Гладкий Виталий
Киллер
ВИТАЛИЙ ГЛАДКИЙ
КИЛЛЕР*
Повесть
Я смотрю через пыльиое оконное стекло на улицу, к мне до чертиков хочется выйти в наш старый убогий диор, сесть за столик под тополями и до полуночи забивать 'козла' в компании таких же, как и я, неприкаянных. А потом, выпив на сон грядущий стакан кефира, лечь на чистые с крахмальным хрустом простыни и уснуть... И спать долго-долго... и проснуться где угодно, только не в этой мерзкой коммунальной дыре, где меня недоношенного родила мать-алкоголпчка. Или не просыпаться вовсе...
Спокойно, спокойно, дружище... Не дави себе на психику без нужды. В нашем деле мандраж перед работой может стать началом финишной прямой в этой жизни. А будет ли другая? Ученые умники обещают, да вот только на кой она мне? Я и этой сыт по горло...
Наган почистил и смазал еще вчера, но проверить лишний раз не помешает. Хорошая безотказная машинка, и калибр что надо. В прошлом году 'Макаров', сволочь, подвел, патрон заело, едва ноги унес.
Попрыгали, попрыгали... Нигде не звенит, не шебаршится... Кроссовки 'кошачий ход', брюки в меру просторны, куртка... Куртку сменить, чересчур приметна. И карманы, карманы проверь, обалдуй! Ни единого клочка бумаги чтобы не было.
Похоже, все и ажуре. Готов. Время еще есть, нужно теперь себе алиби сотворить. Оно вроде и ни к чему, но береженого бог бережет.
- Петровна! - кричу, это я соседке по коммуналке.
Она на кухне, что-то стряпает: как обычно, вонючее невероятно.
- Чаво тебе, паразит?
- Разбудишь меня через часок, - как можно строже говорю, высунув только голову из двери своей комнаты - чтобы, случаем, не увидела, что я одет по-походному.
Впрочем, опасения мои беспочвенны: Петровна подслеповата, а засиженная мухами маломощная лампочка в захламленном коридоре едва высвечивает кусок потолка в ржавых разводах потеков.
- Мине больше делов няма! - визжит в ответ Петровна, или Хрюковна, по-нашему, по-дворовому. - Пайшов ты!..
- Старая лярва! Твою... нашу... богородицу! - Это уже я, иначе Хрюковну ничем не проймешь. - Если не разбудишь ровно через час, то я тебя... и твою маму... Дошло.
- Так бы сразу и сказал... - шипит подколодной Хрюковна и переспрашивает: - Во скоки? - И добавляет, но тихо: - Паразит...
- В одиннадцать нуль-нуль! - кричу как можно громче. - Сегодня 'Взгляд' смотреть буду!
- Будя тебе згляд... - снова матернулась Хрюковна. - Сполню...
Исполнит, в этом у меня нет ни малейших сомнений, разбудит точно в срок, уже проверено. На кухне висят старинные часы с пудовыми гирями, ничейные, и теперь Хрюковна будет следить за ажурными стрелками, как кот за мышью. Конечно, вовсе не из уважения к моей персоне, а чтобы в одиннадцать вечера, подойдя к замызганной двери, пинать ее изо всех сил, хоть так вымещая годами накопленную злобу на соседей, которых, кроме меня, было еще три семьи.
Удовлетворенный, я замыкаю дверь изнутри и падаю на скрипучую кровать. Хрюковна уже под дверью, подслушивает, стерва старая. Впрочем, зачем я... Ее уже не изменишь. Старый кадр эпохи культа личности...
Наконец шлепанцы Хрюковны удаляются от двери, и я осторожно встаю. На улице уже темно. Смотрю на часы-в моем распоряжении час и четыре минуты.
Это было больше чем достаточно. Открывая окно, взбираюсь на подоконник. Третий этаж, в общем-то невысоко, но случись промашка... А, что об этом думать-не впервой. Становлюсь на карниз и, цепляясь за щербатый кирпич стены, медленно трюхаю к пожарной лестнице. Стена увита плющом, все легче...
Лестница. Теперь быстро, быстро! Двор, проходной подъезд, переулок. Трамваи. Так надежней: 'леваки' и таксисты имеют глаз наметанный, а мне лишние свидетели нужны как зайцу стоп-сигнал...
Парк. Темные аллеи. Пока пустынные. Пока. Через полчаса закончатся танцы в ДК, и здесь появится городская шелупонь со своими шмарами. Надеюсь, им будет не до меня...
'Дубок'. Ресторан из разряда престижных. Абы-кого сюда на пушечный выстрел не подпускают. Только высокое начальство и 'деловых' людей с приличной мошной. Богатый выбор вин, икорочка, белорыбица.
И путаны на заказ.
Швейцар, морда барбосья, жирная, глаза рыбьи, легавый на пенсии, стоит, закрыв брюхом всю входную дверь. А мне она и не нужна. Я обхожу ресторан с тыла, натягиваю тонкие лайковые перчатки, поспешно вынимаю несколько кирпичей из стены, вырываю решетку и спускаюсь в полуподвал. Это подсобка, в ней складируют тару. Весь маршрут мной продуман и разработан самым тщательным образом. Кирпичи и решетка - мои вчерашние ночные труды.
Поднимаюсь по лестнице. Теперь главное-проскочить незамеченным узкий коридорчик. Дверь, еще одна дверь... Комната-каморка. Ведра, тряпки, швабры - здесь ютятся уборщицы. Сейчас здесь пусто. Закрываюсь изнутри на задвижку. Нужно передохнуть и подготовиться.
Подставляю стул, взбираюсь на него, выглядываю в крохотное оконце под самым потолком. Лады, 'наводка' не подвела - за столиком в нише сидит мой 'клиент'. Он в добром подпитии, хихикает. Ему за пятьдесят, он чуть выше среднего роста, слегка располневший, в костюмчике французском тыщи за полторы, на левой руке перстень с черным бриллиантом. Шикует кандидат... Рядом с ним, покуривая длинные черные сигареты, кривляются две встрепанные шалавы, корчат из себя пай-девочек - видно, их, за неимением лучшего, подсунул моему 'клиенту' толстый барбос-швейцар из своего НЗ.
Про девок ладно, хрен с ними, а вон те два хмыря за его столиком, телохранители с тупыми рожами, - это да-а... Я пас этих бобиков неделю по городу, знаю все их ухватки. Серьезные ребята. 'Перышки' и кастеты и карманах точно имеются, за 'пушки' не ручаюсь, но подозреваю, что могли и их прихватить с собой. А чего и кого им бояться? В ресторане все свои, все куплено и схвачено. Дежурные менты при встрече с моим 'клиентом' едва не кланяются ему, губы до ушей растягивают...
Ладно, все это шелуха, время уже поджимает. Пора.
И плевать я хотел на его дуболомов. Знал, на что шел.
Десять 'штук' за мякину не платят. Интересно, что они там не поделили между собой - мои 'благодетель' и этот шикунчик?
Надеваю черную вязаную шапку-маску с прорезями для глаз, достаю наган из-за пазухи, сую его за пояс.
Так удобней. Выхожу из каморки. Коридор пустынен.
Он ведет в кафетерий, который работает только днем.
Еще одна дверь, дубовая, прочная, заперта. За нею слышен ресторанный гам и звуки оркестра. Ключ от этой двери у меня есть, добыл с великим трудом. Приоткрываю дверь. Все точно, вот она, ниша, за портьерой, рукой подать. В щелку виден мой кандидат в покойники с фужером в руках. Держит речь. Извини, дорогой, времени у меня в обрез, доскажешь на том свете.
Достаю наган, рывком отдергиваю портьеру и выскакиваю перед честной компанией 'клиента', как черт из табакерки. Стреляю в голову почти в упор... Два раза - для верности. Вполне достаточно. Вижу, как дуболомы от неожиданности шарахаются в сторону, один из них валится со стула. Секунд пять-семь у меня есть в запасе, пока они очухаются, поэтому я спокойно возвращаюсь за портьеру и запираю дверь на ключ. А теперь - ходу, ходу! Бегу по коридорам, спускаюсь в полуподвал. Вот и мой лаз. Выбираюсь наружу и бросаюсь в кусты.
Снова бегу, не выбирая дороги. Наконец впереди блеснул свет фонарей. Аллея. Прячу в карман оружие, шлем, перчатки и неспешным шагом иду к выходу из парка. Человек гуляет, вечерний променад...
- Эй, парень, дай закурить!
Компашка, человек семь. Расфуфыренные крали, раскрашенные, как индейцы сну на военной тропе, и - один, второй... - точно, четыре лба, два из которых росточком под два метра. Акселераты хреновы...
- Не курю, - бросаю на ходу и уступаю им дорогу.
- Как это не куришь? Ну-у, парень...
Начинается обычный в таких случаях базар-вокзал.
