А затем начались бесчисленные переходы в полутьме. Это был самый тягостный из его походов. Не было тяжелых боев или подъемов на кручи, только шаги, шаги, шаги в неизвестность под беспросветной серостью неба. На шестой день Айа сказала:
- Нам надо уменьшить дневную долю пищи.
Еще через пять дней Илиса стала слабеть час от часу.
- Мы будем нести тебя на руках, - сказал Кхамма.
- Нет! - яростно отвергла Илиса. - Я пойду сама.
Она держалась два дня, упорно отклоняя все уговоры остановиться и передохнуть. Утром Илиса не смогла идти и умерла в тот же день на руках у Кхаммы.
- Айа лучший воин, чем я, - были её последние слова.
Кхамма понял её, когда стали разбирать сумку Илисы: там была сложена её доля пищи за несколько дней. Фляжка Илисы тоже была почти не тронута.
- Как она могла столько продержаться? - изумился Огин.
- Она считала, что будет нам обузой, а от меня больше проку, - хмуро сказала Айа.
Огин вздохнул:
- Здесь не будет битв, Айа, я уже понял это. Пожалуй, от нашего оружия пользы меньше, чем от её слабости.
А все-таки Илиса оказалась права - в конце концов им пришлось преодолевать горы, и для сильных тел воинов этот труд был все-таки легче.
На пятнадцатый день они встретили странное: каменную статую воина высотою с хорошую башню. Истукан стоял лицом к ним и держал обеими руками меч лезвием вниз, будто собирался добить кого-то. Под его мечом в камне была вырублена широкая длинная яма и рядом лежала каменная крышка.
- Это похоже на гроб, - сказала Айа.
- Скорей, на могилу, - ответил Кхамма. - Атри, что это значит?
Зеркальце молчало.
- Сейчас проверим, - откликнулся Огин.
Он скинул кладь и с мечом в руке спрыгнул вниз. У Кхаммы похолодело сердце от недоброго предчувствия.
- Огин! - закричал он. - Не делай этого!
Но каменный меч каменного воина уже опустился, расплющив не только выставленный навстречу меч человека, но и его самого. Меч победителя вновь поднялся вверх, и тотчас каменная крышка сама собой снялась с места и с грохотом накрыла каменный мешок.
Айа и Кхамма потрясенно молчали - и наконец, не говоря ни слова, пошли прочь от погибельного места не останавливаясь и не оглядываясь. Они не обменялись ни словом в течение нескольких дней, и лишь потом Кхамму прорвало.
- Я всегда равнялся на Огина. Мы были братья, но Огин был старшим, признался Кхамма. - Да я ему и в подметки не гожусь, и всегда знал это.
- Нет, - не согласилась Айа, - вы просто были разными. И уж если на то пошло, то Огин говорил мне нечто подобное про тебя. Вы были как одна пара рук.
- Я как-то видел - Огин плакал, а я вот не умею, - сказал Кхамма.
- Да, на севере мужчины не считают это постыдным, - подтвердила Айа. Но я тоже разучилась этому.
Они лежали на спине, головами друг к другу, и Айа сказала:
- Знаешь, почему я с тобой? Там, в пещере уньских Учителей, я попросила такой дар: быть с тобой до самого конца. Поэтому Илиса опередила меня.
Кхамма ответил:
- В Фенамоа я шел путем обретений, а здесь иду путь потерь. Я знаю, что не заслуживал того раньше и не заслуживаю теперь, но мне это уже безразлично.
А потом ещё было много дней похода. У них вышла вся еда и питье, и оба уже еле переставляли ноги. Их поддерживал Атри, призывая крепиться и пискляво распевая разные песенки - смешные и воинские, тарремские и аньские, и прочиеп со всех концов Фенамоа. Неизвестно, хватило бы этой поддержки или нет, но в конце концов появился Граум. У обоих сил осталось ровно на то, чтобы взгромоздиться на могучую спину, а потом кое-как удержаться. Сеур вынес их к большому камню. В десятке шагов от него находились ворота - точь-в-точь похожие на те, что миновал Кхамма, когда вошел в арку под скалой - и за ними не видно было никакого нового мира. Граум облизал лица двоих и скрылся в сумерках черного солнца.
ВРАТА ИАСОНДА
Кхамма и Айа вдвоем сидели у Врат Иасонда - а это были именно они прижавшись спиной к камню. В камне было вырублено сиденье и подлокотники, а внизу - место для ступней. Наконец Айа поднялась и сказала:
- Колдунья этесок научила меня этому. Путь ещё не пройден, но мы не расстаемся, Кхамма. Мы будем с тобой одно.
А вслед за тем она заколола себя и упала мертвая к ногам Кхаммы, и сила её вошла в него, восполнив всю силу, истраченную им в этом походе. Кхамма поцеловал её мертвые губы. Он оставил тело Айи, где оно было, только слегка присыпал песком.
После этого Кхамма сел в каменное кресло и приготовился открыть врата смерти - он давно понял, что тоже умрет здесь.
Но это произошло не так скоро.
Сначала из песка под камнем выбрался хищный зверь с длинными клыками может быть, тот самый, с которым бился в туннеле Граум. Хищник стряхнул песок, пофыркал, заметил следы крови на земле и стал вылизывать её. Потом он поднял голову и в упор посмотрел в лицо Кхаммы - и тут же метнулся на него в прыжке, яростно взревев. Кхамма не вскрикнул и даже не пошевелился он помнил: _молчи и оставайся на месте_ - так велел звездочет И. А зверь, урча, выгрызал ему живот и крушил ребра - и наконец, уселся передохнуть, облизывая окровавленные лапы. Кхамма оставался в сознании и ощущал страшную боль, этот хищник не был видением - но он все терпел молча.
Наевшийся зверь скрылся в полутьме, а к Кхамме подошли четверо Сильных. Они злорадно смеялись:
- Вот ты нам и попался! Теперь мы отплатим тебе за все.
Они вырыли из песка и осквернили тело Айи. Кхамма молчал. Это взбесило Сильных, и они стащили Кхамму с каменного сиденья и подвергли пыткам и издевательствам. Кхамма молчал.
- Дурак, да он думает, что сумеет открыть Врата! - засмеялся один из Сильных. - Ну и болван, ведь мы же стащили тебя с места! Оставаться на месте, - передразнил он И Паня. - Ну-ка, Кхамма, попробуй, заберись-ка обратно на камень!
Кхамма молчал - он видел, что это только уловка, а их слова - ложь. Тогда Сильные принесли к Вратам тела Огина и Илисы. Они оживили обоих и стали пытать на глазах у Кхаммы. Илиса долго крепилась и в конце концов принялась молить о пощаде. Она взывала то к Сильным, то к Кхамме и проклинала его, и Кхамма почувствовал, что сходит с ума. Но он молчал.
Из тьмы выступила Цха.
- Что вы возитесь с этим недоумком? Этого выродка пора убить и сбросить на землю! - завопила колдунья.
Она развела костер, нагрела металлический прут и вонзила его в череп Кхаммы.
Кхамма умер, и его сбросили вниз, на землю Фенамоа. Он истлевал, превращаясь в пыль и прах где-то в неведомых краях и в неведомое время. Он превращался в тех червей и мух, что его пожирали, а позже - в плоть птиц и зверей, в траву, в рябь на воде, в отбросы, в дерево, в кожу на барабане, в кандалы на ногах каторжников... Но он молчал.
В конце концов, скитаясь по земле Фенамоа, прах Кхаммы сложился в него самого. Он много раз прожил собственную жизнь, повторяя её снова и снова. Но теперь все было иначе. Его походы по Фенамоа кончались бесславно, он попадал в лапы демонов Иммы, и его карали за грехи невообразимо ужасными пытками, а потом он рождался снова, и все повторялось. Он вел полки против врага, и в решающий момент надо было дать приказ о наступлении. Его хватали за руки:
- Кхамма! Скажи же - вперед!
