притопывание, смех, выкрики...
В а с и л и й (скороговоркой).
'Наш Степан живет богато:
Пук соломы вместо хаты,
Нет земли и нет скотины,
А ён справляет именины'.
Свист.
'Мы пришли на именины,
На закуску пуд мякины,
Из колодца три ведра
Гости пили до утра'.
Н а т а л ь я (встрепенулась на стук). Дорофей Назарыч! (Бежит в сенцы и возвращается с Дорофеем.)
Д о р о ф е й. Здравствуй, Натальюшка! Эк парнище-то у тебя вырос! Герой! Пряники любишь, а? Уважаешь? На! Городские. Здравствуй, Игнат! Танюша, что больно бледна? Виноват! Хозяина поздравить забыл.
Обнимаются.
Ах ты, старый хрен... с ангелом тебя. Что смеешься, хозяйка?
Н а т а л ь я. На Василь Павлыча... Они объясняют - это грех... (Смущенно смеется.)
В а с и л и й. Определенно, хозяйка, грех. Разве можно ангела не по расписанию тревожить?
Смех.
Д о р о ф е й. Ты его не слушай, хозяйка. Он всегда чудит.
С т е п а н. Потише вы насчет ангела. Нынче многие ангелы по охранному ведомству служат.
В а с и л и й.
'Собралась гостей орава,
Угощались все на славу,
Стоит ангел у порога:
- Дайте шкалик, ради бога'.
Смех.
Д о р о ф е й. Люблю Ваську! Всем хорош, только чумовой. Верно, Танюша?
Т а т ь я н а (вспыхнула). Я не знаю...
В а с и л и й (нахмурился). Это мне не в новинку слышать. Не жалует Ваську начальство.
Д о р о ф е й. Эх, какой ты!.. Трудный ты человек.
Н а т а л ь я. Степан Михайлыч, проси гостей к столу.
С т е п а н. Прошу за стол, дорогие гости. Время дорого.
Шесть человек расположились за столом. Пауза.
Городской комитет партии социал-демократов большевиков поручил нам, товарищи, собрать вас и известить о принятом вчера решении комитета.
Т а т ь я н а. Здесь есть посторонние.
С т е п а н. Это кто же? Хозяйка, что ли? Ей выйти?
И г н а т. Наталья - свой человек.
С т е п а н. Татьяна Осиповна! Да она здесь все равно, что есть, что ей нет. Разве она что понимает?
С а ф о н о в. Оставайся, хозяйка!
Д о р о ф е й. Правильно. Можно говорить, Степан?
С т е п а н. Можно.
Д о р о ф е й. Комитет требует от нас, чтобы мы были готовы, товарищи. Сейчас самое решительное время. Москва восстала! На линиях Московского узла идет забастовка.
Все невольно встают.
Поздравляю вас, товарищи!
Т а т ь я н а (тихо). Вот она - революция!
В а с и л и й. Поздравляю и вас, дорогие товарищи! Отсиделись караси в тине?
С т е п а н. Василий! Не забывайся.
Д о р о ф е й. О тебе, Василий, еще разговор впереди. Сам не скажешь так спросим.
И г н а т. Говори, Дорофей.
Д о р о ф е й. Дороги бастуют. Гарнизон столицы ненадежен. Комитету известно, что на подавление восстания будут переброшены орудия и отборные войска. Эшелоны пойдут по нашей дороге. Это раз.
В а с и л и й (вскочил). Не могу я этого слышать! А мы? Мы-то что? В кусты, али как? Наше дело поезда встречать-провожать? А там, долго ли: прикажут - я завтра в своих стрелять должен идти? Предали революцию, храброе воинство!
С т е п а н (стукнул кулаком по столу). Сядь, Василий! Вовсе очумел?
С а ф о н о в. Что говорит комитет?
В а с и л и й. Не верю я комитету!
С т е п а н. Как ты сказал?!
Н а т а л ь я. Степан Михайлыч! Проси гостей кушать.
С т е п а н. Отстань, Наталья. (Дорофею.) Этого так оставить нельзя.
Д о р о ф е й (спокойно). Хорошо, пусть он скажет. Говори, Василий!
В а с и л и й. Я скажу. Я давно хотел сказать, да слов я против него никогда не находил. Бил он меня всегда словами. А теперь я скажу. Одно слово скажу - позор! Чует мое сердце, что плюнут рабочие Ваське Барыкину в рожу и утрется Васька без единого слова и погорит со стыда.
И г н а т. К делу ближе!
В а с и л и й. Смотрю я на нас и диву даюсь! Кто мы такие? Живем как скоты, терпим как скоты и ждем невесть чего. До коих пор над нами прапор будет прокуратиться?
Т а т ь я н а. Правильно!
В а с и л и й. Не мешайте мне, барышня. Я все должен сказать. У тебя, Дорофей, до сей поры на губе метина. Или тебе это уж в привычку стало? Или Степан! Ай, Степан! Ты рабочий человек, а я в душе краснею за тебя. В твоем честном доме вон эта краля (показывает на Татьяну) офицеру свидания назначает!.. Это куда же дальше?!
Т а т ь я н а (вскрикивает и закрывает лицо руками). Это ужасно! Неужели думают...
Д о р о ф е й. Татьяна, не оправдывайся перед дураком. Мы тебя знаем.
В а с и л и й. Это куда же дальше?!
Д о р о ф е й. К делу ближе. Чего ты хочешь?
В а с и л и й. Как - чего?
Д о р о ф е й. Я спрашиваю - как по-твоему? Что предлагаешь?
В а с и л и й. Убрать офицеров! Золотарева первым! Поднять роту! Начать забастовку! Послать наших представителей по всей линии.
Т а т ь я н а. Взорвать путь! Действовать!
С т е п а н. Ну, хватит! Ясней не скажешь. Кончай, Дорофей.
Д о р о ф е й. Так. Всё? Всем понятно? Теперь слушайте. Комитет предлагает: никаких открытых выступлений не допускать. Всякого, кто нарушит решение комитета, кто бы он ни был, партия будет судить как изменника и провокатора.
В а с и л и й. Крепко! На испуг берешь?
Д о р о ф е й. Войсковые части на линии - наши. Правительство в них не уверено. Везде слежка. При первой волынке, неподчинении, при первом случайном выступлении наш батальон будет отозван. Сюда перебросят жандармов - тогда конец, провал.
С т е п а н. Верно!
Д о р о ф е й. Забастовка начнется в одно время по всей линии, по сигналу партийного комитета, чтобы сорвать переброску орудий и войск. Выступить раньше - погубить все дело. Опоздать - также погубить. В бою решает время. Понятно тебе, Василий, или разжевать?
Василий молчит.
С а ф о н о в. Ясно как днем. И разговору конец. Он поймет. А не поймет - заставим понять.
Д о р о ф е й. Васька! Говорю тебе как друг. Не оступись. Качает тебя. Нынче без рукавиц в огонь лезешь, а завтра скулить будешь. Это не наша повадка.
С т е п а н. Парень молодой, смелый. Кровь в нем кипит.
Д о р о ф е й. Разная бывает смелость, Степан. Откуда наша смелость? От веры в наши силы, в нашу рабочую спайку. А коли нет этой веры - нет и большевика. Верно я говорю, Василий?
В а с и л и й (с трудом). Может, и верно...
Д о р о ф е й. А если верно, то задумайся над собой. Ты и так у начальства на подозрении. Из-за своего характера можешь всех провалить. Провалишь - пощады не жди.
В а с и л и й. Знаю.
