воинов, Кхамма!
ВЫБОР КХАММЫ
- Позови всех, Имма, - отвечал Кхамма. - Я все расскажу.
Когда собрались его сподвижники и начальники войска, Кхамма объявил о своем решении. Кое-кто из горячих голов высказал сожаление, но спорить никто не стал.
- Итак, надо объявить полкам о конце войны и решить, каким теперь быть Фенамоа, - заключил генерал Даба, выслушав новость.
- Да, верно, - согласился Кхамма. - Решайте, я заранее одобряю все, что вы решите. Я верю - вы не сотворите худого.
- А ты, Кхамма? - раздался хор восклицаний. - Ведь это твоя победа! Ты что же, не хочешь объявить свою волю?
- Ну почему же, я объявлю её. Моя воля в том, чтобы уйти в новый поход.
Опять посыпался град восклицаний и вопросов: куда, зачем, когда, с каким войском и так далее. Кхамма поднял руку, призывая к молчанию.
- В этот поход я уйду один, - заявил тарремский витязь.
Он показал карту:
- Видите эту половину? Мои дела в Фенамоа закончены, и настало время заглянуть вот сюда, за пределы Фенамоа.
Он рассказал про радужный мост и спросил:
- Огин, ты подберешь для меня сведущего проводника?
- Я сам поведу тебя, Кхамма, - отвечал друг. - Ты мог бы с самого начала обратиться ко мне - мы на севере хорошо знаем о мосте-радуге.
- Итак, - произнес Кхамма, - принимайте на себя командование, владыки и военачальники Фенамоа. Вам оставаться - вам и решать. А потом мы хорошенько отпразднуем победу, и я отправлюсь на север.
- Кхамма, я сам отвезу тебя в своей колеснице! - возопил Имма.
- Нет, - отказался вождь союзного войска. - Ни к чему. Я ещё не видел севера, а это родина моего брата.
Они гуляли три дня, празднуя победу и вечный мир в Фенамоа, а на утро четвертого дня к Кхамме пришли друзья.
- Кхамма, - сказал Огин. - Мы совещались недолго. Айа, Волчонок, Даба, И Пань, Гхимма и я - мы твердо решили это. В поход мы пойдем с тобой вместе!
Кхамма изумился:
- Но ведь я сам не знаю, что меня встретит там! По совести, я даже не знаю, что я надеюсь отыскать.
- Ну, так что же, - спокойно отвечал друг. - Кто из нас знает это здесь, в Фенамоа?
- Даба, - обратился Кхамма, - ты же говорил, что тебе уже нечего узнать, кроме смерти.
- Я ошибался, - отвечал старый генерал. - Ты по-настоящему удивил меня, Кхамма. Мне ещё есть что открыть в этой жизни - а может быть, и в иной.
- А ты, И Пань? К чему ученому эта наша грешная суета? Разве тебе не наскучили бесконечные скитания?
- Вовсе нет, - отвечал И Пань. - Да и кто из звездочетов не мечтает взобраться на небо?
- Гхимма, ты решил бросить Тивеллу?
- Нет, она идет с нами.
- Вот как! Ну что ж... Остается только проститься с войском, а ещё с Граумом и Илисой.
Девушка закричала раненым голосом:
- Кхамма! Как ты мог сказать это? Даже Гхимма берет с собой Тивелу! Я с тобой, как и все.
Тут же подал голос Атри:
- Кхамма, Граум все понял. Он говорит, что пойдет за тобой до конца.
- Я рад, - сознался Кхамма, - хотя совсем и не ждал этого. Я знал, что мы останемся друзьями как раньше, но не думал снова вести вас за собой.
- Это потому, что твой поход ещё только начинается, - тихо заметил И Пань.
Потом Кхамма обошел все войска, прощаясь с командирами и обнимаясь с иными из воинов, кого он помнил по минувшим походам. Неожиданно из рядов гвардии выступил молодой воин, земляк Кхаммы, и сообщил, что гвардия Кхаммы тоже решила сопровождать его. Дружный крик отряда подтвердил слова гвардейца. Кхамма думал недолго - и согласился:
- Хорошо, но я возьму только холостых.
Набрался отряд в две сотни с лишним.
- Да, ничего себе - поход в одиночку, - посмеялся Кхамма.
После всех он простился с О-ин, попросив Атри показать его жену. Та сидела у люльки с сыном. Кхамма несколько минут глядел на них, ясно сознавая, что несправедливо обходится с О-ин. Наконец, он заговорил:
- О-ин, я был плохим мужем и знаю это. Я знаю, что наш брак решили не наши сердца, а бедствие в Фенамоа. Но теперь все позади.
О-ин, заслышав его голос, вскочила. Она вглядывалась перед собой и как будто различала какой-то неясный облик.
- Где ты, Кхамма?
- Я под Индоканом. Мы сокрушили последнюю крепость, и Фенамоа теперь свободно. Я ухожу в дальний поход за пределы Фенамоа и навряд ли вернусь. Я послал весть коакану - теперь свободна и ты, и твой отец вправе найти для престола Ань нового наследника.
- Это наш сын, - отвечала О-ин. - Вот он! Отцу незачем кого-то искать.
- Ты - хорошая жена, О-ин, - сказал Кхамма. - Прощай.
Они выступили в поход, и во все время их пути в небе висел Глаз. После четырех недель езды верхом они добрались до гор и пешком взобрались к радужному мосту. Он был таким: от края пропасти и все далее, теряясь из виду, начинались широкие разноцветные полосы света, наполовину прозрачные: были видны камни и поток далеко внизу.
- Огин, ты уверен, что по этому мосту можно идти? - спросил Кхамма.
- Я своими глазами видел, как уходили иные из моего братства, отвечал Огин.
- А потом?
Огин пожал плечами.
- Неизвестно. Никто не возвращался, чтобы рассказать.
Кхамма ещё раз попросил всех подумать - готовы ли они идти с ним. Никто не переменил решение. Кхамма сделал шаг к пропасти, и вдруг - из радужного сияния выступил колдун Шилка.
- Ты кое-что обещал мне, воин Кхамма.
- Я помню это, колдун Шилка, - тарремец снял с шеи цепочку с золотой стрелой и протянул колдуну. Он спросил Шилку:
- Мы не разобьемся?
- Нет, - проворчал колдун. - У смерти к вам есть другие дороги.
Он пропал в один миг вместе с жезлом Фенамоа.
- Что-то он ещё натворит с этой золотой стрелой, - проговорил Кхамма.
Глазок отвечал:
- Не волнуйся, Шилка всего лишь вернет этот жезл Фенамоа. Вперед, неугомонный Кхамма!
ВЕРШИНА ВИХРЕЙ: БЛИЗКОЕ ДАЛЕКО
Обнажив меч, Кхамма ступил вперед, на эти светящиеся полосы, а за ним последовали и все остальные. Они не упали - их держала как бы какая-то кожаная подушка или мех с вином.
- Идем, как по облаку, - произнес Гхимма.
Сравнение было на редкость удачным - скоро они действительно вошли в зябкий сырой пар - облако или туман - и все пропало из виду. Вышли они уже на другой берег пропасти. По её дну стелился туман, а берег, с которого они ушли, был и вовсе неразличим. Но и сама пропасть была уже другой, не той, что они встретили, когда подошли к краю обрыва там, в Фенамоа. Достаточно было короткого взгляда с вершины скалы, чтобы понять это. Они видели всю местность далеко-далеко вперед, как с колесницы Иммы. Но земля
