рассмеяться: она знала, насколько неодобрительно слуги обычно воспринимают что-то новое.
Но пока она в доме графа, уж она-то позволит себе побаловаться столь оригинальным новшеством.
Горничные присели в реверансе и вышли. Оставшись одна, Илука закрыла дверь на ключ.
Провожая дочь в долгое путешествие, мать сказала дочери на прощание:
— Я надеюсь, дорогая, что гостиница, в которой тебе придется ночевать, не окажется слишком неудобной. И не забудь, пожалуйста, запри как следует дверь. А если замок не слишком надежный, поставь к двери стул.
Илука улыбнулась:
— Не забуду, мама, но вряд ли грабители соблазнятся моими скромными пожитками.
— Стоит опасаться не только воров, — ответила леди Армстронг. — Словом, не забудь. Ладно?
— Конечно, мама, обещаю, не беспокойся, — сказала Илука. — Я запру дверь, помолюсь и непременно почищу зубы.
Дочь рассмеялась, а леди Армстронг нежно обняла Илуку и добавила как будто про себя:
— Ты слишком хорошенькая, моя прелесть, чтобы путешествовать в дилижансе, а не в частном экипаже с двумя сопровождающими.
— Я буду в безопасности, — уверила Илука мать, — даже самому глупому фермеру-мужлану не придет в голову, что из меня может получиться достойная жена. Так что никто не будет на меня покушаться. Да еще под неодобрительным взглядом Ханны.
Педи Армстронг рассмеялась:
— Да, верно, дорогая. По все-таки я беспокоюсь. Не забудь о моих словах.
Илука поцеловала мать на прощание и подумала, что она зря волнуется.
Вряд ли воры, разбойники или бандиты нападут на нее, когда рядом верная Ханна.
Но Ханны больше нет, а она оказалась участницей приключения, которое невозможно было бы придумать, сидя дома или спокойно трясясь в дилижансе. Для всей этой истории надо было, чтобы он перевернулся, сорвавшись в яму.
«И уж, конечно, я никак не ожидала спать в такой роскошной комнате.
Она помылась в римской ванне, там был даже элегантный умывальник с горячей водой и блестящий медный таз, накрытый стеганым одеялом, долго сохраняющим тепло.
Потом Илука задула свечи, все, кроме двух — возле постели, и встала на колени помолиться на ночь.
Илука помолилась за Ханну, за бедную умершую актрису. Она поблагодарила Бога, подарившего ей столь волнующий вечер, попросила, чтобы граф оказался добр к мистеру Арчеру и старик получил бы возможность выступить у друзей графа Лэвенхэма.
Наконец она попросила прощения за вынужденную ложь, за то, что совершает поступки, которые никогда бы не одобрила мать.
«Но я уверена, было бы неправильно и жестоко не помочь бедному мистеру Арчеру», — все-таки добавила про себя она.
Закончив молиться, Илука подумала. как было бы хорошо заранее знать ответы на все вопросы и не гадать, что будет и как. А потом покачала головой: нет, едва ли. Может быть, ответы таковы, что они огорчат еще больше, чем неизвестность?
Девушка еще раз оглядела комнату и легла в постель.
Матрасы были мягкие и удобные, подушки сделаны из нежнейшего пуха, а простыни — из великолепного льна, самого лучшего, какой ей доводилось видеть.
Да, его светлость живет в роскоши.
Она не стала задувать оставшиеся свечи: комната была необычайно красивой, и ей хотелось рассмотреть ее до мельчайших деталей и представить себе некую графиню, в далеком прошлом спавшую здесь.
Интересно, не гостила ли здесь королева Аделаида? Эта комната вполне бы подошла для нее.
Внезапно раздался стук в дверь. Она изумилась.
Стук был слабый, осторожный, и девушка подумала, что ей показалось. Но нет, стук повторился. Уже громче.
Вернулась горничная? Наверное, что-то забыла.
Но прежде чем она решила, стоит пи спрашивать, кто там, раздайся голос, который Илука тотчас узнала:
— Впусти меня, лапочка! Я хочу поговорить с тобой.
Илука вскочила с постели. Лорд Марлоу! Она не могла ошибиться, это его голос, только сейчас он был еще более невнятным. Он совершенно пьян!
— Впусти-и-и… Мне надо поговор-и-ить. Я требую!
И вдруг Илука очень испугалась. Больше, чем когда-либо в жизни.
Она выскочила из постели, побежала к двери, посмотрела на замок.
Потрогала его. Он показался ей большим и надежным.
Но когда ручка заходила ходуном, Илука поняла: если лорд Марлоу очень сильно дернет, дверь может поддаться.
В панике она осматривала комнату. Увидела стул, бело-золотой, с парчовым сиденьем, подтянула его к двери и воткнула в ручку, как учила ее мать.
Сердце стучало оглушающе: а вдруг лорд Марлоу сломает дверь и ворвется? Она готова была закричать, но знала, что это бесполезно.
Мистер Арчер спит далеко, и вряд ли ее услышит кто-нибудь другой, зато лорд Марлоу с новыми силами примется рваться в дверь.
Взгляд Илуки упал на кресло, на котором горничная разложила ее платье.
Очень тяжелое, оно показалось ей спасительным, и, собрав все силы, Илука по ковру поволокла его к двери. Лорд Марлоу уже не шептал, а громыхал во весь голос:
— Впусти меня! Впусти!
Он, видно, слишком много выпил и сам не понимал, что делает. У Илуки до сих пор не было опыта в обращении с пьяными.
Она придвинула кресло вплотную к двери, надеясь, что оно сдержит напор незваного гостя.
Потом стала судорожно соображать, что бы еще предпринять, но в этот момент открылась другая дверь — рядом с камином, которую она раньше даже не заметила. И в комнату вошел граф.
Илука увидела его, и сердце забилось, она решила, что он пришел спасти ее.
— Пожалуйста… пожалуйста… Помогите мне! — воскликнула девушка, прежде чем он успел что-нибудь сказать. — Если он сломает замок… Лорд Марлоу… сможет сюда войти.
Она плохо понимала, что говорит, ее взволновало одно — граф, будто ангел-спаситель, появился тогда, когда она меньше всего ожидала.
Потом она увидела сердитое лицо графа.
— Я сейчас все улажу, — пообещал он и вышел из спальни Илуки через дверь, в которую только что вошел.
Глава 5
Илука стояла, сцепив руки, и прислушивалась.
Марлоу не унимался, что-то говорил, толкался в дверь.
Теперь не важно — пусть, если даже он ворвется в спальню, граф спасет ее. Но, сдерживая дыхание, она все равно прислушивалась.
Слова невозможно было разобрать, но по тону графа было ясно — он говорит что-то резкое и суровое.
Она слышала, лорд Марлоу пытается в чем-то убедить хозяина дома, но его голос заглох под натиском графа.
Илука стояла, чувствуя себя как в тумане, не двигаясь, пока не услышала удаляющиеся шаги лорда Марлоу.
Потом повернулась к двери, через которую к ней входил Лэвенхэм.
Мелькнула мысль: значит, рядом с ее спальней есть гостиная, так же как в комнате, где она спала в
