Словно читая его мысли, она тихо сказала:
– Я вовсе не пытаюсь помешать вам делать то, что вы считаете нужным, на это у меня нет права. Но все так волнуются за вас, и я очень, очень молилась, чтобы вы поскорее поправились.
– А разве это так важно?
– Еще бы!
Она вздохнула и огляделась.
– Я даже не представляла, что все окружающее вас будет так вам подходить.
– Что вы имеете в виду? – с любопытством спросил герцог.
– Этот дом, обстановка, лошади, люди, которые не просто служат вам, но и любят вас, все это так соответствует тому образу рыцаря, которого я видела победителем на стипль-чезе.
– Неужели вы серьезно хотите сказать, что думали обо мне с тех пор?
Он задал этот вопрос насмешливо, но был поражен, когда она отвернулась в сторону и румянец, подобный небу на утренней зорьке, подступил к ее скулам.
– Кажется, мне не следует говорить вам… но, наверное, вас удивило, почему я согласилась… выйти за вас, в то время как вы считали, что мы… никогда не встречались.
– Уж не хотите ли вы сказать, что согласились быть моей женой лишь потому, что видели меня на стипль-чезе и после этого думали обо мне? – изумился герцог.
– Именно так! Когда маркиза Холл приехала к папе с предложением выйти замуж за ее брата, я сначала не поняла, о ком идет речь. Я даже приняла за оскорбление, что мы не увидимся… до венчания.
Она помолчала, и герцог спросил:
– И что же вы подумали потом?
– Когда она сказала, что ее брат – герцог Бакхерст, я решила, что сама судьба подсказала вам предложить мне руку. Я не только мечтала о вас, но и рассказывала себе тысячи историй после того, как вы взяли последнее препятствие, и я поняла, что вы добьетесь всего, к чему стремитесь всем… сердцем.
Ее речь показалась герцогу настолько завораживающе-искренней, что он почувствовал, как и его самого уносит в какой-то фантастический мир.
Он прекрасно помнил те скачки, и поскольку полоса препятствий была сложной, барьеры очень высокими, а под ним был молодой конь, он считал, что у него мало шансов на победу.
На последнем барьере он лишь огромным усилием воли заставил коня прыгнуть, после чего они помчались прямо к финишу.
Когда те, кто следил за гонкой, его приветствовали и поздравляли, он знал, что заслужил это, и ему теперь казалось поразительным, что Сэмела тоже была в числе зрителей и понимала, какой ценой ему досталась эта победа.
– Я вижу, вы любите верховую езду, – заметил Бакхерст.
Она просияла.
– Люблю больше всего на свете и очень хочу кататься вместе с вами. Но, пожалуйста, не укрощайте Рыжего Строптивца, пока не выздоровеете окончательно.
– Вы снова учите меня, что я должен делать и чего не должен? – развеселился герцог.
– Не совсем так, – серьезно ответила Сэмела. – Я просто говорю, что вы редкий человек и вам не следует рисковать своей головой.
Герцог подумал, что получал в жизни немало комплиментов, но, вероятно, этот – самый лестный.
– Спасибо. Но если вы думаете, что вам удастся завернуть меня в кокон и там держать, то ошибаетесь: я могу вскипеть, разозлиться, и тогда вам лучше будет держаться от меня подальше.
– Вы забыли, что моя задача в качестве жены – развлекать вас, и потому я придумала массу вещей, которые позволят нам весело проводить время, начиная хотя бы с газет. Хотите послушать, что пишут о нашей свадьбе?
– Нет! – невольно вырвалось у него.
Говоря это, он вспомнил, как ненавидел женитьбу и все с ней связанное, и, как наваждение, представил себе, как Эдмунд со своей вульгарной Лотти читает в газетах отчет.
Потом он услыхал, как до него откуда-то издалека донесся очень тихий голос:
– Простите… Я вовсе не хотела расстраивать вас. Просто я не представляла… как вам ненавистна наша свадьба.
Он слишком поздно понял, что опрометчиво высказал свои мысли вслух при Сэмеле, что было по крайней мере ужасно грубо.
С некоторым усилием он взял себя в руки и, запинаясь, сказал:
– Просто я задавался вопросом, сколько человек из числа наших гостей, пришедших выпить шампанского, поднять тосты за наше здоровье и пожелать нам счастья, были вполне искренни и сколько пришли лишь из желания посмотреть на вас.
– Думаю, большинство были искренни, так как люди вами восхищаются. Все знают, что вы выдающийся человек и, что еще важнее, вы вдохновляете всех спортсменов Англии. Они хотят быть похожими на вас, побеждать в честной борьбе и следовать вашему примеру не только на беговой дорожке, но и во всем остальном.
Герцог во все глаза смотрел на свою молодую жену. Он никак не мог поверить, что она нахваливает его
