думала о нем, ее неприязнь к нему все возрастала, пока наконец сама она не стала испытывать страх перед силой собственных чувств.
«Я ненавижу его! Ненавижу!» — повторяла она про себя, сознавая в то же время, что ловушка, которой она так опасалась, захлопнулась и отныне отрезаны все пути к бегству.
Она уже надела платье, в котором должна было идти к алтарю.
Рано утром, как только девушка проснулась, почтенная миссис Доджман с трудом поднялась вверх по лестнице с огромной коробкой, только что доставленной в экипаже из замка.
Лоринда догадалась, что было в коробке, еще до того, как открыла ее, и когда она подняла крышку и заглянула внутрь, то обнаружила, что не ошиблась. Дурстан Хейл прислал ей свадебное платье!
В жизни ей не доводилось видеть более прекрасного платья, и к тому же оно изумительно шло ей.
Блоснежный атлас, покрытый тончайшим газом того же цвета, своей чистотой подчеркнет прозрачность ее кожи, и ее рыжие волосы будут особенно ярко выделяться под изящной кружевной фатой, присланной вместе с платьем.
Однако она вовсе не собиралась позволять Дурстану Хейлу выбирать для нее свадебное платье или приобретать его за собственный счет. Она выберет себе наряд по собственному желанию, у него не может быть никакой власти над ней до тех пор, пока обручальное кольцо не окажется на ее пальце.
Из-за отсутствия денег она не могла обновить свой гардероб, как бы ей этого ни хотелось, однако в ее шкафу было достаточно элегантных платьев, которые она носила в Лондоне. Они неизменно вызывали всеобщее восхищение, стоило ей появиться в любом из них.
Она подвергла их придирчивому осмотру, отвергая то одно, то другое, пока наконец не выбрала, лукаво улыбнувшись про себя, не белое платье, хотя белых у нее хватало, а зеленое. Если прежние знакомые, размышляла Лоринда, вправе были ожидать от нее какой-нибудь эксцентричной выходки, то приверженных условностям жителей графства и особенно Дурстана Хейла ее появление на свадьбе в зеленом платье удивит, а возможно, даже возмутит. К платью, которое, в сущности, больше подходило для вечера, она надела широкополую шляпу, заранее отделанную зелеными перьями страуса.
В этом наряде она выглядела необыкновенно привлекательной и в то же время чувственной. Дурстан Хейл сразу же поймет, что она умышленно бросает ему вызов, подумала Лоринда, глядя в зеркало.
«Я не намерена подчиняться его прихотям! — решила она. — Уж если он задумал купить меня, я постараюсь сделать его существование настолько унылым и невыносимым, насколько это будет в моих силах».
Лоринда вздернула подбородок, глаза ее заблестели, как всегда в предчувствии схватки. Она отошла от зеркала, чтобы закончить укладывать свои вещи, и неожиданно услышала голос отца: он звал ее.
Отправляться в церковь было слишком рано, и Лоринда недоумевала, что могло ему понадобиться. Наверное, ему попались на глаза еще какие-нибудь предметы, которые он пожелал взять с собой в Ирландию.
За все десять дней, предшествовавших свадьбе, у Лоринды не выдалось ни одной свободной минуты для себя. Отец был так взволнован предстоящей поездкой в другую страну, что напоминал школьника, собиравшегося домой на каникулы. Он пил намного меньше обычного и твердо решил забрать с собой из замка все, что, как он считал, могло понадобиться ему в будущем или украсить собой новый дом, который он надеялся обрести в Ирландии.
— А если мистер Хейл станет возражать, узнав, что ты взял все эти вещи с собой? — засомневалась Лоринда. — В конце концов, раз уж он купил нас без остатка вместе со всем имуществом, они по праву принадлежат ему.
— Едва ли ему так необходимы все наши фамильные портреты, да и тебе тоже! — ответил отец. — И я настаиваю на том, чтобы хоть некоторые из моих предков оставались рядом со мной.
По-видимому, отцу это понадобилось, чтобы произвести должное впечатление. Лоринде нетрудно было об этом догадаться, так как граф уже восстановил в памяти имена многих влиятельных людей в Ирландии, с которыми успел познакомиться за долгие годы. Он же заставил Лоринду отправить некоторым из его прежних друзей письма, извещавшие о его скором прибытии.
Само собой разумеется, все вещи, которые он пожелал увезти с собой, пришлось упаковать Лоринде при помощи грумов.
Сборы оказались непомерно сложной задачей, поскольку небольшая кучка личных вещей в холле превратилась в целую груду багажа, все возраставшую с каждым днем.
— Почему бы тебе не забрать с собой весь дом и скрыться? — как-то раз съязвила Лоринда.
— Я бы так и сделал, если бы мог, — серьезно сказал граф. — Если бы мы располагали деньгами Хейла, чтобы потратить их на Прайори, как это было бы чудесно!
— Но тебе так или иначе пришлось бы жить в Корнуолле, папа, а ты сам говорил, что одна мысль об этом наводит на тебя скуку.
— Это правда, — вынужден был согласиться он. — Мне всегда говорили, что Дублин — очень веселый город, а игорные залы там почти не уступают лондонским.
Лоринда вздохнула.
Было совершенно бесполезно предостерегать отца от дальнейшего участия в азартных играх. Она понимала, что это было бы лишь пустой тратой времени, однако сердце ей подсказывало, что, хотя в данном случае ему удалось вернуть свой долг, в следующий раз он может оказаться далеко не таким удачливым.
«Какой смысл сейчас спорить об этом? — убеждала она себя. — Папа все равно будет играть независимо от последствий, что бы я там ему ни говорила».
— Лоринда! — донесся до нее громовой голос графа со стороны лестницы, и тогда она открыла дверь спальни.
— Лоринда! — крикнул он снова.
— В чем дело, папа?
— Я хочу, чтобы ты спустилась вниз.
Она повиновалась, медленно спускаясь по ступенькам и поглядывая краешком глаза на целую гору сундуков, баулов и чемоданов, загромоздивших весь холл.
Граф находился в гостиной, и не один. Рядом с ним стоял Дурстан Хейл. Он выглядел, как вынуждена была признать Лоринда, в высшей степени импозантно.
Его элегантный костюм привлек бы к себе внимание в любом обществе, но когда их глаза встретились, его проницательный взгляд показался Лоринде еще более отталкивающим и смутил ее гораздо сильнее, чем в ту памятную встречу.
— Ты должна подписать брачный контракт, — сказал ей граф. — Твой будущий муж любезно привез сюда все необходимые документы, чтобы нам не пришлось задерживаться в ризнице после завершения свадебного обряда.
Чувствуя на себе взгляд Дурстана Хейла, Лоринда подошла к письменному столу, на котором лежала целая кипа юридических документов, и будущий муж спросил у нее:
— Вы получили свадебное платье, которое я отправил вам сегодня утром?
— Да, его доставили, — кивнула Лоринда.
— Тогда почему же вы его не надели?
— Потому, что я предпочитаю венчаться в своем собственном платье.
— Уж не в том ли, что теперь на вас?
— Надеюсь, вам оно понравилось, — ответила Лоринда, заранее уверенная в обратном.
— Я человек суеверный.
— Неужели вы и впрямь можете верить, будто зеленый цвет приносит несчастье?
— На свадьбе — да! Пожалуйста, переоденьтесь.
— Я не собираюсь этого делать. Вы должны принимать меня такой, какая я есть.
— Я не считаю зеленое платье подходящим для невесты, и, конечно, ваше появление в таком виде потрясло бы всех друзей и знакомых, которые будут ждать нас в церкви.
— Зато это даст им тему для пересудов!
— Я считаю это нежелательным, когда дело касается моей жены.
Лоринда бросила на него взгляд, полный нескрываемого лукавства:
