— Ты фашист.
— Сам ты фашист.
— Нет, это ты фашист. Ты… ты… ты меня обидел.
— Лучше вали, пока по ебалу не получил. Что, отпиздим Жору? — Вэк смотрит на нас.
— Давай, — говорю я, хоть особой охоты и нет, просто надоело уже сидеть. Скучно.
Жора хочет сделать ноги, но видит, что поздно. Стоит и ждет, что будет. Из ноздри свисает сопля.
— Может, не будем? Ну его на хер, — говорит Бык.
Вэк не слушает, хватает Жору за куртку и бьет ему по носу, потом еще. Голова Жоры мотается, как мяч. Из носа течет кровь. Несколько теток и малых пацанов видят, что происходит, и отходят подальше от нас. Вэк отпускает Жору, и он падает. Мы с Клоком начинаем молотить его ногами. Жора пищит, как поросенок.
— Давай обоссым его, — говорит Вэк.
Я задираю куртку и расстегиваю ширинку.
— Смотри, там — бабы, — говорит Клок.
— По хую.
Моя струя льется Жоре прямо на морду, он что-то шамкает разбитыми губами. Вэк тоже ссыт на него.
— Что вы делаете, гады? — орет какая-то тетка.
— Ничего.
— Я сейчас милицию позову.
— Зови.
Тетка поворачивается и идет в сторону ментов-ки — это рядом.
— Надо съябывать, — говорит Клок. Мы застегиваем штаны.
— Зря вы его. На хуя ебанутых трогать? — говорит Бык.
Наша классная — Сухая — оставляет меня после уроков, чтобы выебать мозги.
— Можешь ведь учиться, но не хочешь. Ты паразит на теле Советской власти, которая семьдесят лет тебя кормит и одевает. Но для тебя еще не все потеряно. Ты еще только в восьмом классе. Пойми, ты мог бы хорошо закончить школу, поступить в институт, стать инженером. Зачем тебе эта компания двоечников? По ним тюрьма давно плачет, а ты сын нормальных родителей. С меня хватит этих гнилых базаров. Я иду к двери. Сухая загораживает дорогу:
— Нет, я еще не все сказала.
Я обхожу ее, открываю дверь и захлопываю ее прямо у Сухой перед носом.
Сидим на остановке.
— Э, Бык, ебаться хочешь? — спрашивает Вэк.
— Отъебись.
— Ну, скажи, хочешь или нет?
— Счас ебну.
— Чего ссышь? Скажи.
— Не хочу.
— Что, жопа болит, а?
Мы все ржем. Бык несильно бьет Вэка в «солнышко». Они начинают махаться, но в шутку, не по- настоящему. Потом Вэк спрашивает меня:
— А ты хочешь ебаться?
— Хочу.
— Ну, иди тогда жопу помой.
Теперь уже они с Быком ржут, как гондоны.
— А ты хочешь, Вэк? — спрашиваю я.
— Ебать хочу, ебаться не хочу. Понял?
Прибегают четверо малолеток — лет по двенадцать. У них разборки между собой. Трое начинают молотить четвертого. Он падает, и его стелят ногами.
Вэк подходит к ним:
— Э, э, э, что такое? — он говорит, типа какой-нибудь сраный учитель или мент. Пацаны останавливаются.
— Заложил, — говорит один.
— А-а-а. Тогда слабо бьете! — Вэк дает ему ногой в живот, и пацан начинает реветь на всю улицу, как
