спальня, и она произвела на Тарину еще большее впечатление, чем будуар.
Там стояла огромная кровать, задрапированная шелковыми занавесями, которые со всех четырех сторон поддерживали резные золоченые ангелы.
Поверх кружевных простынь лежало покрывало, подбитое горностаем. В центре каждой из кружевных подушек, отделанных голубой атласной лентой, красовалась крупная монограмма.
Тарина оглядывала спальню с восхищением и некоторым замешательством. Даже в самых смелых мечтах она не могла себе представить подобной роскоши и великолепия. Так вот как, оказывается, живут богатые светские дамы!
— Спальню и будуар я велела отделать заново, — объяснила Бетти. — А теперь дошла очередь и до гостиной. Сейчас она выглядит ужасно — такая же нудная и претенциозная, как и мой покойный муж.
Она лукаво взглянула на кузину из-под полуопущенных ресниц, проверяя, какое впечатление произвели ее слова. Тарина, понимая, что Бетти хочет шокировать ее, не могла сдержаться:
— Ты не должна так говорить!
— Но ведь это правда. Ах, Тарина, какое счастье наконец избавиться от мужа! Он всегда разговаривал со мной так, будто я слабоумная, а после медового месяца — о нем мне просто страшно вспомнить! — ни разу не сделал мне комплимента.
Эти слова Бетти произнесла с такой искренней болью, что Тарина, повинуясь внезапному порыву, обвила ее руками и с чувством произнесла:
— Не надо расстраиваться, дорогая! Ты такая красавица, что маркиз обязательно женится на тебе. А может быть, ты встретишь очаровательного принца и станешь править в какой-нибудь крохотной европейской стране… Я о них часто читаю в газетах.
Бетти рассмеялась:
— Ты как будто рассказываешь волшебную сказку!
— А ты и есть принцесса из волшебной сказки, — подтвердила Тарина. — Ты и выглядишь как настоящая принцесса.
— Просто потому, что моя фея-крестная — я имею в виду графиню — купила мне платье Золушки. В этом гардеробе только часть их, а остальные занимают всю соседнюю комнату.
С этими словами Бетти подошла к бело-голубому гардеробу, который изумительно вписывался в интерьер, Яркий солнечный свет падал на многочисленные зеркала, висевшие на стенах и многократно отражавшие все это великолепие.
Бетти уже собиралась открыть шкаф, но в это время в дверь постучали.
— Кто там? — спросила она.
— Это я, миледи.
— Войдите, Бейтс.
На пороге стоял тот самый дворецкий, который провел Тарину наверх.
— Прошу прощения, миледи, но у меня дурные вести.
— Дурные вести? — переспросила Бетти. — А что случилось?
— Это насчет Джонс, миледи. С ней плохо.
— Это еще что такое? Что с ней произошло?
— Она доставала что-то тяжелое из шкафа на лестнице, миледи, — пояснил Бейтс, — не смогла удержать равновесия и упала со ступенек.
— О Боже! — воскликнула Бетти. — Она ранена?
— Боюсь, миледи, что она сломала ногу.
У Бетти вырвался стон.
— Сломала ногу! Боже мой, бедная Джонс, как мне ее жаль! — Она помолчала, а потом задумчиво добавила: — Но что же я теперь буду делать без нее?
Глава 2
Обернувшись к дворецкому, Бетти сказала:
— Передайте Джонс, что я навещу ее позже. Надеюсь, у нее уже побывал доктор?
— Да, миледи, и сказал, что зайдет еще раз завтра. Мне кажется, Джонс сейчас спит.
— В ее положении это самое лучшее, — одобрила Бетти. — Через полчаса мы с мисс Уортингтон будем пить чай. Подайте его в будуар.
— Слушаюсь, миледи. Дворецкий поклонился и вышел из комнаты.
Бетти взглянула на Тарину. Чувствовалось, что она встревожена.
— Вообрази мое положение! — воскликнула она. — Моя горничная подвела меня именно тогда, когда я больше всего в ней нуждаюсь! Придется подыскать кого-нибудь на ее место, но боюсь, что это почти невозможно. — Немного помолчав, она продолжала: — Надо упаковать вещи, хотя большую их часть Джонс уже уложила. А вот что касается новой горничной… Ну разве я в состоянии найти другую в такой спешке, да еще чтобы она умела как следует ухаживать за моей одеждой и знала, как меня причесывать?
И она воззрилась на шкафы с платьями, как будто ожидала ответа именно от них.
— А знаешь, — рискнула предложить Тарина, — я, пожалуй, смогла бы уложить вещи, если тебе это хоть чуточку поможет.
— Вообще-то, наверное, с этим могли бы справиться и служанки, — задумчиво произнесла Бетти.
Вдруг она обернулась к кузине. Чувствовалось, что ее осенила новая мысль.
— Тарина! — воскликнула Бетти. — А ведь, помнится, ты прекрасно причесывала меня до моего замужества. И, по-моему, ты очень хорошо шьешь.
Тарина удивленно взирала на кузину, силясь понять, к чему она клонит.
Нерешительно, как будто боясь обидеть девушку, Бетти спросила:
— Ну как, поедешь со мной? Или я слишком многого у тебя прошу?
— Поеду ли я с тобой на яхте? — уточнила Тарина.
— Вот именно, — подтвердила Бетти. — Но мне неудобно просить маркиза пригласить тебя в качестве еще одной гостьи.
— Разумеется! Об этом не может быть и речи, — запротестовала Тарина. — Но, если хочешь, я могла бы отправиться с тобой в качестве горничной или просто служанки.
У Бетти отлегло от сердца, и она от души произнесла:
— Ничего другого я от тебя и не ожидала, но, по правде говоря, моя просьба слишком нескромная. Да еще в то время, когда ты ищешь место…
— Да, конечно, — подтвердила Тарина, — поэтому я и пришла к тебе. А разве может быть более чудесная работа, чем служить у тебя, да еще и иметь возможность отправиться за границу!
Бетти села на стул у камина и задумалась.
— Надо все тщательно обдумать, — решила она. — Но понимаешь, Тарина, я в отчаянии — просто в отчаянии!
— Я тебя понимаю. А ведь ты должна выглядеть наилучшим образом, чтобы очаровать маркиза.
«Как будто есть на свете мужчина, которого моя кузина не сумела бы очаровать», — добавила Тарина про себя.
Даже несмотря на тревогу, Бетти выглядела прелестно.
В ее волосах играли солнечные лучи, и она походила на сказочную принцессу, всю в розовом, белом и золотом, еще больше, чем прежде, достойную кисти Фрагонара.
— Ты должна подробно объяснить мне, чем занимается горничная, когда не прислуживает тебе, — попросила Тарина. — Я уверена, что в этом нет ничего сложного.
— Здесь, в доме, трудности наверняка бы возникли, — возразила Бетти. — Я думаю, нам не удалось бы одурачить слуг. Маркизу же я говорила, что возьму с собой Джонс. Он не возражал. — Помолчав, она добавила: — Кстати он сказал, что остальные дамы будут путешествовать без горничных, потому что те, по его словам, ненавидят море.
Тарина рассмеялась:
— Так оно и есть! Помнится, много лет назад твоя мать жаловалась, что Эштон, ее горничная, отказалась ехать вместе с нею в Париж.
— Совершенно верно! — воскликнула Бетти. — И хотя для мамы это создало дополнительные неудобства, в то же время поездка без Эштон была намного приятней, чем с нею.
