говорят, это большая редкость, снегири не живут в неволе. В моем безраздельном распоряжения оставались 3-4 часа до обеда, потом я опять кормила животных - в обед уже трое - наша собачка Даша, Мурка и Марсик сидели на полу кухни, подняв к столу умильные мордочки, вдыхая любимые запахи и терпеливо ожидая, пока я разделю на части отваренную куриную ножку и смешаю её с картошкой и морковкой.
Во второй половине дня я или снова садилась за письменный стол, или же, чувствуя потребность в освежающей мышечной нагрузке, шла работать на участке. Теплая, хорошая погода, размеренная, в согласии и дружелюбии жизнь дали возможность не только мне, но и животным прочувствовать сказочную благодать этого месяца. Даша больше не гонялась за собаками и кошками, заглядывавшими на наш участок, Мурка перестала хвастаться пойманными мышами и наполнилась достоинством и важностью беременной кошки, даже Марсик, гуляка и драчун, весь в боевых шрамах и царапинах, заработанных в победоносных сражениях с местными котами за благосклонность очаровательной кошечки Элли, временами наезжающей на соседнюю дачу вместе со своей хозяйкой, наконец-то успокоился, утихомирился, стал проводить ночи в доме и каждое утро, устроившись у меня под боком, распевать сладостные песни. Животные охотно слушались, всячески выказывали мне свое расположение и даже любовь: Кеша, досыта откормившийся красной рябиной, позволял себя поглаживать во время утренней разминки, едва я садилась за письменный стол, как Мурка тут же укладывалась непременно на исписанные листочки, громким удовлетворенным мурлыканьем одобряя проделанную мною работу; стоило жe мне присесть на широкую скамью у входной двери, как вся троица, взобравшись на нее, располагалась рядом со мною, оспаривая друг у друга престижное место на моих коленях. Жаль, что не было нашей внучки Машеньки с её любимый Полароидом, чтобы сфотографировать забавную сценку, - на участке надо было заполнить землей глубокие ямы, приготовленные для посадки яблонь, занимаясь этой работой, однажды я присела отдохнуть на детский раскладной стульчик, Даша первая устроилась на моих коленях, и немедленно Марсик, обычно отдыхавший на траве где-нибудь неподалеку, кинулся к нам, но любимое место было уже занято Дашей, однако он мурлыкал так сладко и умильно, с надеждой заглядывая мне в глаза и уже пристроив на коленях свои сильные лапы, что я не выдержала, помогла ему взобраться, и он разлегся прямо на Даше, довольно мурлыча, - большой рыжий кот, развалившийся на маленькой белой собачке. Так мы и отдыхали втроем на детском стульчике, и никто никому не мешал, никто никого не раздражал, не утомлял.
Неожиданной радостью оказалось появление на даче радиотелефона, и по вечерам можно было позвонить домой и услышать голоса дочери и мужа. Хозяин дачи, расположенной на противоположном склоне нашего оврага, Никита Георгиевич Хубов, известный кинорежиссер, иногда приходил звонить своей семье и по своим делам на киностудию, и наши беседы с ним за чашкой кофе со свежим деревенским молоком от единственной на всю деревню коровы привнесли приятное разнообразие в мою жизнь. Мне кажется, что я многое воспринимала и многому училась, беседуя с таким образованным и воспитанным человеком, не скупясь, обнаруживающим в разговоре юмор, тонкий подвижный ум, свободный от насущных тревог, и подлинный здравый смысл, а книги из его великолепной библиотеки, например, такие, как романы и рассказы выдающегося английского прозаика Ивлина Во, оказывали мне значительную помощь, ведь ещё Л. Н, Толстой высказал верное соображение, что чтению книг необходимо уделять не менее половины времени, отведенного на литературную работу.
Вот так вдали от огромного, душного, шумного, суетного, но все-таки очень любимого города Москвы, неспешно и размеренно, в раздумьях и воспоминаниях протекала моя жизнь в сказочном сентябре 1996 года - первый в моей жизни трудовой бархатный сезон в Снегирях, который я не променяла бы на отдых на лучших курортах мира ещё и потому, что мой рассказ медленно, но верно продвигался к финалу.
Отрадно было прочитать в апрельском номере 'Комсомольской правды' за этот год сообщение о том, что 53 крупных американских ученых, среди которых немало нобелевских лауреатов в области физики, химии, биологии, опубликовали недавно книгу 'Мы верим..', главный научно-обоснованный; вывод которой заключается в том, что Бог есть. Не поддающиеся объяснению упорядоченность и согласованность строения человека и Вселенной приводят ученых к вере в Создателя. Ученые считают, что мир слишком совершенен, чтобы случайно возникнуть из хаоса, что животные и человек всегда существовали в сегодняшнем виде, и мир возник однажды в законченном виде жизнь была кем-то спроектирована и сотворена. Знаменитый английский астроном Джеймс Джинс, заметил, что чем больше мы изучаем Космос, тем больше понимаем, что это не огромная машина, а огромная мысль. Мысль Бога. Венцом мироздания во Вселенной считается созданный Богом человек, наделенный душой, разумом, способностью мыслить и познавать себя и окружающий мир. Мне казалось бы более правильным вместо расхожего выражения: 'человеческая душа - потёмки', употребить другое: 'человеческая душа - непознанная Вселенная', и, по-моему, главные задачи человечества состоят именно в познании глубин человеческого духа. Из туманной дали веков древние философы Сократ и Платон возвестили нам о бессмертии человеческой души, о её будущей возвышенной жизни в союзе с благим Божеством, с той поры и поныне лучшие умы человечества верят в бессмертие души, мне же хочется рассказать о некоторых мистических мгновениях, как знамения ниспосланных лично мне, глубоко верующему в Бога человеку, для явственного осознания мною бессмертия души.
Мой младший брат Александр умер в августе 1988 года в возрасте 50 лет. После окончания Симферопольского медицинского института его распределили в Таджикистан, потом он перебрался на Север и сначала работал лечащим врачом в отдаленном поселке Магаданской области, трудолюбие и целеустремленность помогали ему в продвижении по работе, и спустя какое-то время он уже работал главным врачом районной больницы, а потом его назначили главным врачом большого района под Магаданом. За несколько лет до смерти ишемическая болезнь сердца уже давала знать о себе, но Александр, увлеченный работой и карьерой (он вступил в партию, был избран депутатом райсовета, строил новую больницу), не обращал внимания на проявления, не щадил себя, не уменьшал свои рабочие нагрузки. Во время очередного отпуска он умер ночью, во сне, в родном Симферополе, и мы похоронили его на Симферопольском кладбище.
В год его смерти Александра впервые заинтересовали вопросы о Боге, о христианском учении, о религиях, он рассказывал мне, как удивились в библиотеке, когда он попросил подобрать ему книги по этим вопросам. Сейчас можно свободно приобрести любую литературу религиозного содержания, но в 1988 году подобная литература была редкостью даже в Москве, не говоря о Магадане. Увы, мне не довелось увидеть, как разрешились сомнения и стремление к вере и религии Александра, не довелось увидеть его духовное прозрение, духовное совершенствование, но ниспосланное мне знамение позволяет думать, что Бог, даровавший Александру желание познать величие Божьих тайн, не оставил его в начале пути, посланная - ему скоропостижная смерть только лишила Александра грубой земной оболочки, и истинная жизнь его души продолжилась в ином - тонком, невидимом, неосязаемом мире.
В августе 1988 года мы с приятельницей отдыхали на южном побережье Крыма, в санатории 'Украина', куда Александр привез нас из Симферополя на своем 'Москвиче', и в последний раз я видела и запомнила его живым, жизнерадостным, улыбающимся. Помню, как дежурная по этажу медсестра вошла в нашу палату, назвала мою фамилиию, попросила подойти к телефону и просто, буднично добавила: 'Умер брат Саша'. Страшные, необратимые слова, внезапно вломившиеся в мое неподготовленное сознание, пульсировали в нем жуткой, незнакомой болью все время, пока я, омертвевшая от горя, добиралась до Симферополя, и в последующие годы ещё много раз резким, болезненным уколом эти слова возникали в моей памяти. Потеря родного человека - тяжкое горе, но мои страдания усугублялись отсутствием подлинной христианской кротости и смирения перед Божьим Промыслом. Вернувшись в Москву, я продолжала плакать и горевать, душевные муки от тяжелой потери не отпускали меня и облегчение не приходило в мою душу.
Однажды днем, когда в квартире никого не было, позвонил мой сын, не помню, что ему было нужно, помню только, что его самодурство не пожелало считаться с человеческим горем, горем матери, и после грубого разговора со мной он долго, упорно истязал меня непрекращающимися телефонными звонками, на которые я уже не могла ответить. Обида на бессмысленную жестокость и грубость сына доконала мою истерзанную горем душу, я легла на постель и плакала горько, безутешно, захлебывалась безудержными рыданиями и не могла остановиться, от обиды и горя моя духовная сущность обмякла, расползлась, разлезлась, как прогнившая ткань, стала неуправляемой и неконтролируемой. И вдруг я увидела, как в правом верхнем углу комнаты воздвигнулось нечто неземное, легкая, воздушная, похожая на облачко субстанция, и сразу поняла, что это душа Александра, растревоженная моими страданиями, пришла ко мне
