Хорош ли огурчик малосольный
В столице вашей? А вашим поэтам
Живется все так же, без резких волнений,
И все среди них не рождается гений?
Хотя -- к чему гений? Ведь у нас расцветало
Моральных и скромных талантов немало.
У морального люда есть тоже прикрасы.
Двенадцать -- уж дюжина! Все зависит от
массы.
А вашей лейб-гвардии лейтенанты
По-прежнему те же наглые франты?
Все так же затянуты в рюмочку тальи?
Все так же болтливы эти канальи?
Но берегитесь, -- беда грозит, -
Еще не лопнуло, но трещит!
Ведь Бранденбургские ворота у вас
Грандиозностью славятся и сейчас.
И в эти ворота, дождетесь вы чести,
Всех вас вышвырнут с прусским величеством
вместе.
Все зависит от массы!
ДОБРЫЙ СОВЕТ
Всегда их подлинную кличку
Давай, мой друг, героям басен.
Сробеешь -- результат ужасен!
-------------------
1 Кстати (фр.).
ДОБРЫЙ СОВЕТ
Всегда их подлинную кличку
Давай, мой друг, героям басен.
Сробеешь -- результат ужасен!
С твоим ослом пойдет на смычку
Десяток серых дурней, воя:
'Мои ведь уши у героя!
А этот визг и рев с надсадой
Моею отдает руладой:
Осел я! Хоть не назван я,
Меня узнают все друзья,
Вся родина Германия:
Осел тот я! И-а! И-а!'
Ты одного щадил болвана,
Тебе ж грозит десяток рьяно!
КОРОЛЬ ДЛИННОУХИЙ I
Само собой, в короли прошел
Большинство голосов получивший осе
И учинился осел королем.
Но вот вам хроника о нем:
Король-осел, корону надев,
Вообразил о себе, что он лев;
Он в львиную шкуру облекся до пят
И стал рычать, как львы рычат.
Он лошадьми себя окружает,
И это старых ослов раздражает.
Бульдоги и волки -- войско его,
Ослы заворчали и пуще того.
Быка он приблизил, канцлером сделав,
И тут ослы дошли до пределов.
Грозятся восстанием в тот же день!
Король корону надел набекрень
И быстро укутался, раз-два,
В шкуру отчаянного льва.
Потом объявляет особым приказом
Ослам недовольным явиться разом,
И держит следующее слово:
'Ослы высокие! Здорово!
Ослом вы считаете меня,
Как будто осел и я, и я!
Я -- лев; при дворе известно об этоv
И всем статс-дамам, и всем субреттам.
И обо мне мой статс-пиит
Создал стихи и в них говорит:
'Как у верблюда горб природный,
Так у тебя дух льва благородный -
У этого сердца, этого духа
Вы не найдете длинного уха'.
Так он поет в строфе отборной,
Которую знает каждый придворный.
Любим я: самые гордые павы
Щекочут затылок мой величавый.
Поощряю искусства: все говорят,
Что я и Август и Меценат.
Придворный театр имею давно я;
Мой кот исполняет там роли героя.
Мимистка Мими, наш ангел чистый,
И двадцать мопсов -- это артисты.
В академии живописи, ваянья
Есть обезьяньи дарованья.
Намечен директор на место это -
Гамбургский Рафаэль из гетто,
Из Грязного вала,--Леман некто.
Меня самого напишет директор.
Есть опера, и есть балет,
Он очень кокетлив, полураздет.
Поют там милейшие птицы эпохи
И скачут талантливейшие блохи.
Там капельмейстером Мейер-Бер,
Сам музыкальный миллионер.
Уже наготовил Мерин-Берий
К свадьбе моей парадных феерий.
Я сам немного занят музыкой,
Как некогда прусский Фридрих Великий.
Играл он на флейте, я на гитаре,
И много прекрасных, когда я в ударе
И с чувством струны свои шевелю,
Тянутся к своему королю.
Настанет день -- королева моя
