- Меня действительно вызывает генеральный или это ты придумал?
- Действительно вызывает. Я согласился тебя привезти. Как приедем на завод, катись сразу же в душ, смой всю эту вонь и приведи одежду в порядок.
Генеральный директор с усмешкой наблюдал за мной.
- Ну как впечатление от свалки?
- Отвратительное.
- Понятно. Я подумал и решил следующее. Чтобы мои главные специалисты больше не впадали в авантюры и не лезли куда им не следует, отобрать от тебя свалку отходов...
- ... Как это?
- Очень просто. Передать ее в ведение хоз цеха. Заодно передать туда денежные активы, выделенные на это мероприятие.
- Куда бы вы ее не передали, но это самое ужасное место для города. Я здесь всего несколько дней и уже понял одно, свалку надо ликвидировать совсем...
- Вот этого то я и боялся больше всего, поэтому, чтобы у вас не было больше таких мыслей и забот, я решил этот участок работы от вас убрать.
- Но почему, мы не должны думать о ней?
- Это производственный процесс, Андрей Николаевич. У нас везде вредность. Можно договорится и до того, что надо убрать за одно и цеха, что гонят химическую продукцию, там ведь тоже все нормы ПДК превышены. И все это, естественно, угрожает людям, работающим здесь. Однако, мы стараемся обеспечить, всеми доступными методами, безопасность рабочим...
- Простите, а жители города?
- Не перебивайте, Андрей Николаевич, жители города находятся в двух километрах от завода и пока не страдают от действий завода.
Ну да, не страдают. Если эта пакость при сжигание понесется на город... Впрочем, чего ему говорить, похоже директор оберегает свалку.
- Вы вроде начали проверку цехов, - продолжает тем временем генеральный, - продолжайте дальше. Я в курсе дела, а за то, что вы решились в городе на замену пяти насосов одним, выпишу вам премию. За находчивость.
Ишь ты, все знает, уже доложили...
- Это временная мера.
- Конечно. Кто то из великих сказал. Ничего нет постоянного, кроме временного.
Директор улыбнулся, довольный своей охинееи.
- Таким образом, - подвел он итог, - занимайтесь своим делом. Свалка отходов теперь не ваша...
Я понял, что пора уходить.
Когда пришел домой, то его не узнал. Катя навела порядок, она убрала пыль и грязь, вымыла все, что могла. На столе стоял ужин, прикрытый полотенцем.
- У нас сегодня праздник? - спросил я.
- Нет. Нельзя же жить в хламе.
- Правильно.
Я устало присел на стул.
- Говорят, тебя повысили, - осторожно спросила Катя.
- Да, теперь я ИО. Пока главный энергетик болен, буду заменять его по полной катушке.
- А ты бы съездил к больному, поговорил бы с ним...
- Хорошая мысль. Завтра постараюсь пораньше вырваться... и к нему.
- Это правда, что генеральный директор сделал тебе выволочку, за то, что ты съездил на свалку?
- И это знаете. Почти правда, но итог беседы очень странный, эту свалку он от меня отобрал.
- Как это?
- Так. Приказом, передал в хоз цех.
- Почему? Что за этим стоит?
- Не знаю.
- А там страшно?
Я понял о чем она спрашивает.
- Да. Это ужасно.
- Неужели дирекция ничего не может сделать?
- Сделали. Отдали свалку в другие руки.
- Я не про это.
- Я понимаю о чем ты говоришь, но пока не могу разобраться ни в чем...
На следующий день, после работы я поехал в городскую больницу, чтобы повидаться с Григорий Павловичем. Длиннющая пятиэтажка разместилась перед обильным кустарником, изрезанным пешеходными дорожками, занимающим почти пол гектара площади. У главного хода, несколько машин скорой помощи. У больницы и в ней полно народа. С трудом пробился к регистратуре.
- Простите, я могу видеть Григория Павловича?
- Кто это? - спросила уставшая изможденная женщина в белом халате.
- Главный энергетик...
- А... Сразу так бы и сказали... На третьем этаже, палата номер 13.
Больше я ее не интересовал. Женщина тупо уставилась на стол и автоматически перебирала медицинские карты, вываленные грудой на столе.
В узенькой, светлой комнатке только одна кровать и один стул. На подушке небритый, обтянутый кожей череп с закрытыми глазами. Все остальное, по горло, аккуратно прикрыто армейским одеялом.
- Кто пришел? - проскрипел череп, но так и не открыл век.
- Ваш коллега. Теперь замещаю вас на заводе.
Глаза распахнулись и я увидел бесцветные зрачки.
- Ага... Это хорошо, что вы пришли. Так вы и есть Андрей Николаевич?
- Да. Это я.
- Садитесь коллега, я уже много о вас слышал... и даже ждал вас.
Осторожно присаживаюсь на стул.
- Как вы здесь?
- Никак. Скоро сдохну, вот только врачи мешают, не дают.
- Бросьте такие мысли...
- Чего бросать то... Я ведь понимаю чем болен и не тешу себя выздоровлением. Этот завод съел меня, как и тысячи других. Если вы не поумнеете, он и вас подомнет под себя...
- Простите, я не понял...
- Чего понимать то. В городе, каждый второй человек отравлен химией, каждый пятый готов от этого умереть. Я тот самый пятый...
- То что вы говорите, это очень ужасно, но я думаю...
- Лучше не думайте по этому поводу, иначе я испорчу хорошее мнение о вас. Пока мне рассказывали, что вы в здравом уме. Поверьте мне, чтобы спасти людей этого города, тайгу, реки, завод надо взорвать, уничтожить... Другого пути здесь нет.
- Все дело в отходах?
- И в них тоже. То что завод выпускает так же дурно влияет на человека. Пройдитесь по цехам. Вытяжки почти нет, вместо них разбитые стекла, респираторы и противогазы не соответствуют стандарту и свободно пропускают ядовитые пары, спецодежда не выдерживает соприкосновения с химикатами и разваливается после третьего дня работы. А самое страшное, это свалка... Когда-нибудь вся эта горящая гадость ринется на город и все сдохнут.
- Неужели нельзя как то навести порядок, соорудить вытяжки, сделать очистку, организовать переработку отходов? Я слышал, что отходы можно даже продавать.
Череп разинул рот изображая улыбку.
- Я все это тоже хотел сделать, но... До нас нет дела никому, ни министерство, ни комитет, ни дирекция, совсем не заинтересованы в восстановлении завода. Мы гоним полусырье для крупных химкомбинатов, себестоимость которого - копейки за тонну. Однако, продаем за бешенную цену в несколько сотен рублей.
