упорный каталонец. Через три дня, а точнее ночи, проведенных с русской русалкой с угольными ресницами, бедняга впал в состояние неудержимой эйфории, и немедленно предложил Нике руку, сердце, банковский счет на две с половиной тысячи долларов и знакомство с мамой, братьями (числом шесть человек) и незамужней сестрой Терезой, подрабатывающей в отделение патологоанатома местного госпиталя. Ника, слегка растерявшись от такого напора, пыталась объяснить влюбчивому идальго, что так далеко вперед она ещё не заглядывала, а также, что замужество и следующая за ним беременность могут плохо сказаться на фигуре. Обезумевший от любви массажист ничего не хотел слушать. Он рыдал, как маленький, призывал в помощь всех католических святых и клялся, что он убьет Нику, а потом себя, если его любовь не найдет ответа. Ника ясно представила себя на металлическом столе, где сестра Тереза ловко вскрывает её брюшную полость для проведения анатомической экспертизы. После этого с Марко пришлось завязать.
- Ну, и что же потом? - дрожа от волнения, и сглатывая слезы, спросила Юля Шкарупина.
- А потом ничего, Шурупчик, - равнодушно ответила Ника, - может удавился с тоски, я не знаю.
Юля начала рыдать - ей было жалко каталонского массажиста. Леля тоже переживала, хотя ей было трудно понять, как это можно было так сблизиться с человеком, которого знала всего один вечер. 'Наверное, они очень сильно полюбили друг друга с первой встречи', - подумала Леля, не найдя другого объяснения.
- Это сюжет для мексиканского мыла, надо только переработать финал, включился в обсуждение Макс. - Леха, а ты что помалкиваешь, тебе тоже массажиста жалко? - Макс похлопал приятеля по спине.
- Я убью этого подонка! - неожиданно побагровел Леха и резким движением смахнул руку Макса. Потом он дико зыркнул глазами вокруг, как будто бы пытаясь сориентироваться в незнакомой местности, и вдруг, прихватив свой рюкзак, быстро пошел в направлении парковки.
- Если в ближайшие два часа достанет билет до Барселоны и визу в испанском посольстве, то хоронить будут массажиста, если нет, то уже к вечеру можем заказывать гроб с музыкой Лехиного размера, - прокомментировал Макс. - Ника, твой жизненный путь усеян трупами мужчин, я надеюсь миновать эту отравленную страстями чашу, - добавил Макс.
- Ой, смотрите, кто идет? - резко нарушив повисшую тишину вскрикнула Юля. Все развернулись указанном направлении и увидели бредущую в их сторону неторопливыми шагами Соню Беккер. Она была на этот раз в лучшей физической форме. Волосы её были помыты, а местами даже и причесаны, но под глазами у неё лежали темные круги, наводя на мысли о старческой бессоннице. Соня сразу узнала своих. По некоторым неопределенным жестам можно было заключить, что она если и не обрадовалась встрече, то уж во всяком случае ничего против собравшихся не имеет. Девочки окружили её немедленно, осыпая вопросами разного содержания, на которые Соня силилась ответить по порядку, но потом обречено махнула рукой, достала сигарету и глубоко и с удовольствием затянулась, давая понять, что разговор окончен. Макс, прищурившись, наблюдал за ней, не говоря ни слова.
Соню оставили сидеть на бордюре клумбы, не дожидаясь просветления её сознания. В это время бодрые напутственные речи ректора и приближенных к нему наконец-то закончились, и первокурсники были отпущены восвояси до следующего дня. Почти все уже ушли, когда рядом с Соней на бордюр присела Ника, вытянув загорелые ноги на пожухлой траве газона.
- Как ты? - спросила Ника.
- Хреново..., - ответила Соня.
- И давно ты колешься? - не вкладывая в вопрос никакой интонации, спросила Ника.
- Полтора года...
- Это срок. Скоро умирать пора. - продолжила Ника.
- Лучше бы я сразу умерла.
- Знаешь что, давай я тебя отвезу домой.
- Не знаю, мне надо двинуться срочно, а то ломка начнется. Ты знаешь, что такое ломка? - Соня подняла уставшие глаза, зафиксировав из на уровне Никиной переносицы.
- Читала в медицинской энциклопедии.
Соня резко встала, удержавшись в горизонтальном положении. Потом она подобрала свой видавший виды рюкзак с надписью 'Fuck you' на кармане и сделала несколько неловких шагов в произвольном направлении. Ника взяла её за руку, давая понять, что теперь её не выпустит.
- Сонь, постой, я ведь серьезно предлагаю, поехали со мной, - Ника как будто бы умоляла.
- А зачем тебе все это? - Соня уставилась Нике в глаза.
- Я хочу воспользоваться твоим беспомощным состоянием и обчистить тебя до нитки, - засмеялась Ника.
- Нитки у меня есть, денег нету, - вздохнула Соня. - Ладно вези меня. Ты на машине?
- Нет пока, но один мой друг может нас подвезти, - Ника потянула Соню в нужном направлении.
Невдалеке, прячась за деревьями, стоял Никин 'друг'. В друзья он вполне годился Никиному папе, но одно достоинство делало его привлекательным для молодых девушек - он был состоятелен и щедр. Подтверждением того, что Иннокентий Павлович, как представила его Ника, преуспевал в денежных делах являлся новенький джип 'Гранд Чероки', абсурдно смотревшийся на фоне своего пожилого владельца. Нику противоречие не смущало, также как и возраст её седеющего ловеласа.
- Здравствуй, пусик, - загулила Ника. Соскучился, противный? Мы сейчас мою подругу подкинем домой, а потом ты повезешь Нику развлекаться.
Пусик и Соня окинули друг друга ненавидящими взглядами. Было ясно, каждый из них недоумевал, что стоящий напротив может иметь общего с Никой. Еще Пусику было жалко обивку в салоне после того, как Соня плюхнулась в грязных джинсах на заднее сиденье. Но это была его плата за обладание Никой.
Ника как будто бы не замечала напряжение. Она, смачно затягиваясь, рассказывала своему пожилому обожателю последние новости прожитого дня. Он, морщась от табачного дыма, пытался вникнуть в суть Никиных рассказов.
На самом деле пустой болтовней Ника пыталась отвлечь себя от мучившего её вопроса - зачем она возится с этой Соней. Ника пыталась прямо ответить на этот вопрос, но ответа не нашла. Она пыталась подвергнуть анализу свои чувства и эмоции, которые она испытывала, но и тут кроме легкой брезгливости она ничего не обнаружила. 'Надо у Иннокентия Павловича взять Фрейда почитать', - решила Ника.
А в это время шумливая компания, состоящая из Макса и двух романтичных болтушек Юли и Лели решала, как провести остаток дня. Девушки все тянули своего кавалера куда-нибудь в кафе или ресторан, чтобы в комфортабельном уединении общепита не только подкрепить подтаявшие от ректорского занудства силы, но и пококетничать в меру с обаятельным Максом. Однако, Макс настырно отказывался, невнятно ссылаясь на то, что он не голоден.
- Девушки, я сыт любовью, - отшучивался он.
Настоящую причину его нежелания 'погудеть' в ресторане, Макс не выдал бы даже под пыткой. У него просто не было денег. Совсем, даже на школьный буфет. Несмотря на франтоватый вид городского прощелыги, Макс был беден, как сотрудник ГАИ, решивший из идейных соображений не брать взяток. Его доход складывался из эпизодической, как сексуальная жизнь разведенной женщины, переводческой халтуры, которую он, знаток двух языков, перехватывал где только мог. Все добытые каторжным трудом средства уходили на поддержание приличного внешнего вида.
В последнее время в связи с объявленным государством ликбезом в области иностранных языков, на ниве художественного перевода трудилось бесчисленное количество специалистов по различным языкам и наречиям, начиная с китайского и заканчивая не таким уж распространенным языком локванго - диалектической ветвью группы языков кванго, распространенного в долине нижнего Нила. Макс в одном из издательств видел перевод 'Анны Карениной' на язык локванго, представляющий из себя красочно оформленную брошюру с изображенной на обложке отчаявшейся темнолицей женщиной, лежащей в ожидании поезда на рельсах узкоколейки, связывающей, отдаленные селения африканской глубинки.
Непревзойденными конкурентами в области перевода с европейских языков традиционно считались жены главных редакторов издательств, которым уже не хватало домашних занятий для заполнения вакуума в личной жизни, а хотелось ещё и приносить пользу обществу. Одолев язык на курсах Илоны Давыдовой, и научившись отличать 'паст перфект' от 'презент континиус', дамы с энтузиазмом взялись за перевод, перекрыв тем самым кислород множеству маститых переводчиков.
Леля что-то шепнула на ухо Юле, та одобрительно кивнула головой, тихонько толкнула подругу локтем в
