бояться не надо: мы с ней не встречаемся, потому что, когда она есть, нас уже нет... Это, мол, изрек какой- то древний умник. Конечно, недурно так рассуждать, лежа в саду своей виллы где-нибудь на берегу Средиземного моря и потягивая винцо из кубка. Надо полагать, у этого мудреца сразу бы пропал весь дар остроумия под дулом автомата. И валялся бы в ногах, как миленький, и просил бы пощады, и совсем забыл бы, бедняга, что смерти-то для него нет!..
Они разбрелись поодиночке и проверили прочность обшивки станции в разных местах. Результат всюду был одинаков: для того, чтобы продырявить этот материал, требовалось оружие помощнее их плазмометов.
Роберт вернулся в коридор последним. Он истратил весь заряд, безнадежно стреляя по стенкам, и бросил плазмомет Антоневича в каком-то незапомнившемся помещении.
Антоневич лежал на животе, уткнувшись лицом в скрещенные руки, остальные с откинутыми шлемами сидели на полу у стен - Малютка и Эрих Майер с одной стороны, Витторио Мариньо с другой - и подавленно молчали. Роберт сел рядом с Витторио.
- Луис, небось, жрет сейчас или спит, - зло сказал Эрих Майер.
- А что ему, молиться за нас? - вяло откликнулся Малютка. - Эй, Луис! - заорал он, дергая рычажок нагрудной рации.
Луис Мариньо не отзывался.
- Не может же он все время сидеть на приеме, - сказал Витторио. - Ты сидел бы, Малютка? А если хотите перекусить, так я нашел столовую. Выпивки, правда, нет. Пошли?
Никто не откликнулся.
- Как хотите.
Витторио поднялся и медленно пошел по коридору.
- Эх, выпить бы! - мечтательно сказал Малютка.
- Если поковыряться в Главном Мозге, можно узнать, как открывается щит, - без особого энтузиазма пробормотал Эрих Майер.
- Ты умеешь? - хмуро спросил Малютка.
Эрих Майер пожал плечами.
- Ну вот и я не умею, и он! - Малютка кивнул на Роберта. - И Длинный.
Роберт засмеялся:
- Пусти питекантропа в вычислительный центр!
- Чего веселишься, сволочь?
Ого, он, оказывается, еще может смеяться! Неплохо. Смотреть на врагов с улыбкой... Улыбаться в дула автоматов. А какой им интерес убивать парня, так откровенно плюющего на смерть? Они постараются сломить его, попытаются стереть улыбку с его лица и поэтому не прикончат сразу. А это уже шанс! Главное - соображать побыстрей, и вот уже, глядишь, оружие в твоих руках, конвойные мертвы, а дальше будет видно. Эге, господа красные, Роберт Гриссом так просто не дастся вам в руки! И пуля в лоб совсем ни к чему умереть никогда не поздно.
- Давно можно было догадаться, что они придумают защиту, - злобно процедил Эрих Майер. - А ты полез!
Малютка недобро сверкнул глазами и вкрадчиво спросил:
- Что же ты, сволочь, такой умный, а пошел за мной?
- Так не думал же, что ты такой болван!
- Ах ты гад! - зловеще произнес Малютка и потянулся за автоматом, но Майер быстро толкнул автомат ногой и тот со стуком отлетел к Роберту.
'Ну не могут не грызться! - с отвращением подумал Роберт. - Даже теперь, когда для всех готовится или уже приготовлена крепкая веревка'.
Он отпихнул от себя автомат. Пусть дерутся!
Малютка толкнул Эриха Майера в плечо и тот, потеряв равновесие, съехал по стенке на пол. Малютка с неожиданным для его грузной фигуры проворством вскочил, прыгнул Майеру на спину и начал душить, приговаривая:
- Я тебе покажу, сволочь, я тебе покажу!
Майер выпучил глаза и захрипел. Малютка несколько раз ударил его лицом о пол. Майер не шевелился. Из под его головы выползала кровавая лужица. Малютка тупо посмотрел на оцепеневшего Роберта и вздохнул:
- Эх, напиться бы!
- Ну и дрянь же ты, Юджин! - отчетливо произнес Роберт, в упор глядя в потное грубое лицо Малютки.
Он поднялся и пошел прочь. '3верь-е, зверь-е, зверь-е!' - колотилось в мозгу в такт шагам.
Треск выстрелов и вопль Малютки раздались одновременно. Роберт резко обернулся. Антоневич несколько раз дернулся, заскреб руками по полу и застыл, а Малютка перевел автомат на Эриха Майера. Он орал что-то, тряс рыжей лохматой головой и стрелял, стрелял, стрелял в окровавленный затылок Майера... Потом безумно посмотрел на Роберта и вскинул автомат.
- Убью-у! Всех! Всех!
Роберт не стал тратить время на размышления. Он прыгнул за поворот и услышал звонкие щелчки пуль о стены. Он добежал до следующего поворота, рванул какую-то дверь, трясущимися пальцами нашарил задвижку, повернул ее и осмотрелся. Туалет? Что ж, не все ли равно?..
Он уперся руками в стену и отдышался. Потом сел на пол у двери, прислушался: все было тихо. Но выходить он не спешил. Сердце резкими толчками отсчитывало убегающие секунды. С каждой секундой - все ближе конец, с каждой секундой - все ближе конец, с каждой секундой...
*
- Ребята, сюда идут! - прозвучал встревоженный голос Луиса Мариньо.
Роберт уронил ложку в тарелку. Малютка Юджин вздрогнул и пролил суп на колени.
'Все. Кино кончается. Сейчас в зале вспыхнет свет и экран погаснет. Навсегда'.
- Пугни их торпедами!
- Смеешься, Малютка? Они ж меня моментом в порошок! - голос Луиса Мариньо стал виноватым. - Ладно, я трогаю, пока не поздно.
- Давай! - упавшим голосом сказал Малютка. - Жди весточку с того света. А может все-таки попробуешь, Луис?
- Ну и скорость! Судя по резвости, патруль. Сами понимаете, ребята...
'А что толку? - подумал Роберт. - Не этот, так другой, всех-то не перепугаешь...'
- Бывай, ребята! - торопливо прокричал Луис Мариньо. - Может, выберетесь...
- Я же сказал, сволочь, жди вестей! - заорал Малютка и швырнул тарелку на пол.
- А может нас торпедой, Луис? - звонко спросил Роберт.
- Некогда, некогда, ребята!
- Луис! - крикнул Роберт.
- Ну?
- Скажи Гедде...
Он замолчал, потому что ему нечего было передать Гедде. 'Я тебя обожаю, Гедда'? Так перед смертью говорят только в кино.
- Да, да! Все расскажу, бывайте!
Луис Мариньо прервал связь.
- Повезло же сволочи! - с завистью сказал Малютка. - Век ему за меня молиться надо.
'Не все ли равно, где подыхать?' - подумал Роберт уныло, а вслух сказал:
- Ну что, будем ждать, Малютка?
- Ага. Руки вверх и сдаваться.
Роберт с удивлением посмотрел на рыжего великана, думая, что Малютка невесело шутит, но Малютка был серьезным.
- Как это?
- А так это! Тогда, может, не сразу пристрелят, а на Землю притащат. Хоть глянем...
