— Ты ей продал морфин?
— Нет, просто отдал. Продажу мне не пришьешь. Просили передать — я передал. Пост-сервис, понял?
— Ладно, ври дальше.
Парень менялся на глазах. С каждой минутой трусил все больше.
— Ее, значит, к этому времени всегда ломать начинает, вот она и спустилась ко мне. Я ей сунул, она пошла в туалет, а мы тебя позвали.
— Стало быть, не в первый раз наркотиками снабжаешь? Если она знала, к кому идти?
Он заскулил:
— Не докажешь, не докажешь…
И я понял, что большего пока не добиться.
— Значит так, — рассуждал я вслух, — некто по кличке Барин приказывает тебе дать наркотики девушке и набить физиономию ее кавалеру. Ты все беспрекословно выполняешь. Тут что. — то не так.
Как ты с ним связан?
— Никак…
— Где этот Барин работает хотя бы знаешь?
— Ну, знаю… Нигде, наверное.
— Тунеядец, значит?
— Во-во. Мне бы таким тунеядцем…
— Тебе, я думаю, в ближайшее время придется заниматься физической работой на свежем воздухе.
— А я-то при чем? Он мне через пацана товар присылал, я, кому он указывал, передавал. Откуда мне знать, что в сверточках этих было. Они без этикетки, а внутрь я не заглядывал. Навар, конечно, был. Только это — как чаевые. Больше ничего не докажешь. Я Барина в глаза ни разу не видел.
— Ладно, повторяешься. Курьер на общественных началах.
Наверху послышались шаги. Двое остановились совсем недалеко от нас. Я быстренько зажал субъекту рот рукой.
— Куда Вовик делся? — послышалось в темноте.
— Кабы знать. Сказали этому опущенному в дверях стоять. Может, смылся?
— Вот сукин сын, не может без выкрутасов. Пойдем в подсобке посмотрим.
Шаги стали удаляться, и я понял, что пора сматывать удочки. Наклонился к субъекту:
— Где Вера? Уже ушла?
— Разве она уйдет? Ей, чтоб приход заловить, пол-упаковки надо. В зале сидит, ждет.
— Тогда лежи тихо. А то вернусь.
Я поднялся в бар. Вера сидела на прежнем месте.
— Пойдемте, — я наклонился и взял ее за локоть.
— Куда еще? — она вжалась в стул.
— Нам пора уходить.
— Зачем? Никуда я не пойду. Я отпустил локоть, сунул руку в карман и молча показал край картонной упаковки.
— Откуда это у вас? — глаза у нее сузились.
— Сейчас некогда объяснять. Я ухожу. Советую идти следом.
— Вы… из милиции?
— Нет.
Я повернулся и, не оборачиваясь, пошел к стойке. Она меня догнала.
По моим подсчетам, в запасе оставалось минуты три. Не больше. А выход, скорее всего, уже отрезан. Я перегнулся через стойку м поманил барменшу.
— Разве вы еще не ушли? — она улыбнулась.
— Как видите. Хочу вас предупредить.
— Что такое?
— Боюсь, может произойти скандал. И я тому виной. Вы ведь не любите скандалов?
— Так я и знала, — барменша бросила неприязненный взгляд на мою спутницу.
— Да, да, — я кивнул, — не всем понравилось мое поведение. Отсюда есть запасной выход? Нам надо спешить.
— С правой стороны стойки дверь, — она чуть повернула голову, — сейчас открою. Пройдете по коридору, через окно — и по пожарной лестнице. Лучшего предложить не могу.
— Лучшего и не надо, — мне понравилась ее решительность.
Правда, стало немного жалко свой светлый свитер. Но все обошлось. Немного ржавчины на плече и разорванный чулок у спутницы.
Недаром я полчаса крутился вокруг дискотеки, прежде чем туда пойти. Зато теперь я знал прилегающие дворы ничуть не хуже аборигенов.
Когда мы очутились на другом берегу реки, я уже порядком устал, а моя спутница так и вовсе валилась с ног.
— Все, — наконец сказала она, — дальше никуда не пойду!
И уселась прямо на асфальт. Я остановился.
— Давайте коробку, — она протянула руку.
— Пожалуйста.
Она открыла упаковку, которая, как я и ожидал, оказалась пуста. Ведь ампулы уже лежали в кармане рубашки, и я боялся их раздавить, пока лез по пожарной лестнице.
— Падла, — она устремила на меня жесткий, с прищуром взгляд — Падла, так надуть…
— 0 чем это вы? — спросил я наивно.
— Где доза? Ты суешь мне пустую коробку…
Она попыталась встать, но мешала узкая юбка.
— Сидеть! — я слегка хлопнул ее по плечу, и она опешила от окрика.
— Вы чего?
— Где Бессонов? — спросил я резко.
— Я не знаю.
— Знаешь!
— Нет, честно.
Я сунул руку в карман и достал найденный в кладовке носовой платочек.
— Твой? — показал Громовой.
— Нет.
Кажется, правда. По-моему, у нее сроду платков не было.
— Когда ты видела Бессонова в последний раз?
— Три дня назад.
— Где?
— В сквере, за институтом.
— Назначил свидание?
— Да… Он дал мне денег. На прошлой неделе… А теперь…
— Денег? Зачем?
— Сказал, чтобы купила…
— Морфий?
— Да.
— Бессонов, что — поощрял твое увлечение?
— Нет, что вы. Он меня лечил.
— Тогда зачем он давал тебе деньги на морфий?
— Не знаю, — она пожала плечами.
— Что было дальше?
— Я смогла достать всего упаковку. Отдала ему.
