С е л я н и н. Я вас спрашиваю, что вы хотите? Я тороплюсь.
Г о р б у н о в (вынимает бумаги). Вот, пожалуйста.
С е л я н и н (просмотрел). Ничего не могу сделать.
Г о р б у н о в. Почему? Разве трубок нет?
С е л я н и н. Может быть, и есть, но в ближайшее время я вам ничего ответить не могу. Склад нашей организацией еще не принят. Если не отыщем журналов, придется составлять опись, потом акт о фактическом наличии...
Ж д а н о в с к и й. Когда же это будет?
С е л я н и н. Обещать ничего не хочу. Недельки две-три.
Г о р б у н о в. Я столько ждать не могу. У меня срочный ремонт.
С е л я н и н. Это, извините, меня не касается. Вы сами должны понимать, в какой обстановке работаем. Простую комиссию неделю созываешь.
С т р о и т е л ь (вскипел). Да вы что, смеетесь над нами, в самом-то деле? Десять матросов под огнем, на морозе голыми руками корабль ремонтируют, а вы нам про комиссии толкуете! Ну так дайте без комиссии, матери вашей черт! Все равно же сгниет тут у вас...
Г о р б у н о в. Не горячись, Кудиныч...
С е л я н и н (строителю). А с вами я вообще не разговариваю. Кто вы такой? Я вас не знаю.
С т р о и т е л ь. Откуда ж вам меня знать! У меня на этом заводе дед и отец работали. Я за этот завод орденом Ленина награжден. Откуда ж вам меня знать!
Ш о ф е р (вяло). Ну скоро, что ли? Будь я проклят, если хоть минуту жду. Вот уеду, а там как знаете...
Г о р б у н о в. Кому вы подчинены?
С е л я н и н. Рыжову. Только вряд ли он вам разрешит.
Г о р б у н о в. Откуда здесь можно позвонить?
С е л я н и н. Откуда хотите. Но имейте в виду, мне вас ждать некогда. Соколов! Вы чего стоите? Выводите машину.
С т о р о ж и х а (у телефона). Ктой-то?.. Тоська? Город мне давай... Занято? Отключи, будто ненароком. Дело спешное. Ну?.. Сейчас? (Горбунову.) Давай звони, что ли...
Г о р б у н о в. Группа Б. Пять ноль семь восемьдесят семь. Прошу бригинтенданта товарища Рыжова. Хорошо, жду.
Ш о ф е р (поманил Соколова). Поди-ка сюда, водитель.
С о к о л о в (подошел). В чем дело?
Ш о ф е р (тихо). Вот что, товарищ дорогой. Машину тебе прогреть надо.
С о к о л о в. Чего прогревать? Оттепель.
Ш о ф е р. Ну, стало быть, свечу сменить. Либо карбюратор прочистить. Ничего, обождет твой начальник. Уразумел?
С о к о л о в. А твое какое дело?
Ш о ф е р. Ты со старым шофером не спорь. Понял? Не послушаешь пожалеешь. Попадешься мне - без колеса оставлю и отвечать не буду.
Г о р б у н о в (у телефона). Товарищ бригинтендант. Обращается капитан-лейтенант Горбунов. Прошу вашего разрешения на немедленный отпуск материалов со склада девяносто. Да, еще не заактировано. Срочная надобность... Благодарю вас. Разрешите передать трубку?
С е л я н и н. Не нужно.
Г о р б у н о в. Уже все в порядке. Еще раз благодарю. Извините за беспокойство. (Кладет трубку.) Вопрос исчерпан?
С е л я н и н. Хорошо. Приезжайте завтра с письменным разрешением. Если есть, получите.
Г о р б у н о в. То есть как 'приезжайте'? Я еле машину достал, бензин по всему городу по литрам собирали... Что вы - издеваетесь надо мной?
С е л я н и н. Я вам все сказал. Соколов!
С о к о л о в (издали). Есть. Минутку.
Г о р б у н о в. Бумажку, если это необходимо, я сегодня же вечером пришлю вам с краснофлотцем.
С е л я н и н. Это вы сейчас говорите. А как получите, что вам надо, и думать об этом перестанете.
Г о р б у н о в. Я даю вам слово: не позже завтрашнего утра бумажка будет здесь.
С е л я н и н. А почему я должен вам верить?
Г о р б у н о в. Обязаны верить. Я не с улицы пришел. Я - командир флота.
С е л я н и н. Так то оно так. Только, извините, есть старый большевистский принцип: доверяй, да проверяй. Вот мы по нему и живем. Соколов!
С о к о л о в (издали). Минутку, товарищ начальник. Подкачаю только.
Т у л я к о в (появился). Товарищ капитан-лейтенант. Разрешите доложить: все нормально. Калибр чуть-чуть не тот - так это приспособить можно. Уже погрузились. (Селянину.) Посмотрите, товарищ военинженер. Все как есть по наряду, гайки лишней не взято.
Сторожиха ахнула, побежала, шофер бросился за ней.
Г о р б у н о в. Погрузились? Как - погрузились?
Т у л я к о в. Все нормально, товарищ командир. Да там дырища шире всяких дверей. Разрешите идти?
Г о р б у н о в. Идите.
Туляков уходит.
Вы тут навешали печатей, а у вас с заднего двора можно весь склад вывезти вы и не заметите. Последний раз вас спрашиваю: будете оформлять документы?
С е л я н и н. Яс вами торговаться не собираюсь. Вы не на базаре. Потрудитесь приказать вашим людям вернуть все на свои места. Теперь я принципиально ничего не буду делать. А повезете без оформления - будете отвечать за самоуправство. Хотите? Можете везти.
Г о р б у н о в. Ах вы, негодяй! Люди воюют, а вы... Ух, изменник, предатель!.. Таким, как вы, мало морду бить. Стрелять надо, как бешеных собак! (Хватается за пистолет.)
Селянин пятится.
С т р о и т е л ь (удерживает). Виктор, Виктор...
С о л о в ц о в (появился). Разрешите, товарищ командир... (Увидев Селянина, онемел.)
Ж д а н о в с к и й (заметил, схватил Соловцова за руку). Он?
С о л о в ц о в. Точно.
Ж д а н о в с к и й (сквозь зубы). Если любите командира, - молчать. Убьет.
С о л о в ц о в (тяжело дыша). Есть.
С е л я н и н (оправившись от испуга). Так? Хорошо! Разбой? Ну погодите... Я до Военного совета дойду. Соколов! Соколов! (Выбегает.)
Г р а н и ц а (выглянул). Товарищ командир! Какие будут приказания? Шофер бунтуется.
Ш о ф е р (появился). Ну, скоро ли, что ли, ехать? Погрузили уж! Да что вы в самом деле? У меня рацион пропадает, дома дети голодные сидят. Вот брошу все к дьяволу!
Г о р б у н о в. Хорошо. Поехали. Кудиныч, садись в кабину. Все остальные пешком.
Ш о ф е р. Ладно, садитесь все, сколько есть. Довезу. Эх, пропадай моя рессора! (Соловцову.) А ты куда, матрос?
С о л о в ц о в. Я - на лыжах.
Ш о ф е р. Куда, к черту, на лыжах! Что у тебя, запасные ноги, что ли, есть? Садись. Садись, говорю! (Диким голосом.) Да не задерживай ты, матрос, чтоб ты пропал!
Картина четвертая
Февраль. Солнечный день. Комната в квартире Юлии
Антоновны. Простое, почти аскетическое убранство. На
стене спасательный круг с надписью 'Новик', модель
корабля на подставке. На полу и на стульях в
беспорядке сложены картины, холсты на подрамниках,
чемоданы и узлы. В углу приютился мольберт. Одно из
окон разбито. Через него виден знакомый двор. Арка с
кипятильником уцелела, но дом, выходящий на
Набережную, превращен в руины. Бомба срезала стену
