танцевала, а добросовестно посещала курсы повышения квалификации для руководящего состава. Хватка у Зои потрясающая. Квартира Падунца теперь ее. Мастерская - тоже ее. Все права закреплены юридически.
- Костя, находи себе замену, пусть машины красит другой, а ты будешь управляющим и моим личным водителем. Оклад повышу вдвое.
Уже и лексика директрисы: 'юридическое право', 'проценты', 'функции'... Деньги сулит очень даже приличные, тем более я стану почти что хозяином 'японца', а это достойная компенсация того, что возить на нем придется женщину, к которой испытываешь неприязнь. Да и разъезжать ей, собственно, не часто придется. Падунец большую часть времени проводил дома, потому не думаю, что новая хозяйка будет колесить с утра до вечера. Вот только что делать с клиентурой? Я бы, честное слово, стал управляющим, будь уверен, что мастерская не обслуживает автоворов. Знал ли Падунец, что его механики перебивали номера на двигателях? Зоя, как верный соратник Федора Савельевича, ответила на этот вопрос так:
- Раз нет человека, так на него что, всех собак теперь повесить можно? Вряд ли он был в курсе.
Ответ ее мне понравился. И потому я рассчитываться не стал, обещал подумать и над ее предложением. Управляющий - это неплохо. Соберу людей и скажу прямо: кто собирается иметь дело с ворами, пусть лучше сразу уходит, технарей с золотыми руками я найду. 'Вы будете прилично зарабатывать, зачем вам уголовщина? Зачем риск?' Знаю, и честным путем мы сформируем себе постоянную клиентуру, у любого водилы ведь каждую неделю - проблема с техникой...
Я почти вошел в роль управляющего, мудрого, всезнающего и честного, но тут позвонила Вика:
- Костя, ты очень занят? Что сейчас делаешь?
- Ты, наверное, забыла, почему я нахожусь в твоем шалаше и зачем создаю тут рай.
- Забыла! Зачем?
Молоденький девчоночий голос, веселый и игривый.
- Чтоб нам с тобой не мешали разные-всякие там Белаковы.
Трубка на несколько секунд затихла, потом ожила, но ответила болезненно блекло:
- Давай сменим тему. У меня предложение: приводите себя в порядок, а я заеду за вами и махнем в лес.
- Приглянем себе избушку?
Опять невпопад! Вику, видно, совсем расстроили мои слова:
- У меня голова болит... Не надо об этом сейчас, Константин. Я хочу малость отдохнуть и подышать, понимаешь?
Понимаю. Насте до чертиков надоело тереть дверь, закопченную веками, она бежит переодеваться. Я отмываю горячей водой руки от шпаклевки и смотрюсь в старое облезшее зеркало. Скоро здесь будет висеть иное, и в нем часто будут отражаться два лица. Одно в золотом обрамлении волос, другое вот это вот - в шрамах, которые так долго болят.
33
Мы уходились в лесу, даже у меня побаливают ноги. Вика быстра на шаг, все время нас поддевает:
- Ну-ка, молодежь, ускорим темп.
Мне не совсем это нравится - 'молодежь'. Не нравится материнская забота о Насте:
- Устала? Возьми Костю под локоток, он у нас сильный. Ах, какая пара!
Настя с удовольствием входит в роль. В джинсах и блузке она уже далеко не монашка, но зато я надеваю на себя маску схимника. И снимаю ее только тогда, когда мы отвозим студентку на нашу тайную квартиру, а сами поднимаемся к Вике. Она ставит в вазу желто-красный букет листьев, зачем-то очень долго поправляет их, будто тянет время перед тем, как приступить к новому делу. Я чувствую, разговор будет не совсем обычным, если ему предшествует такая прелюдия.
- Костя, ты по телефону Белакова упомянул, так он у меня сегодня был.
- Я догадался об этом.
- Он разводится с женой.
- И предлагает твою кандидатуру на ее место?
Вика никак не отреагировала на мою колкость, только пожала плечами:
- Пока хочет взять меня на десять дней в Каир, в командировку туда едет. Это через два месяца.
- И ты хочешь попросить меня наведываться сюда и поливать цветы?
Напрасно, конечно, я так. Ну пришел, ну поговорил, так ведь Вика же ничего не скрыла, все как на духу выложила, а я ее обижаю. Вообще-то она обидчивая, но сейчас только нахмурилась чуть.
- Костя, ты пойми, я не девочка, я намного старше тебя. Шесть лет для женщины - это много. Мне уже нужна стабильность, а не только поцелуи в ванной.
- У нас не только поцелуи были. - Я не могу сдержать себя. - И не только в ванной.
Хам, балбес, пацан зеленый! Возьми себя в руки!
Она подходит ко мне и кладет ладонь на голову. Чувствую, как дрожат ее пальцы.
- Прости, Вика, прости.
Пальцы дрожат еще сильнее, кажется, что Вика сейчас расплачется. Вспоминаю: у нее был нервный срыв, из-за меня может сейчас случиться еще один. Обнимаю ее за талию, усаживаю к себе на колени. Она, скорее, не садится, а падает, обессиленная.
- Надо всем нам разобраться, время еще есть, - бормочу и понимаю, что выдаю чепуху. - Решать тебе, только тебе.
Она чуть успокоилась.
- Ты хотя бы фотографию его показала. Есть?
Вика, как ребенок, шмыгает носом.
- Есть, только я... Я вставать не хочу. Дотянись: синяя книга на полке. Там...
Никакой волосатой бородавки на носу! Ни лысины, ни лишнего жира. Пожалуй, чуть тяжеловат подбородок, но мне ли судить о достоинствах и недостатках лица!
На языке вертятся ернические фразы типа 'Конечно, я никогда не повезу тебя в Каир', 'Давай расстанемся друзьями секса', но Вика только-только успокоилась, замерла, уткнувшись лицом в мое плечо.
- Тебя перенести на кровать?
Легкий кивок головы. Вика просто невесома сегодня.
- Стакан воды? С корвалолом?
- Присядь.
Она берет мою руку, на миг прижимается щекой к ладони, но тут же, как от ожога, отстраняется:
- Дай слово, что ты больше никогда не придешь сюда.
Такие вот дела. Где этот Каир? Почему его еще не поглотила пустыня?
Прошлое держит нас прочнее, чем корабль якорная цепь. Как бы мы ни жили, кем бы ни были, мы ведь все равно не машины, которые можно перекрасить в одночасье. Падунец со шлифованными ногтями вернулся к старому. Вика поняла, что ей не жить за пределами золотой клетки. Я... Я еще держусь, глушу волчьи инстинкты, хотя уже хочется кусаться. Мне слепили новую морду, и я решил, что так же легко можно слепить новую жизнь. Почему же не получается? Из-за меня погибли баба Варя, Макс, Корин, Падунец, из-за меня дадут срок директору магазина Балушу, из-за меня все еще боится улицы Настя, да и Вике тоже плохо из-за меня. Белаков дал ей все и даст еще многое, а я? Дом в деревне? Хотелось бы посмотреть, как Вика будет топить печь и полоскать белье в речке. Права она, нечего мне делать возле нее, по себе надо подругу выбирать, по рангу. Вика принадлежит вожаку стаи, и вожак этот - не я...
- Дай слово.
Мне нетрудно расцепить зубы и сказать те слова, которые она ждет. Но тут короткой очередью выстрелил телефон, так неожиданно, что я вздрогнул, рука невольно потянулась к трубке. Вика повисла на этой руке и с ужасом посмотрела на меня:
- Не трогай! Они убьют тебя! Ты не знаешь их!
Началось, подумал я, тебе совсем плохо, милая моя. Попробовал высвободить руку, чтобы подойти к шкафчику, где лежали таблетки, поискать успокоительного, но она расценила этот жест по-своему:
- Не уходи, Костик! Белаков расправится с тобой! Это зверь, ты не знаешь его! Он предупредил меня, что если ты переступишь порог дома... Как я могла тебя не пустить? Я люблю тебя!
Ну вот, оказывается, эти слова могут быть и не бредом, в них есть смысл.
