- Ты что, чокнулся?! - рявкнул я на ухо сержанту. - Куда?!
- Шоссе тут делает петлю... - сквозь зубы процедил он внимательно следя за дорогой. - А мы напрямик... Им деваться некуда, только по шоссе, ответвлений там нет. Перехватим...
Мне осталось одно-ждать скрепя сердце...
Тем временем, проскочив неглубокую балку с шатким деревянным мостком, под которым журчал ручей, мы наконец выползли на безлесый пригорок, откуда была хорошо видна окрестность.
- Есть! - радостно вскричал водитель. - Вон они голубчики!
И дал газ. 'Жигуленок' запрыгал по кочкам, как горный козел, но мне уже было наплевать на эти неудобства-даже по самой примерной прикидке выходило, что мы перехватим 'Ладу' перед мостом через неширокую речку.
На этот раз удача была на нашей стороне. Когда наш 'Жигуль' затормозил у моста, 'Лада' еще была километрах в двух от берега.
Я приготовил оружие и кивнул сержанту:
- Давай...
И мы медленно двинулись навстречу 'Ладе' с таким расчетом, чтобы встретиться посреди моста.
'Лада' выметнулась из-за поворота на большой скорости. Они нас увидели тотчас, но их водитель, видимо, ошалел от неожиданности, потому как только прибавил газу. Чтобы еще больше усилить эффект от нашего появления, я включил громкоговоритель:
- Остановитесь! Вы окружены!
'Лада' на какой-то миг притормозила, но тут же снова ринулась вперед, будто собираясь пойти на таран.
А в открытое окно почти до пояса высунулся человек в маске, который держал в руках автомат.
- Тормози! - заорал я водителю. - Прыгай!
И я еще на ходу вывалился на шершавые доски настила.
Эх, сержант, сержант... Ну почему ты не прошел растреклягую школу Афгана, где малейшее промедление всегда было смерти подобно? Не успел, замешкался с непривычки... Автоматная очередь вспорола утреннюю тишину, и лобовое стекло наших 'Жигулей' сверкающими брызгами осыпалось на капот. Мне почудился сдавленный крик или стоп, и машина ткнулась бампером в перила. Эх, пацан...
Я перекатился за 'Жигули'. Но перед этим, использовав некоторое замешательство бандитов, успел всадить две пули в то место, где должен был находиться водитель 'Лады'. И попал! 'Лада' вильнула, резко притормозила, а затем на малой скорости притерлась к перилам моста. Правда, мне от этого легче не сталоавтомат бил короткими очередями не переставая. По звуку я определил, что это не наш АК, калибр поменьше, видно, что-то заграничное, малогабаритное. Я лежал, стараясь как можно плотнее вжаться в настил, ждал.
А что еще оставалось делать? Я был у них как на ладони: шевельнись - и точка. Ждал я одного - когда у этого сукиного сына кончатся патроны и он начнет менять магазин. И дождался. Пауза в гулкой трескотне очередей хлестнула меня будто кнутом. Я ни на миг не усомнился, что магазин у него пуст: кто прошел нелегкую школу войны, тот кожей ощущает эту спасительную передышку, которую упустить никак нельзя - это шанс, возможно, единственный, выжить и победить.
Я рывком выкатился на середину моста и начал палить из своего 'макарова', стараясь достать автоматчика.
Я услышал крик, затем увидел, как они сыпанули из салона и спрятались за 'Ладу'. Сколько их было/ Кажется, четверо-в такой спешке ошибиться можно запросто. Одного из них, по-моему, я все же достал, когда он открывал дверцу машины, но насколько серьезно, судить было трудно. Снова затявкала эта подлая иностранная штуковина, и я поспешил укрыться за 'Жигулями'.
Наконец наступило затишье. Подозрительное затишье. Я осторожно выглянул из-за своего весьма ненадежного укрытия и похолодел: сволочи, нашли выход! - 'Лада', подталкиваемая сзади, медленно двигалась в мою сторону. Вот этого я уже не ожидал и в отчаянии пальнул в их сторону наобум. Но, получив в ответ очередь из импортного шавкунчика (кажется, это был израильский 'узи' - знакомая штуковина), я снова ткнул голову за колесо. Все, амба, приехали...
Думай, Серега, думай! Пора на что-то решаться.
Пора!
Если откровенно, этот вариант я вычислил, едва вывалился из машины. Опять-таки армейская привычка, которая вошла в кровь и плоть, - наступая, не забудь, куда драпать будешь, приготовь путь к отходу покороче да без ухабов.
Шуршанье шин 'Лады' приближалось, я уже явственно слышал тяжелое дыхание бандитов. Ну, держись, Серега! Слабо?!
Во мне словно пружина сработала: оттолкнувшись от настила, я вскочил на ноги и выпустил остаток патронов в автоматчика. Видимо, он не ожидал от меня такой прыти и потому промедлил. От чрезмерного волнения, я, конечно же, смазал, но и он оказался не на высоте: нажал спусковой крючок только тогда, когда я ринулся через перила вниз головой в реку.
Река оказалась довольно глубокой, по крайней мере я не достал дна. Течение было слабым, я без труда доплыл под водой к одному из баков, где и спрятался под ледоломом, копьеобразной двухскатной крышей из толстенных брусьев.
Я слышал, как они матерились, бегая по мосту, пытаясь высмотреть меня. Но я сидел тихо, как мышка, до боли в суставах сжимая бесполезный пистолет. Их беготня продолжалась недолго: как я и предполагал, им было недосуг спускаться под мост, чтобы поискать меня там.
- Хрен с ним... - матернулся хриплый бас. - Кажись, я его срезал. Рвем отсюда...
И только после этих слов я почувствовал, что у меня болит левая нога. Осторожно ощупав бедро, я едва не охнул - зацепило все-таки! Ну да ладно, главноежив...
- Машина! - крикнул кто-то из бандитов. - Смываемся!
- Не паникуй дура! - отозвался хриплый бас. - Это как раз то, что нам надо. Не видишь, в кабине только водило.
Теперь и я услышал шум мотора.
Машину они 'сняли' элементарно. Уж не знаю, что они там сотворили с водителем, но вскоре шум мотора стал удаляться. Выждав еще минут пять, я, набрав побольше воздуха, нырнул.
Выбрался я на берег метрах в тридцати от моста по тернию в чахлой осоке. Ковыляя к дороге, мокрый, весь в тине и уставший донельзя, я думал, почему-то совершенно не ощущая радости: 'Опять я не дался ей, безносой... В который раз... Поживем...'
День выдался пасмурным, время от времени накрапымл мелкий занудливый дождь. И настроение у меня было под стать погоде, скверное: сержант-водитель в реанимации, неизвестно, выживет ли, хозяин 'Волги', захваченной бандитами, на ладан дышит, саму машину нашли в яру и полусотне километров от моста, опергрупa застала на даче Лукашова полный разгром и труп его матери. Судмедэксперты установили, что у нее не выдержало сердце - еще бы, при виде этих вооруженных 'горилл' в масках. И опять они что-то искали...
Единственной зацепкой была 'Лада' и ее мертвый водитель, личность которого я установил без особого труда: некий Осташко Леонид Петрович по кличке Лабуx бас-гитарист оркестра ресторана 'Дубок', отсидевший четыре года за угон автомашин. 'Лада' была тоже ворованная и находилась в розыске с прошлого года, но тем не менее документы на нее были в полном ажуре, а номера выданы на вымышленную фамилию.
Обыск в квартире Осташко-Лабуха оказался очередной пустышкой. Жил он после отсидки замкнуто, к нему никто не ходил, комнату снимал у чужих людей, пенсионеров родители его проживали в деревне. Комната была чисто прибрана, ухоженная-и никаких бумаг, кроме паспорта...
Я шел по кривым закоулкам Ганзовки (поселка на окраине города), которая издавна пользовалась дурной славой среди горожан. Новостройки постепенно поглощали безобразное и хаотическое скопление довоенных бараков и мазанок, местами полуразваленных и вросших в землю почти по окна, крытых только кусками ржавой жести. Но все же Ганзовка не сдавалась, упрямо цепляясь за лысые бугры и поросшие чертополохом канавы, жила своей жизнью, темной, тайной и жестокой к чужакам, которые по недомыслию или случайно забредали на ее грязные колдобистые улочки без названий.
