самостоятельно... А дальше? Уж не она ли меня раздела и уложила? А почему бы и нет - с ее-то поистине нечеловеческой силой...
Взглянув на Хари, я решил не уточнять все эти детали и сказал:
- Да, выспался я неплохо.
Она молча кивнула, встала и отошла к окну, повернувшись ко мне спиной... Моя неотлучная тень...
'Ты ни в чем не можешь упрекнуть себя, Кельвин', - сказал Снаут в нашем не очень связном разговоре, имея в виду то, как я обошелся с 'гостьей' Гибаряна.
'Гостья' Гибаряна! Существует ли еще 'гостья' Гибаряна?..
Я вскочил с кровати и начал поспешно одеваться - моя одежда была аккуратно сложена на стуле. Хари обернулась и я ответил на ее вопросительный взгляд:
- Мне нужно на ракетодром. Узнать, как там... ассистентка.
- Ты прости, Крис... Я опять полезла не в свое дело... в который раз... - в ее голосе звучало раскаяние.
Господи, лучше бы мне было не просыпаться, никогда не просыпаться!
Лежать на дне черного колодца, забыв о самом себе, забыв о Земле, Солярисе и океане... забыв о ней... Любовь ли это? Или чувство вины и скорбь по так рано и нелепо ушедшей? Чувство вины...
Мертвые должны оставаться мертвыми... чтобы мы, живые, могли любить их...
Меня передернуло. С третьей попытки попав в рукава куртки, я направился к двери. Оглядываться не было необходимости - ну куда могла деться твоя собственная тень?
Шагая среди мусора, усеявшего коридор, я подумал, что хорошо бы навести здесь порядок. Навести порядок везде. Тщательно вымыть всю Станцию, запереть все двери - и вместе со Снаутом рвануть на вертолете куда-нибудь в сторону заката. Без нее. И когда кровавое солнце уберется с глаз долой и наступит ночь, облепленная гнойниками чужих звезд, на полной скорости врезаться в черные волны - и захлебнуться в них...
И пусть уже она бродит по обезлюдевшей Станции и взывает к океану, и пусть упрашивает его... И мой двойник явится к ней и станет ее неотвязной тенью - и он будет таким, каким я представляюсь ей, - внешняя благообразная оболочка, скрывающая смрадную уродливую сущность, о которой не знает никто, кроме меня. Будет ли она тяготиться моим постоянным присутствием? Или же возникнет ни с чем не сравнимая гармония двух двойников уже ушедших людей, двух порождений океана?..
Я был готов размышлять о подобной абракадабре сколь угодно долго, лишь бы не кончался коридор, ведущий к ракетодрому, - пристанищу моей последней эфемерной надежды. Я умышленно шел именно на ракетодром, хотя до радиостанции было ближе. Я хотел оттянуть момент окончательного приговора.
Но путь на ракетодром не мог быть бесконечным. Сопровождаемый Хари, я доплелся до пульта и, не садясь, надел наушники и включил аппаратуру.
Ничего, кроме еле слышного шороха. Черная Афродита не дышала и сердце ее не билось. Ее уже не было в ракете. Ее уже не было нигде...
Я медленно опустился в кресло, снял наушники и обхватил голову руками. Вот и закончился очередной эксперимент. Эксперимент, проведенный доктором Крисом Кельвином, маститым соляристом; благодаря этому эксперименту внесен новый вклад в изучение квазиразумного квазиокеана планеты Солярис. В ходе эксперимента установлено, что источник поля, поддерживающий квазисуществование 'существ F', находится вне тела 'гостей', и проводимую океаном операцию 'Человек'
можно прервать, посадив всех 'гостей' на любой космический крейсер и удалив их с Соляриса. Это большой шаг вперед в изучении океана, и значение этого шага трудно переоценить. Доктор Кельвин в полной мере проявил качества, присущие настоящему ученому...
Доктор Кельвин продолжает эксперименты по налаживанию Контакта с океаном Соляриса. Доктор Кельвин принял решение никогда не возвращаться на Землю и всю свою жизнь, до конца дней, посвятить работе на Станции...
- Крис... Что? Что-то не так?
- Эксперимент проходит нормально, - ровным голосом ответил я и кивнул на экран. - Ракета движется по заданной траектории. Так что беспокоиться не о чем.
- И ей действительно... станет лучше?
- Ей уже хорошо. - Я поднял голову и взглянул на озабоченное лицо Хари. - Ей гораздо лучше, чем было здесь.
Все мои эмоции, все мои терзания, переживания и сомнения исчезли.
Исчезло все, кроме холодной тяжести в душе, и эта тяжесть не имела названия. Я знал, что она непрерывно будет накапливаться там, в глубине, медленно разбухая, вздуваясь, поднимаясь все выше, - и в конце концов задушит меня. Я это знал - но не испытывал ни страха, ни боли - ничего.
- Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, - сказала моя тень. - Тебя что-то мучает. Да? Вас всех... Гибарян... Сарториус... Эта ассистентка... Это как-то связано с тем 'городом', со второй Станцией.
Моя тень не спрашивала, не предполагала, а утверждала. Мне не хотелось ей отвечать, не хотелось говорить с ней. Я отдал бы сейчас все, что угодно, за возможность побыть одному. Мне хотелось побыть в одиночестве, наедине с самим собой, - но я был навсегда лишен такой роскоши...
- Может быть и моя болезнь... - тихим голосом, запинаясь, продолжала моя неизбежная тень, - может быть и моя болезнь... неспроста? Вы тут занимаетесь чем-то... Крис... На Земле об этом не знают, да? Зачем ты взял меня с собой? Почему я была в ракете... тогда?.. Ты хотел... и меня? Я тоже... как она? Я же чувствую - я не такая! И ты не такой, Крис... Да? Почему ты молчишь? Объясни мне... или... или... - губы ее задрожали, глаза наполнились слезами.
Обнять ее, погладить по волосам, успокоить... Но я не мог.
- Перестань, - сказал я. - Моя работа - это моя работа. И обсуждать я ее буду не сейчас и не с тобой. Пойдем-ка лучше к Снауту. Попробуем сделать то, что я не успел сделать вместе с Сарториусом. И выкинь все это из головы.
- Я никуда с тобой не пойду, - тихо, но твердо сказала Хари. - Ни к какому Снауту. Я останусь здесь. Не хочу...
Я пожал плечами:
- Оставайся. Если сможешь.
Все во мне застыло. Я мог бы сравнить себя с роботом - только роботы не способны на такое.
- Смогу! - упрямо выдохнула она и отвернулась.
Я отключил аппаратуру, бездумно производя заученные движения, поднялся и направился к эскалатору. Окружающее было серым и скучным, это был мой мир, в нем мне предстояло жить и умереть.
Я уже брел по коридору, когда услышал позади торопливые шаги. Я знал, что не увижу ничего хорошего, но все-таки повернулся. Лицо Хари было перекошено, остекленевшие глаза смотрели в никуда. Она, задыхаясь, хватала ртом воздух, из уголка губ стекала на подбородок струйка слюны. Я содрогнулся от ее безумного вида. Мне приходилось видеть достаточно душевнобольных, еще со времен учебы в медицинской академии - и Хари сейчас была очень похожа на них. Она с разбега налетела на меня, так что я едва удержался на ногах, и вцепилась в мой рукав. Из ее прокушенной губы сочилась кровь.
- Крис!.. Крис!.. - она трясла меня за руку и теснила к стене, и я подумал, что она вполне может расплющить меня в лепешку, но даже не пытался сопротивляться. Это была бы именно та кончина, которую я заслужил. Когда-то я убил ее - и теперь она была вправе отплатить мне той же монетой. Воздать по заслугам. Каждому воздастся по делам его.
По мыслям его. Не по вере - а именно по мыслям.
'Мертвые должны оставаться мертвыми...'
Этот черный липкий планетарный кисель ни черта не разобрался в нас.
Шел бы он подальше со своими непрошеными благодеяниями!
- Крис!.. Я не могу... Я старалась... но у меня ничего... не получилось... Я не хотела... идти за тобой! - она сдавила мою руку с такой силой, что у меня онемели пальцы. - Эта болезнь... Что вы со мной сделали? Что ты сделал со мной? Использовал, как подопытную мышь? Это потому я стала такой? Отвечай!
Ее глаза свело к переносице, она вновь начала трясти меня и я, чтобы освободиться от ее хватки, довольно сильно ударил ее по рукам. Она отпрянула и, закусив окровавленную губу, опустилась на корточки
