Ноги Мелиссы вдруг стали ватными, ей почудилось, что от дверей до камина – добрая сотня миль. Борясь с непонятной слабостью, она с трудом пересекла зал и остановилась перед герцогом.
Мелисса была в том же простеньком белом платье, что и накануне. Голубой пояс подчеркивал тонкую талию, золотистые волосы сияли в лучах солнца. На бледном лице темнели огромные тревожные глаза. Сейчас Мелисса казалась совсем юной.
– Могу ли я поговорить с вашей светлостью? – еле слышно спросила она.
– Разумеется, – любезно ответил герцог. – Присаживайтесь, мисс Уэлдон.
Он указал на кресло рядом со своим. Мелисса присела на самый краешек и сцепила руки на коленях, чтобы унять дрожь пальцев.
Герцог откинулся в кресле, не сводя с нее глаз. Он был явно не в духе. Мелисса смешалась под его пристальным взглядом, и заготовленное начало речи вылетело у нее из головы.
– Черил не спала целую ночь, – начала она наконец. – Утром я хотела просить вас послать за доктором, но, к несчастью, вас не застала…
– Я не меняю своих решений из-за обычной истерики, – отрезал герцог.
Мелисса замолкла, не найдя, что можно возразить.
– О чем еще вы хотите со мной поговорить, мисс Уэлдон?
Девушка глубоко вздохнула. Ей казалось, что она, потеряв землю под ногами, летит в пропасть.
– О многом, – ответила она, – но я не могу. Вы… вы меня пугаете.
В глазах герцога отразилось удивление.
– Мисс Уэлдон, мне казалось, вы смелая девушка.
Я сама так думала, – сокрушенно ответила Мелисса, – но теперь вижу, что я трусиха. – Герцог молчал, и она продолжила: – Мне казалось, что меня никто и ничто не испугает. А теперь я боюсь моей мачехи, боюсь… еще одного человека… а теперь, не знаю почему, еще и вас.
Слабая улыбка тронула губы герцога.
– Могу только сожалеть, что произвожу на вас такое впечатление.
– Пожалуйста, выслушайте меня! – взмолилась Мелисса, ободренная его улыбкой. – Просто выслушайте и не сердитесь, пока я не закончу!
– Вы предполагаете, что мне ваши слова не понравятся?
– Думаю, да, – тихо ответила Мелисса, – но я должна это сказать.
И вновь слабое подобие улыбки мелькнуло на губах герцога.
– Обещаю выслушать вас спокойно и беспристрастно, – сказал он. – А теперь говорите.
– Спасибо, – кивнула Мелисса и начала, боясь злоупотребить терпением герцога. – Может быть, вы не поймете меня… но я должна хотя бы попытаться!
– Я весь внимание.
Сегодня я читала о вашем предке – Верховном судье Англии, – робко сказала Мелисса. – Весь народ верил ему и преклонялся перед ним, ибо все знали, что, разбирая дела, он внимательно выслушивает всех свидетелей, учитывает все улики и судит не только справедливо, но и милостиво.
– Так вы хотите сказать, – помолчав, заговорил герцог, – что я решил дело, не вникнув в его суть, и, как вы вчера изволили заметить, поступил жестоко и несправедливо?
– Я знаю, это звучит дерзко, ваша светлость, – не опуская глаз, ответила Мелисса, – но… да, я так и думаю.
– Черил еще ребенок, – произнес сэр Олдвик. – Пройдет несколько лет, и она поумнеет. Но вы старше ее. И мне интересно узнать, почему вы защищаете ее самоубийственную глупость?
– Вы полагаете, что глупо любить? – удивленно спросила Мелисса. – Я всегда верила, что любовь приходит к человеку, когда захочет, невзирая ни на что. Нельзя влюбиться по приказу – нельзя и разлюбить по собственному желанию.
Герцог скептически скривил губы, слушая ее взволнованную речь в защиту любви.
– Легко быть циничным, – поспешно добавила Мелисса, – легко сказать, что Черил слишком молода для любви, что с возрастом это пройдет. А если не пройдет? Вы уверены, что годы властны над любовью?
– Я не сказал ни слова о любви, – нетерпеливо отозвался герцог. – Я говорил только о замужестве Черил.
– Итак, вы хотите выдать ее замуж по расчету, – ответила Мелисса. – Но можно ли представить себе что-либо более ужасное для Черил, выросшей в кругу любящей семьи?
– Любящая семья есть у каждой девушки, – возразил сэр Олдвик.
– Нет, не у каждой, – с горечью ответила Мелисса. – Да если бы и так, какая девушка захочет стать разменной монетой, товаром, достающимся тому, кто больше предложит?
– Я видел немало счастливых браков по расчету, – ответил герцог. – Женщина получает имя мужа, его покровительство, положение в обществе – а то невразумительное чувство, что поэты восхваляют под именем любви, можно ведь питать и к детям.
И вы думаете, этого достаточно? – воскликнула Мелисса. – Вы думаете, девушка, подобная Черил, сможет довольствоваться светскими увеселениями, приставкой к имени и гербом на дверце кареты? – Глаза Мелиссы блистали гневом; теперь она говорила так же резко, как герцог. – Все вы, мужчины, полагаете, что
