слишком большая для подарка.
— Скажи мне, что это, а я сам решу, смогу ли я позволить себе сделать такой подарок!
Девочка метнула быстрый взгляд на сестру.
— Оливия скажет, что я жадная!
— А ты скажи мне на ухо, шепотом, чтобы она не могла расслышать.
Девочка обхватила герцога за голову и заговорчески зашептала ему на ухо так громко, что Оливия отчетливо слышала ее слова:
— Я хочу иметь своего пони! Последовала короткая пауза. Затем герцог ответил:
— Как только я совсем поправлюсь, мы поедем и вместе выберем для тебя подходящего пони!
Вэнди восторженно закричала. Голос ее зазвенел как пение утренней птички.
— Пони! Настоящий пони! У меня будет свой пони!
— Обязательно!
Вэнди обхватила герцога еще крепче и начала целовать в обе щеки. Герцог взглянул на Оливию и, увидев изумление на ее лице, улыбнулся ей.
Оливия внизу ожидала Джерри. Он уже опоздал на десять минут к началу ужина. И на чай тоже не приехал. Наверное, задержался в Шелтоне и остался там на ужин.
Тони тоже нигде не было видно. Скорее всего, встретил кого-нибудь из своих приятелей в Вудстоке и вернется домой затемно. Она хорошо знала, что когда мужчины начинают беседовать о лошадях, они забывают о времени. Видимо, придется ужинать в одиночестве. Но вдруг кто-то в холле заговорил с лакеем, и она поняла, что приехал Джерри. В следующий момент он вошел в столовую. Джерри был во фраке — торжественный и важный.
— Ну, наконец-то! Я уже заждалась! — воскликнула Оливия.
Прости меня, дорогая! Я не мог предупредить тебя заранее. Но сегодня вечером я ужинаю в Шелтоне.
— Но ведь ты провел там целый день!
— Ну и что ж! Там еще многое предстоит обсудить детально. Я заехал домой, принял ванну, переоделся. Они садятся ужинать поздно, так что я вполне могу успеть. Понимаешь?
Конечно, я понимаю. А вот миссис Бэнкс будет искренне расстроена.
— Передай ей мои извинения и скажи, что что я съем за обедом двойную порцию!
Он взглянул на часы и заторопился:
— Мне пора! Ты не обиделась, Оливия?
— Нет, конечно, нет! Что ты!
Джерри уехал. Она услышала шум быстро отъезжающего экипажа.
Чувствуя себя потерянной и никому ненужной, Оливия осталась в столовой, ожидая обеда. Без сомнения, новость о том, что Джерри не обедает дома, уже дошла до ушей миссис Бэнкс.
Оливия расстроилась как ребенок, которого обманули, пообещав что-то, а потом не выполнив.
Дверь отворилась. Но вошел не лакей, а Хиггинс.
— Простите, мисс, но поскольку мистер Джерри сегодня не ужинает дома, его сиятельство просит оказать ему честь и разделить с ним ужин в его комнате.
— Но вы уверены, что его сиятельство… достаточно крепок, чтобы вставать?
— Он хорошо отдохнул днем. И даже поспал после чая. Так что не думаю, что это навредит ему.
— Нет, конечно… нет, — поспешно согласилась Оливия. Она не могла удержаться от улыбки. Забавно, что герцог приглашает ее на ужин к себе в спальню!
— Пойду все приготовлю, мисс! И помогу его сиятельству встать с постели.
Хиггинс закрыл за собой дверь. Оставшись одна, Оливия подошла к окну. Вечерело. Солнце садилось, золотя своим светом густые кроны деревьев. Где-то вблизи галдела большая стая грачей, рассаживавшихся по своим гнездам. Потом все стихло. Внезапно у Оливии возникло ощущение, что должно что-то произойти. Но что? Она не могла ответить на этот вопрос. Одновременно она понимала, что рада этому приглашению, что ей не хотелось оставаться здесь внизу, в этой огромной столовой, одной. Раньше они и обедали, и ужинали на кухне. В последнее время в доме не было столько еды, чтобы позволить себе роскошь накрывать на стол в столовой. Пожевав чего-нибудь наспех, Оливия отправлялась спать с ощущением голода и пустоты в желудке. Теперь все переменилось. Миссис Бэнкс готавила разнообразные блюда, за столом прислуживал лакей, а сам стол ломился от обилия закусок и деликатесов.
Трудно… будет снова привыкать к скудному, почти нищенскому существованию, — подумала она про себя.
Однако грусть и меланхолия, навевавшие мысли о будущем, на сей раз ее не тревожили. Наоборот, где-то в глубине души, она чувствовала это, начала разгораться надежда, робкая и слабая, как колеблющееся на аетру пламя свечи, как одинокая звездочка на холодном осеннем небе.
Но как…. — спрашивала она себя, стараясь найти логическое объяснение своим ощущениям, — как это возможно, что герцог, обрекая их на нищету и лишения, дарит Вэнди пони?
Девочка ни о чем другом уже не говорила. Когда Оливия пришла к ней в комнату поцеловать на ночь, Вэнди прошептала, прижимаясь к ней:
— Знаешь, я весь день думаю, как назвать своего пони. Имя должно быть красивым. Я буду его очень- очень любить, но Эмму я буду по-прежнему любить больше всего!
— Конечно! И ты сможешь покатать свою Эмму на пони.
Девочка с радостью ухватилась за эту идею. Теперь оба ее любимца смогут мирно сосуществовать в ее сердце.
— Да, но пони потребуются конюшня и грум, — задумчиво покачала головой Оливия и добавила про себя:
— Может быть, он разрешит… нам остаться в Грин Гэйблз!
— Ужин подан, мисс! — объявил лакей, прервав ее размышления. Оливия быстро поднялась наверх в комнату герцога. Он сидел в том же кресле, что и днем. Стоявший перед ним небольшой столик был сервирован на двоих. Хиггинс принес из столовой канделябр, ярко освещавший всю комнату.
Сев напротив герцога, Оливия увидела, что на нем нарядный халат, а ноги по-прежнему укутаны пледом. Шея была повязана шелковым шарфом, и это придавало ему несколько щегольский вид. «Как пират, — мелькнула мысль у Оливии, и она улыбнулась ей. Вот уж трудно было представить себе что-нибудь более невообразимое, чем герцог, бороздящий на пиратском судне просторы морей и берущий на абордаж встречающиеся ему корабли.
— Спасибо за приглашение, — сказала она, садясь. — Я как раз размышляла о том, что все меня бросили и забыли.
Она старалась говорить непринужденно, но герцог отвечал серьезно:
— Я так и подумал, что вы должны себя чувствовать одиноко, да и у меня, признаться, нет никакого желания ужинать в одиночестве!
— Да! Но вы не должны слишком торопить события, — произнесла Оливия почти автоматически, — вам нужно беречь себя.
— Стоп, — остановил ее герцог. — Хватит того, что Хиггинс поучает меня целый день, что я должен и чего не должен делать!
— Хорошо! Тогда я не буду. Но знайте, мы все здесь очень волнуемся за ваше
здоровье.
— Да, я знаю, что вы спасли мою жизнь. Значит, вы считаете, что она того стоит?
Оливия посмотрела на него вопросительно:
— Кто вам сказал, что я спасла вашу жизнь?
— Так говорил каждый, кто бывал в этой комнате! И не один, а сотни раз!
Оливия рассмеялась.
— А, не верьте им! Просто вы очень хороший пациент. И Бесси ужасно гордится вами.
— Да, это она мне тоже сообщила, и тоже по меньшей мере тысячу раз!
Они оба дружно рассмеялись.
Подошедший сзади лакей наполнил ее бокал.
— Шампанское? Мы что-то празднуем?
