ГДЕ ЖИЛ МИСТЕР ТВИСТЕР?
Наутро рядом с судном уже стояли вагоны. Грузчики вываливали из них мешки с сахаром, обхватывали петлей, и подъёмный кран переносил мешки в трюмы, где их укладывали другие грузчики. Работали быстро, будто строили под обстрелом баррикаду.
Неожиданно мешок шлёпнулся о палубу и лопнул. Из него так и брызнули жёлтые кристаллики сахара! К мешку подлетел мальчишка, подбросил в руке клубок бечевы, ковырнул раз-другой громадной иглой — и мешок опять целёхонек! Да ведь это Педро, мой знакомый! Он воткнул иглу в залатанную рубаху и подал мне руку.
— Здравствуй! Показывай книги!
Я хотел его повести в каюту, но из трюма выглянул грузчик.
— Агуа фриа! — махнул он рукой. — Холодной воды! Педро сбежал по трапу и через минуту поднялся с холодным потным ведром воды, в которой переворачивались глыбки льда и гремел черпак — консервная банка с дыркой в дне. Грузчики черпали ею из ведра, ловили ртами холодную струйку и подставляли под неё плечи.
Напоив грузчиков, Педро пошёл со мной в каюту. Увидев полку с книгами, он так и застыл перед ней, выбирая книгу.
— Эту! — сказал он и вытащил толстую красную книжку — том Маршака, раскрыл его и весело поехал по рисункам большими глазами. На одной странице он задержался и медленно прочитал: — «Мистер Твистер». — Он вдруг повернулся ко мне и крикнул: — Я его знаю!
— Нет, — рассмеялся я. — Если он и был, то давным-давно умер. Ещё я был маленьким, когда читал эту книгу.
— У нас он жил совсем недавно, — возразил Педро и стал читать: «Мистер Твистер — бывший министр, мистер Твистер — делец и банкир…» Си! — закричал он весело. — Мы же все его знаем!
Педро побежал на палубу, а через минуту вокруг него собралась толпа. Грузчики заглядывали в книгу, кричали и смеялись. Из книги на них сердито смотрел мистер Твистер и курил сигару. Вокруг него было столько цветного народа!
— Касильда! — крикнул кто-то из грузчиков.
— Тринидад! — крикнул другой.
А высокий крепкий мулат важно выпустил колечко дыма и сказал:
— Гавана!
Педро выбрался из толпы и подошёл ко мне.
— Видишь, все его знают, — сказал он и лукаво добавил: — Только все почему-то считают, что он жил в разных городах…
— Нет. Это тот, что был в Касильде. Он не любил негров, — сказал маленький старичок негр и пожевал губами. — Очень не любил. Он первый сбежал, когда началась революция.
— Ты думаешь, тот, что жил в Гаване, очень любил негров? — спросил высокий мулат.
От жары сахар, просыпанный из мешка, потёк по палубе коричневой струйкой. Запахло жжёным. А спор не прекращался. Тогда на палубу спрыгнул крановщик, сердито зачерпнул из ведра банкой и поднял руку с растопыренными пальцами:
— Чего вы спорите! И в Касильде, и в Тринидаде, и в Гаване — все они были янки! Всех их выгнали!
— Си! — улыбнулся старик негр. — Его даже не пришлось выгонять, он убежал сам…
— Вон туда! — сказал высокий мулат и махнул рукой за океан.
— А теперь давайте работать! — и крановщик полез на кран.
Педро захлопнул обложку, будто пришлёпнул сердитого Твистера, схватил ведро и побежал по трапу вниз.
КАК СЖИГАЛИ СТРАШИЛИЩ
Вечером у ворот порта остановился маленький «джип». Из него выпрыгнули Педро и толстый парень- шофёр и направились к нам.
— Карнавал. Сегодня у нас карнавал! — сказдл Педро, а шофёр весело выбил в такт ногами: кар-на- вал.
Мы набились в машину и поехали. Чем ближе подъезжали к городу, тем всё яснее слышалась музыка, грохот барабанов и весёлые крики.
Едва мы сошли на главной улице, как перед нами потянулся удивительный поезд. Сотня негров бежала друг за другом, двигала взад-вперёд локтями, а рядом, на высоком помосте, сидел оркестр и отбивал ладонями по барабанам. Всюду плясали. Над толпой горели и подпрыгивали факелы. Звёзды тоже качались, загорались ярче. Их становилось всё больше, будто они разлетались из-под ладоней барабанщиков.
— Пойдёмте на тротуар, оттуда виднее, — сказал Педро. Мы взялись за руки и начали пробираться вперёд. И вдруг с нами стало происходить что-то весёлое. Рослый толкнул меня:
— Смотри на кока!
Иваныч подпрыгивал и выбивал ногами чечётку. Педро показал мне на руки Рослого. Они будто барабанили по невидимому барабану. И я сам тоже почувствовал, что качаюсь из стороны в сторону.
Вдруг барабаны загрохотали так, что у нас чуть не лопнули барабанные перепонки. Прямо на нас ехали на повозках и шагали гигантские страшилища. Один гигант был в громадном сомбреро и с громадным ножом за поясом. Другой, толстый и злой, курил сигару — целую пароходную трубу.
— Мистер Твистер! — крикнул Педро и толкнул меня. На передней повозке торчал зубастый человек, таращил злые глаза и хватался за пистолет. Это Батиста. Рядом с ним поднимал громадный кулак фанерный янки. Все они, казалось, были готовы броситься на людей.
Но тут вышли барбудос с автоматами и взяли их под стражу.
— Куба — си, Куба — си, Куба — си, янки — но! — запел вдруг Педро, и все подхватили песню и двинулись к морю, освещая путь факелами.
По дороге будто потекла огненная река. Вот море зашелестело у ног. Страшилищ сбросили на песок, и над ними началась расправа. Ко мне подбежал Педро, вложил в руку факел, и мы сунули огонь прямо в брюхо Твистеру. Рядом расправлялись с Батистой. Страшилища вспыхнули и закор-чились.
— Янки — но! Янки — но! — кричали и плясали вокруг них люди.
Вверху над пламенем проносились испуганные летучие мыши. Кто-то ударил по Твистеру палкой. Он злобно пыхнул искрами до неба и развалился. Шляпа его полетела в море. За ним грохнул Батиста. Пепел полетел в воду и зло зашипел. Скоро от них ничего не осталось, только сигара и шляпа Твис-тера всё ещё болтались на воде.
— Конец! — сказал Педро и поднял выше факел.
Мы пошли к пароходу. Сзади гремела музыка, с неба в море падали звёзды, словно добивали остатки страшилищ.
ПОСЛЕ КАРНАВАЛА
Утром стали мы с Рослым надевать ботинки, смотрим, а каблуки наполовину сточены. Иваныч-кок тоже с ботинком в руке на одной ноге подпрыгивает:
— Братцы! Вот так натанцевались!
После завтрака отправились мы втроём искать сапожника. Идём по улице, оглядываемся. В одном окне
