стервятник. Я хотел пнуть его, но птица тут же шмыгнула в сторону и улетела.
— И что же ты?
— Я вошел в палатку. Вот этот, — солдат показал на своего товарища, — сидел, выпучив глаза, на земле и, как очумелый, считал верблюдов.
— Кого считал?
— Верблюдов, сеньор магистр! Он дошел до двести пятнадцатого, когда я его встряхнул.
— А Уорф? Он же был прикован!
— Уорфа не было. Цепь валялась на земле, а… Ну, и я…
Вианор только махнул рукой:
— Все ясно, проворонили! Эспиро уже скачет куда-нибудь — в Эль-Карди или к барситам, или в замок кого-нибудь из мятежников!
— Немедленно выслать отряд к Эль-Карди! — приказал магистр Аррето маршалу Эугидо.
— Отец, — заговорил Дуанти — он хотел признаться в содеянном, но отец понял его по-своему.
— Нет! — резко отвечал дон Аррето. — Нет, Дуанти! Ты будешь при мне. Не хватает мне ещё лишиться сына в такое время.
Но Дуанти рассудил по-своему. Он не стал спорить с отцом, а незаметно отошел к Данар, взял её за руку и взмолился:
— Данар! Мне надо поговорить с тобой!
Они отошли в сторону, и тут Дуанти признался воительнице в том, что помог бегству Уорфа.
— Там моя мать, понимаешь, Данар? — горячо убеждал юный воин, с мольбой вглядываясь в глаза повелительницы амазонок. — Я не могу… я обязан помочь ей!
Данар долго не думала. Она подозвала к себе одну из воительниц и приказала:
— Адугар! Ты с тремя десятками амазонок остаешься при отце Дуанти. Слушаться магистра Аррето, как меня, и беречь пуще глаза! Остальные немедленно выступают со мной. Мы должны помочь другу нашей Эниты. Дуанти, ты хорошо знаешь дороги Кардоса?
— Я и Куманчир неплохо знаю, — отвечал Дуанти. — Какая ты… ты благородная, как лев, Данар!
У него наконец-то появилась надежда, что допущенное им зло все-таки удастся исправить.
Глава 9. Деяния женщин
Из всего отряда амазонок тяжелей всех приходилось Нимарре — не считая, конечно, Дуанти с его тревогой о матери и переживающей из-за своего друга Эниты. Но они, по крайней мере, не так страдали от этого проливного дождя, не перестающего уже вторые сутки, и от этой непрерывной скачки. Впрочем, Нимарре не на кого было обижаться, — и в этот поход, тайком от отца, и в этот бросок к Эль-Карди она напросилась сама, Данар не звала её и не отговаривала, только спросила, твердо ли её решение.
Мало кто знал, что принцесса Ардии втайне от всех, даже от отца всю зиму брала у амазонок уроки воинского искусства. Ей хотелось… вообще-то, она сама толком не знала, чего ей хотелось — то ли показать при случае этим задавакам Грэму и Дуанти, что и она кое-что умеет, то ли… И этот поход — Нимарре совершенно не нравилось, что она одна из всех оставалась в стороне, ей тоже хотелось, как мужчинам, как этим мальчишкам, участвовать во всех этих путешествиях и сражениях. Стагга Бу столько рассказывал обо всем! А когда в Ардии появилась Данар, тоже женщина, но только ни в чем не уступающая мужчинам в том деле, что они считали своим, — вот тут Нимарра решила, что пришел её час. Чему-то она и впрямь научилась, как-то Данар даже похвалила её за успехи. И все же, что скрывать, Нимарра в этом походе оказалась самой изнеженной и неумелой — ей было далеко даже до Эниты, ведь та немало поколесила с Черником и многого набралась от него.
Впрочем, Данар и не требовала с Нимарры выучки, как у своих амазонок. Она так и сказала ей, когда они кинулись в этот ночной бросок к Эль-Карди:
— Думаешь, я беру тебя из-за того, что ты научилась пустить стрелу из арбалета и умеешь сама сесть в седло? Вот уж нет — из-за твоей сестренки Миранны — только из-за нее.
— Откуда ты знаешь про Миранну? — наивно спросила тогда Нимарра.
Данар рассмеялась:
— Эй, ты забыла — мы же все вместе замкнули Круг! Так что, принцесса Нимарра, твоя работа будет не рубить саблей — ты все равно толком этого не умеешь.
— А что же будет моей работой?
— Увидишь, — коротко отвечала Данар — ей было некогда.
И вот на второй день Данар подозвала к себе Нимарру. Они снизили ход и двигались бок-о-бок, здесь же рядом были Дуанти и Энита.
— Ну, Огонек, — спросила Данар, — ты придумал, наконец, как нам проникнуть в Эль-Карди?
— Нет, — хмуро отвечал Дуанти, — два дня думаю, но в голову ничего не лезет.
— Плохо! А как нам справиться с Сойги? Ты ведь ученик Вианора.
— Вот именно, что всего лишь ученик, — ещё мрачней произнес Дуанти.
— Вот как! — рассердилась амазонка. — Что же, нам остановить коней и повернуть назад? Может, это я уговорила тебя прогуляться с нами под дождиком?
— Погоди, Данар! — вступилась Энита. — Кажется, у меня есть план. Ведь Эль-Карди стоит у самого моря, так, Дуанти?
— Да, там небольшая гавань.
— Ну вот, почему бы нам не выдать себя за вольных стрелков, наемников с Очаки? Если мы на глазах у них высадимся с кораблей, я думаю, они поверят.
— Хм! Да, годится. Но где взять корабли?
— А как же Хорс? — напомнила Энита. — Он ведь выручит тебя, он твой друг и в союзе с нами.
— Но тогда с ним надо снестись прямо сейчас! — воскликнул Дуанти. — Чтобы он привел корабли в бухту куда-нибудь в десятке-другом миль от замка Эспиро.
— Замечательно! — одобрила Данар. — Вот ты и снесись! Хотя бы это ты должен смочь, ты, рыцарь, помощник Вианора, паладин Анорийского Круга!
Дуанти хотел было что-то возразить, но не стал — Данар была права. Другого выхода все равно не было — если кто из них и мог дотянуться до мыслей капитана Хорса, то разве что сам Дуанти — все остальные даже не были с ним знакомы. «А ведь я смогу», — внезапно подумал Дуанти. Он отъехал чуть в сторону, припомнил науку Вианора и начал средотачиваться, отключаясь от всего вокруг.
— Ни, — кивнула Данар, — присмотри за своим другом, ему сейчас не до нас.
Она обратилась к Нимарре:
— Ну, принцесса, помнишь наш разговор о твоей сестре? Тебе пора призвать её. До Эль-Карди день-два пути.
И предупреждая возражения Нимарры, Данар ободряюще добавила:
— Ну-ну, только чур не спорить. У тебя получится! Ты и не знаешь, какая ты у нас сильная, принцесса Нимарра.
Сойги знала одно — Эспиро жив. И кроме того, очень неясно, очень отдаленно она чувствовала какую-то большую беду или опасность, что грозила ему, но увидеть это точнее у неё не получалось. Кто-то мешал — кто-то, очень могущественный и знающий, и духи не слушались Сойги, они боялись, они прятались. К тому же, сам Эспиро был глух к зову Сойги — если бы он откликнулся, если бы сам потянулся к ней! Но нет — Сойги так и не удалось тронуть его сердце за все эти годы — легче, наверное, было сокрушить Черного Сэпира, чем этот его лед. А все эта спящая, эта ненавистная кардоронка… Эх, Эспиро, неблагодарный Эспиро! Знал бы он, каким он сам может быть, какой он сам настоящий — тот, которого видела и любила Сойги, за которого она билась все эти долгие годы… И что же? — Сойги все-таки потерпела поражение, Эспиро не услышал её. Вот и получалось, что в этот грозный час сам же Эспиро не давал себе помочь.
— Сойги, — тихо прошептала шаманка, — эй, глупая девчонка, ты — подбитая птица, река несет тебя
