все знали сами.
Впрочем — так получалось у Эниты и Синда, да и у Черника, если он подыгрывал им в иных эпизодах. А вот у Дуанти и Грэма выходило хуже. Грэм, правда, пока только подменял Черника в эпизодах, но Дуанти отдали целую роль — ученика колдуна в забавной пьеске. Этот ученик, по ходу действия, корчил из себя великого чародея в отсутствие волшебника — перед гостями, приходящими со всякой нуждой. Но у юного неумехи и недоучки все получалось, конечно, шиворот-навыворот — за что его грозились даже всерьез побить. Но тут возвращался учитель, и все благополучно разрешалось.
Сложность же была в том, что раньше эту роль брала Энита, и кукла, как считала девушка, не хотела с ней расставаться. Дуанти она слушалась через пень-колоду, и в первый раз ему пришлось самому произносить реплики из-за ширмы — его ученик вдруг онемел. Дуанти ломал голову, как ему подружиться с куклой, а теперь этим же следовало озаботиться и Грэму — фигурка оруженосца была почти готова.
— Сегодня вечером последний раз даем «Ученика колдуна» в старом варианте, — объявил Синд. — Завтра и послезавтра — проба новой пьесы, а потом — турне.
— Дуанти, — предложила Энита, — хочешь, я вместе с тобой уговорю ученика? Я ждала, что ты сам сумеешь, но…
— Но я слишком туп, — хмуро отвечал Дуанти. — Так?
— Вовсе нет. Ты слишком схватчивый, поэтому и торопишься.
Энита встряхнула волосами, загадочно посмотрела на Дуанти и таинственным тоном, понизив голос, произнесла:
— Дуанти, на самом деле все наоборот: нужно уговорить
— Но я не против, Ни, — растерянно отвечал Дуанти.
— Нет, это не то. Ты должен позволить кусочку души уйти от тебя — туда, в фигурку. А тебе жалко, понял?
— И что же делать?
— Ну… Давай попробуем устроить проводы куклы. Я попрошу её слушаться тебя, ты…
— Орел и дракон! — вскричал юнга Хорса. — Кто бы мог подумать, что я расстанусь с капитаном корсаров, чтобы играть в куклы с какой-то девчонкой!
— Ах, вот как! — обиделась Энита. — Ну и выкручивайся, как знаешь!
Но Грэм видел, как часом позже эти двое сидели над фигуркой ученика и что-то шептали.
А вечером в деревне все прошло, как по маслу. Дуанти следил за действием вместе с фермерами и только глазами хлопал, пока шел спектакль: его ученик был просто в ударе, и Дуанти сам был этому поражен. Даже у Грэма все получалось — на этот раз он не подсказывал слова и действия своим персонажам, они сами со всем справлялись. Да к тому же, до пьесы они побаловали публику жонглерским представлением, и у Грэма вновь получилось, как тогда с чашами. Так что зрители были в полном восторге, и все следующее утро уговаривали их всех погостить в деревне неделю-другую.
Черник мягко, но решительно отклонил это.
— Вот что, — наконец решил он. — Раз уж наше скромное искусство вам так понравилось, мы оставим вам пару кукол на память. Если захотите, то сами можете разыграть с ними пару сценок.
— Ну, это не интересно! — закричали селяне. — Где же нам до вас.
— Но вы ещё не знаете, какие куклы мы вам оставим, — с загадочным видом проговорил Синд. — Ну-ка, на кого, по-вашему похожа эта?
Он выставил фигурку какого-то фермера — совершенно безликого, как показалось Грэму. Однако хозяева его сразу опознали:
— Глядите-ка, да это же рябой Галл! — крикнул кто-то.
— Точно, вот и мешки под глазами!
— И нос красный!
— И царапины во всю щеку — видать, от Ивы, его женки.
Все загомонили и захохотали. Грэм внимательно посмотрел на куклу и не поверил своим глазам: на её лице отчетливо прорисовалось все приметы, о которых говорили эти фермеры.
— Так, — протянул довольный Синд. — А это кто, ну-ка?
И он поставил рядом вторую куклу, женскую.
И селяне тут же сошлись, что это Ива, бедовая женка Галла.
— А ну-ка, припомните, чем они у вас занимаются, эта парочка, — продолжал Синд.
— Как чем! — закричали в толпе. — Ругаются, да пьют, да дерутся!
— Ну, ну, смотрите теперь все сюда!
Синд выставил новоявленных Галла и Иву перед зрителями на землю — и куклы тут же принялись презабавно ссориться, а потом и устроили потасовку. Фермеры приняли эту сценку на ура, а Грэм разглядел в толпе лица настоящих Галла и Ивы — они веселились и хлопали в ладоши не меньше других.
— Так что вот, господа зрители! — заключил Синд. — Буде случится какой праздник или же, напротив, тоска заест в иной зимний вечер — всегда к вашим услугам Ива и Галл. Примите на память от скромных артистов.
Он передал старосте подарок.
— А как же мы их оживлять будем, без вас-то? — спросил староста.
— Очень просто — поставьте в середину на площадку, похлопайте все вместе в ладоши и попросите сыграть вам представление. Будет не хуже нынешнего.
Нечего и говорить, что благодарные зрители напихали в фургон Черника всякой всячины — и сырого, и вареного, и копченого выше головы.
— Хорошая примета, — заявил Синд. — Удачно завершили старую пьесу, значит, и новая должна удаться.
Хорошее настроение было у всех, а вот Дуанти был непривычно задумчив. В дороге, трясясь на ухабах в повозке, он объяснил, что его занимает.
— Хотите верьте, хотите — нет, но я вчера
Лицо Синда расплылось в довольной улыбке:
