Многие там сгинули, и поделом...
Мышка же решила двигать напролом!
Несмотря на то, что разна-всяка
В тех местах тогда водилась бяка...
Мышке б вовсе тама делать неча:
Кто-нибудь убьет иль покалечит.
Но внутренний ей голос по-мышачьи
Говорил, что будет все иначе.
Не имея выбора другого,
Мышка в лес пошла, а что такого?..
Левка дернул струны и сказал:
- Ну вот. А дальше не будем.
- Почему? - удивилась Челка.
- Я же говорю: не знаю, что дальше. Да и Мышка не хочет.
Мышка сидела неподвижно и смотрела в костер, вокруг которого уже начинали сгущаться сумерки.
- Понимаете, пока что это и есть конец песни, - пояснил Левка. - Мышка вопреки всему вошла в лес...
- А что с ней случилось потом? - прошептал Волчок. Но ему никто не ответил... А Левка взял да и превратил свою полугитару обратно в ветку.
Зубастик вдруг поморщился и спросил:
- А что такое это цэпэко? Или как?
-ЦПК и О,- отозвался Левка.- Парк такой в некоторых городах. Там всякие качели-карусели, как на ярмарке в поселке Радуги.
- Я знаю, - вдруг шепотом отозвался Волчок. - Я в этом парке бывал... давно, еще когда с мамой и папой... В том парке такое колесо громадное с люльками. Поднимает на высоту, и с него весь город видно. Не помню только, как город называется...
Мы все молчали. Всем стало неловко, потому что не принято у нас вспоминать вслух, как было т а м... Было по-разному, а кончалось почти одинаково. И хорошо, что впереди оказалась дорога, которая привела к замку...
Скоро вернулись Джон, Катька и Виль. С новостями! Мы это сразу поняли, глядя на их целеустремленные физиономии.
Джон сказал:
- Мы долго без цели не бродили, сразу пошли к Человеку-Который-Знает-Все. Есть там такой. Живет в почете, его все знают. Он, видимо, рангом повыше нашего Волшебника...
- Да ну...- усомнился я.- Джон, ты подумай, нашего-то Волшебника...
- Но ты пойми, он знает все,- ответил Джон.- Почти все... Принял он нас хорошо. Кажется, знал заранее, что мы придем... И когда мы спросили про Блестящик, он кое-что рассказал...
- Что рассказал!? - не утерпел Левка.
Оказывается, Блестящик стащили не колдуны какие-нибудь и не монстры, а обыкновенные люди.
- Что за люди? - грозно спросил Зубастик...
Джон, Виль и Катька, когда шли обратно, уже знали, что младшие ребята догнали нас. Человек- Который-Знает-Все сказал им и про это. Мы не стали тратить время на описание 'кораблекрушения'.
Катька объяснила, что подробностей о похитителях прорицатель не сообщил. Зато известно, что Блестящик сейчас в море и везут его в Астандию.
- В Астандию? - удивились мы. - А зачем туда-то?
Астандия - это столица соседнего государства. Огромный порт, куда заходят корабли со всего света. В этом городе есть большущий фонтан и еще много удивительного. Но кто там успел пронюхать про изобретение Волшебника? Кому понадобился Блестящик?
- Как же нам добраться до Астандии, - пробормотал Левка.
- Это ведь не так уж далеко, - заметила Пенка.
- Но не на плоту же плыть, - сказал я.
- Причем тут плот! - воскликнул Виль.- Ведь мы наняли корабль!
- На каких условиях? - недоверчиво спросил Левка.
- На самых простых! Мы платим, а они отвезут нас в Астандию. Всего за сто монет.
- А где взяли монеты? - спросил я.
- На берегу полно пивных пробок. Это несложно,- сказал Джон.
Итак, мы поплывем на корабле. Это, конечно, здорово... Но или мне это только кажется, или я в самом деле плавал уже когда-то на корабле? Если бы это было недавно, я бы помнил...
- А вдруг на корабле ловушка? - испугалась Челка.
- Какая еще ловушка? - удивилась Катька.
- А такая, что похитители окажутся на том самом корабле и утопят нас.
Мы все махнули рукой.
- Больно мнительная, - сказал Левка. Челка не обиделась. Плот мы оставили на берегу и зашагали к гавани.
Судно, на котором нам предстояло путешествовать, было бригом. Назывался этот бриг 'Лунь'. Над пирсом возвышались две его мачты, освещенные фонарями.
Матросы встретили нас не очень-то ласково: 'Эй, хозяин, тут детский сад пришел!' Капитан оказался приветливее. Оно и понятно: ведь заплатили мы, сколько он просил, не торгуясь...
Нас обещали кормить хлебом и вяленой рыбой. Волшебник запрещал нам есть мясное и рыбное, поэтому мы сказали, что обойдемся одним хлебом. Впрочем, из хлебных крошек мы могли делать помидоры и малину. К хлебу давали напиток, который щипал язык. Левка говорил, что это вино - старое, пиратское. Но мы не верили.
Плыли мы несколько дней.
Обошлось без происшествий и всяких там экстремальных ситуаций, хотя кое-кто из моряков и ворчал при нас, что 'без шквалов в дальнем плавании не обойдется'. Но нам-то надо было добраться лишь до Астандии, а это два дня пути.
Мы расселились по трем каютам - в одной Челка, Пенка, Катька и Мышка, в другой - Виль, Левка и Джон, а меня отрядили в третью каюту присматривать за Волчком, Пифом и Зубастиком.
- Ну, разве мы маленькие! - возмущались они.
- А если вы тут чего-нибудь натворите? - отвечал я. - Старшие за вас отвечают перед капитаном и владельцем корабля.
- А это вовсе и не корабль, - дразнились они. - Бриг неправильно называть кораблем, у него всего две мачты! Корабль - это фрегат!
- Ух и вредные же они, да, Рик? - Это Челка принесла нам поесть. 'Вредным' мальчишкам она из хлебной корки сделала шоколадку.
- Подумаешь, мы и сами умеем, - сказал Зубастик. Хотя не умел.
Моряки нас не обижали, только иногда грозили Пифу и Зубастику, что выкинут за борт, когда те путались под ногами. Но это в шутку.
А вот что было не в шутку.
Утром второго дня ко мне пришел Джон и сказал:
- Рик, я даже не знаю, что делать..
- Что случилось?
- Да там ко мне пристали два матроса. Мы, говорят, знаем, откуда ты такой. Будешь, говорят, делать нам золотые деньги. Я им соврал, что не умею. А они говорят, чтобы я кого-нибудь из вас привел - того, кто умеет. А то обещали за борт...
Я подумал.
- Надо, наверно, поговорить с капитаном.
- А как же за борт-то? - съехидничал Джон.
- Обойдутся без золота! - решил я. - Если бы они по-хорошему попросили, тогда можно было бы разговаривать... Ты об этом никому из наших не говори.
На том вроде бы все и кончилось.
Но когда плавание уже подходило к концу, я увидел Джона на баке с двумя матросами. Оба - тощие и рыжие, наверно, братья. Джон дал одному из них какую-то бумагу (или тряпку). Матросы, довольные, ушли, а Джон подошел ко мне.
