пол.
— Один день, Сэпир.
Красив был дворец короля Ардоса, ажурны башенки и висячие мосты, великолепны королевские сады. Да и вся столица, как бы в подражание своему королю, была очень зеленым городом. В ней не было угрюмой громоздкости массивных замков Кардоса. Все дома, даже самые небогатые, все же отличались каким-то скромным изяществом, соразмерностью, а то и вовсе были ажурны на загляденье. Даже городская крепостная стена, при её прочности и толщине, ухитрялась не казаться массивной и неуклюжей.
Конечно, теперь, зимой, все деревья были в снегу, и не могли порадовать глаз наблюдателя зеленью. Тут уж надо было ждать лета. Король Веселин не раз повторял это Дуанти и Грэму, пригласив с собой на балкон и предлагая полюбоваться своей столицей. «Погодите-ка, молодые лорды, — говорил Веселин, — вот придет цветень-апрель, и все будет бело, как сейчас, только не от снега, а от наших вишен и слив!»
Впрочем, было место во дворце, где и в эту пору цвели деревья и пели, как летом, птицы — зимний сад дворца с его высоченным стеклянным потолком. Он был изрядно велик — шагов сто в ширину и добрых полмили в длину, и этот сад был, пожалуй, единственной попыткой Ардии отличиться чем-нибудь грандиозным. Король Веселин иной раз ворчал, что слишком расточительно для его скудной казны обогревать заморских пташек и этих древесных неженок-белоручек, как он называл диковинные растения, собранные сюда со всего света. Но дальше ворчания дело не шло — в саду любила гулять принцесса Нимарра, и уже поэтому венценосный отец заботился о саде, как иной анорийский граф, помешанный на охоте, печется о своих борзых.
Нимарра, и верно, часто прогуливалась в саду, и Грэм пытался повстречаться с ней там, но это ему удавалось очень редко. Да и когда ему было гулять по зимнему саду — они с Дуанти теперь день напролет — а бывало, так и ночью, крутились, как белки в колесе, осваивая науки, «необходимые для благородных юношей». Так это определил король Веселин, давая задание целой ораве учителей, немедленно собранных во дворец со всей Ардии. А ведь помимо всей этой геральдики и риторики, и грамматики, и ещё Астиаль весть чего, — помимо всего этого их ведь изо дня в день учили воинской премудрости — той самой, о которой тосковал Грэм некогда в далеком Эшпоре.
Дуанти стонал: «Орел и дракон! Знал бы я, что попаду в такую мясорубку, нипочем бы не поехал в Ардию. В рабстве у барситов было легче, честное слово». Как-то раз он не выдержал и потребовал у Веселина, чтобы его освободили от всей этой геральдики-фигальдики. Король состроил сердитое лицо и рявкнул на него почище, чем Хорс: «Извольте учиться, молодой невежа! Чем я оправдаюсь перед вашим отцом, если вы покинете мой двор неучем?»
Происхождение Дуанти хотя и сохранялось в тайне от Ардии и двора, но самому Дуанти и королю Веселину открыли все сразу по приезде в Ардию. Вианор тогда предложил Дуанти — как в свое время Грэму — переменить решение и отправиться в Кардорон к отцу. «Правда, мой дорогой ученик, — добавил маг, — в нынешних обстоятельствах это будет ещё опасней, чем быть с нами». Что и говорить, выбор был нелегкий, но Дуанти не колебался ни секунды: он до конца будет с друзьями. Дуанти оговорил только, что он не может сражаться против Кардоса, если дойдет до войны — и Дэмдэм Кра поддержал Дуанти. «Об этом же с Веселином условился и я, — заявил Большой Дэм. — Мы не можем биться против своей родины, даже если она приняла не ту сторону. Мы попробуем открыть глаза твоему отцу, вот что мы сделаем!»
Грэм мог только посочувствовать своему другу. Раньше Грэму казалось, что его положение запутанно хуже не придумаешь. Но он хотя бы был на одной стороне с отцом! А Дуанти… И к тому же, долго не было вестей об Эните.
Впрочем, Грэму не легче было от того, что Нимарра так близко. Мало того, что он видел её крайне редко, принцесса отказалась признавать всякое свойство и сходство с Миранной. «Я не желаю больше ничего об этом слышать, принц Грэм! — выговорила она как-то с таким видом, будто Грэм предлагает ей отведать паштет из головастиков. — Если я чем-то напоминаю вам любимую девушку, это ваша печаль. Не делайте её моей!» Барон Кра как-то пробовал вступиться: «Клянусь своей дубравой, Аталией Первой и Аталией Второй, я как-то раз имел удовольствие обедать с Миранной. Поверьте, ваше высочество, эта девушка похожа на вас, как две капли воды!» Но Нимарра только вспыхнула и ушла не говоря ни слова. Грэм попробовал потолковать с королем Веселином, но тот как-то замялся и ушел от расспросов. «Конечно, хорошо, что вы с моей дочерью стали такими друзьями, но… Разбирайтесь уж сами, молодежь!» «Такими друзьями»? — это с Нимаррой-то? — как это понять? «А ты спроси Вианора», — посоветовал Дуанти.
Совет был неплох, да только Вианор после их приезда в Ардию почти не появлялся в столице. Он, как и Трор, проводил время в бесчисленных разъездах. Конечно, у них были самые важные дела — Дуанти и Грэм не знали, какие именно, но уж ясно, что не меньше, чем судьбы всей Анорины. Все-таки Грэм подгадал момент и пристал к Вианору с этим вопросом: «Значит, Миранна и Нимарра — сестры, так, Вианор? А тетушка Джамисса — это королева Ардоса Милена, жена Веселина?» Вианор с затаенным весельем отвечал: «Не совсем так. То есть про тетушку Джамиссу — все верно. А вот Миранну называть сестрой Нимарры я бы, пожалуй, не стал». «Но тогда кто они друг другу?» Маг покачал головой: «Я вижу, посвящение ольсков почти не сказывается на тебе. А жаль. Как раз ольски могли бы тебе все прекрасно объяснить. Пожалуй, вы с Дуанти перебираете с этими молодецкими потехами».
И с этого дня к занятиям Грэма и Дуанти добавилась магия — правда, теоретическая. Ее вел потешный сухонький старичок, магистр эзотерики Робур Слынь. Свою науку он называл тайноведением, да ещё высоким, и от какого-либо практического приложения всячески уклонялся. Вианор так и сказал: «Волшебник из него не лучше, чем из Стагги Бу, но по крайней мере, он перескажет вам всю досужую болтовню ученых умов на этот счет. Это вам, чтобы не забывали старого Вианора».
И действительно, Робур Слынь подсказал кое-что Грэму. «Ольски считают, — впрочем, я нахожу это совершенно ненаучным, — сразу же поправился маг-теоретик, — что каждый человек имеет двойника, и даже не одного». «Тройника», — тотчас вставил Дуанти. Слынь метнул на него гневный взор и продолжал: «Например, от рождения человека можно разделить на двух близнецов и вырастить порознь как двух разных людей. К примеру, — впрочем, это, конечно же, только легенда, — так было проделано с сыном Властила Второго Гордого, чтобы уберечь его от покушений. По этому же учению, бывают также естественные двойники, а ещё спутники…» «Кто?» «Спутники. Это бывает, когда сходятся люди похожей судьбы, — хотя такое положение, опять-таки, не выдерживает критики», — и Робур Слынь пустился в высокоученые построения. «Дуанти, — на ухо другу сказал Грэм, — а ведь ольски правы. К примеру, посмотри на Вианора и Трора». «Или на нас с тобой», — громко отвечал Дуанти.
Рыжий сорвиголова по науке Синда и Эниты соорудил из бумаги зайца и послал его прыгать под носом у Робура Слыня. «Мэтр! — вскричал Дуанти. — Какой необыкновенный эффект! Я уже который раз замечаю — у вас во время вдохновения из рукавов выскакивают всякие зверушки». «Интересно, — задумался мэтр. — Вероятно, забывшись, я бессознательно занимаюсь магическим творчеством… Ребята — замечайте, в каком месте моих рассуждений это происходит. Мне представляется, мы стоим на пороге великого магического открытия!» Грэм не мог понять, каким это чудом ему удалось удержаться от хохота — а Дуанти знай кивал головой с самым серьезным видом.
Меж тем, Вианор и Трор как будто услышали жалобы своих младших. Грэму и Дуанти обоим сразу стали сниться странные сны — как бы в выправление нынешнего положения. Во снах им виделось, будто оба они по-прежнему бок-о-бок с Вианором и Трором продолжают какое-то длинное путешествие. Чем-то это походило на то, что бывало, когда они попадали в зал с рулеткой Сэпира — только в этом не было сэпировской мерзости и замогильного холода.
А вести о Сэпире приходили одна сквернее другой — о расправах над целыми городами и опустошением целых областей Анорины. Ориссу осадила рать баронов западного Кардоса, якобы бы самовольно и будто бы не в союзе с Сэпиром. Так или нет — война есть война, и она началась. На границе Ардии шли постоянные стычки — и с анорийскими отрядами, и с кардосцами. На Людену был большой набег степняков, и Веселин утверждал, что это только разведка. Одно было отрадно — прошел слух о каком-то раздоре между Сэпиром и волшебниками Тунга. Последние, по слухам, требовали доступа к рулетке Астиаля, а Сэпир отказал им. В общем, надвигалась гроза — и в такое время Грэм и Дуанти должны были в укрытии бастионов Ардии учить грамматику и магистику! — это после всех-то приключений!
Только в середине зимы стало чуть веселее — в Ардию стали съезжаться со всех концов света витязи, а после и маги. И Дуанти с Грэмом поняли наконец, зачем разъезжали по Анорине, — а может, не
