вовсе не обыкновенна, как он представлял себе, когда был вынужден жениться.
Когда ему принесли ужин, Сэмела вышла, и ему прислуживали дворецкий и два лакея.
Позже Сэмела спросила:
– Может быть, мы могли бы завтра кушать вместе? Или вам предпочтительнее быть в это время в одиночестве?
– Честно говоря, мне тоскливо одному. И если вы не против того, чтобы кушать в моей спальне, то, конечно, давайте обедать и ужинать вдвоем.
– С радостью! – воскликнула Сэмела. – Я надену лучшее платье, чтобы вы не чувствовали себя больным.
– Сейчас на вас тоже очень славное платье, – сказал герцог, сообразив, что был невнимательным, не обратив внимание на ее одежду.
Это был наряд из белого шелка, в котором она выглядела совсем юной и еще больше походила на ангелочка, что соответствовало возникшему у него образу.
Было заметно, что платье сшито у очень дорогой модистки. Пышная юбка и узкая талия подчеркивали изящество ее фигуры.
– Я обязательно расскажу вашей сестре, что вам понравились мои платья, – сказала Сэмела. – Она преподнесла их мне в качестве свадебного подарка.
Она увидела, как герцог удивленно поднял брови, и поспешно добавила:
– Может быть, вы удивитесь, что не папа купил мне приданое, но если бы это сделал он, то у меня было бы только одно платье и нам пришлось бы голодать целых две недели, чтобы расплатиться за него!
Она сопроводила эти слова короткой усмешкой, которую герцог также нашел весьма обаятельной, и уточнила:
– Если бы я явилась сюда в моей обычной одежде, то выглядела бы подобно нищенке, вышедшей замуж за короля. Это было бы, наверное, весьма экстравагантно, но вам бы, наверное, стало неловко.
– Да, это непременно вызвало бы много толков, – согласился герцог.
– Я уверена, что толков и сейчас было немало.
Наступило недолгое молчание. Затем, преодолев смущение, Сэмела спросила:
– А почему вы решили жениться именно на мне? Ведь любое семейство в стране было бы счастливо иметь в вашем лице… своего зятя?
Герцог глубоко вздохнул, подумал, что этого вопроса следовало ожидать и ответ надо было заготовить заранее. Понимая, как важно для его юной жены то, что он сейчас произнесет, после секундной паузы он сказал:
– Я знал, каким уважением в нашей округе всегда пользовались ваши родители, и решил, что, поскольку наши земли примыкают друг к другу, было бы целесообразно скрепить отношения родственными узами.
Он заметил, что глаза Сэмелы засияли, и понял, что такой ответ пришелся ей по душе.
– Я задавала себе вопрос, не в этом ли причина, и рада, что оказалась права.
Она говорила так естественно и с такой искренностью, что герцог не мог не поверить ей. Потом Сэмела сказала:
– Сейчас придет ваш камердинер, чтобы подготовить вас ко сну, и я подумала: раз вам стало гораздо лучше, может быть, я буду ночевать в своей спальне?
Она заметила сомнение в глазах герцога и поспешно добавила:
– Я оставлю дверь в свою спальню открытой. Если вы захотите пить или почувствуете какое-то беспокойство ночью, вы сможете окликнуть меня или позвонить в колокольчик. Я сплю очень чутко и сразу приду к вам.
– Пожалуй, это разумно, – согласился Бакхерст. – Но я не буду тревожить вас, так как действительно чувствую себя много лучше и вполне могу сам позаботиться о себе.
– Но обещайте позвонить, если я понадоблюсь.
– Обещаю.
Она импульсивно протянула руку и коснулась его ладони.
– Спасибо вам за компанию, мы так чудесно провели сегодня время!
Наступило короткое молчание, а затем на ее щеках появились все те же очаровавшие его ямочки.
– Но я уверена, что вам гораздо интереснее было бы укрощать Рыжего Строптивца.
Он не успел ответить, как она уже выскользнула в соседнюю комнату, а в это время из коридора вошел Иейтс…
Когда камердинер ушел, герцог задумался о том, насколько Сэмела отличается от сложившегося у него образа будущей жены, как, впрочем, отличается и от всех других женщин, с которыми ему прежде приходилось сталкиваться.
Конечно, ему мало приходилось общаться со столь юными созданиями, но, тем не менее, его не покидала уверенность, что Сэмела – необыкновенная девушка.
Герцог решил, что сестры оказались на высоте, найдя ему такую невесту, которая окажется вполне достойной уготованной для нее роли герцогини Бакхерст, и, к своему удивлению, почувствовал уверенность в том, что она вовсе не станет ему докучать, чего он так опасался.
