дверям. Невзрачный человек, заталкивает меня в коридор, закрывает дверь на задвижку, сразу сдирает плащ и подсовывает мне фартук и поварской колпак.
- Быстро одевайте и за мной...
Мы выскакиваем на кухню. Меня сразу заталкивают в угол и подсунув бадью картошки, заставляют чистить. На кухне еще человек пять, но на меня не смотрят, все заняты делом или пытаются меня не замечать. Невзрачный человек, официант, он носится как метеор, за шторку в зал и обратно.
- Отбивную с жареной картошкой, - кричит он старшему повару. Потом проскальзывает ко мне. - Сейчас выйдите из кухни и сразу по коридору влево, там туалет. Ваш пациент пошел туда.
Я вытираю о передник руки и отправляюсь в указанном направлении. В туалете пять кабинок. Свищев в форме немецкого офицера стоит в одной из них, спиной ко мне.
- Лешка, привет.
Фигура в кабинке вздрагивает, голова резко поворачивается.
- Сергей?
- Да, это я.
- Зачем ты здесь?
- Я приехал за тобой.
Наконец Лешка разворачивается ко мне.
- Ты безумец, я сейчас тебя прикажу взять...
- Можешь, но я прибыл от твоего отца и официально от руководителей государства, с просьбой, вернуться домой. Тебе предлагают прощение. Ты никого не убивал из русских людей и нет за тобой их крови...
Слышны по коридору шаги, я спешно заскакиваю в кабинку и прикрываюсь дверцей. Кто то вошел и пошел в соседнюю кабинку. Слышу плещется вода. Наконец немец спустил воду.
- Ты чего? - слышен акцент.
- Да вот, угорь вскочил, - это голос Лешки.
- Угорь... А... Нарыв...Как это у вас..., в баню ходить надо..., в парнуху... Ха-ха-ха...
Хлопает дверь. Шаги удаляются.
- И что же мне светит? Что там предлагает Сталин? Опять штрафной... или тюрьма до победного конца?
- Это небольшой выбор, ты прав, но есть еще один вариант... служба в отдаленном гарнизоне на Чукотке.
- Врешь. Это они уже только обещают. Никогда еще эта система не прощала, своих предателей.
- Ты, другое дело, у тебя слишком известная фамилия. Смотри сам, там наверху предлагают сделку, просят все, отец, Вера, наконец.
- При чем здесь Вера?
- Она беременна. У нее будет ребенок от тебя.
- Это ты специально...?
- Она просила, когда тебя увижу отдать письмо и адрес, где она возможно будет рожать. Вот возьми.
Открываю дверцу и протягиваю ему пакет. Он не глядя запихивает бумаги в карман.
- Мне здесь задерживаться больше нельзя. Где я тебя могу найти?
- Я тебя сам найду.
Лешка торопливо уходит. Я медленно хромаю к кухне.
В кухню влетает официант и направляется ко мне.
- Ну что? - тихо спрашивает он.
- Мне нужно убраться, - отвечаю ему, склонившись к уху. - В следующую субботу в тоже время, откройте мне дверь.
Он кивает головой.
- Пошли.
Мы идем к черному ходу.
Сейфулин передает мне палочку.
- Как там? - шепотом спрашивает Григорий.
- Никак. Продолжение следует.
Мы идем по темным улицам, стараясь не нарваться на патрулей. Как только входим в дом к Марине Сергеевне, я всем своим командую.
- Собирайтесь, мы уходим. Кроме Григория, он останется здесь для связи.
- Может подождете до утра? - предлагает хозяйка.
- Нет. Григорий, подойди сюда.
Мы отходим в сторону.
- Я не знаю, как себя сейчас поведет Свищев, - тихо говорю ему, - толи он поднимет гестапо, толи промолчит, но я подстраховываюсь и ухожу. Предыдущие группы захвата погибли и кто в этом виноват, нам не сообщили. Если в городе будет неспокойно, не рискуй, затаись. Мы прибудем в следующую субботу, если что то возникнет, ну например, начнутся повальные поиски, облавы, усиление патрулей, прибытие дополнительной жандармерии, нарисуй углем на стенке сарая, которая обращена к огородам, круг. Если все спокойно - вертикальную черту.
- Понял.
- Тогда счастливо оставаться.
Мы идем в кромешной темноте по огородам, впереди Павел, он ведет группу в лес.
Уже очень холодно и мы ежимся в своих полу брезентовых плащах. В лесу совсем темно и приходится все время подсвечивать спину впереди идущего товарища. Наконец Павел остановился.
- Куда теперь, товарищ лейтенант?
- Надо найти место, чтобы организовать стоянку. Хорошо бы там разжечь костер и согреться.
- Понятно.
Павел нашел яму, за вывороченной из земли, громадной елью. Это была стена из земли и корней. У нас только один топор и мы поочередно рубим жерди и ветви, чтобы сотворить что то на подобии шалаша. Когда внутри загорелся костер все ожили.
- Так что дальше, товарищ лейтенант? - спрашивает Павел.
- Будем ждать.
- Вы с ним говорили?
- Да.
- Ну и как?
- Это мы выясним на следующей встрече. Дарья включай рацию, дай в центр шифровку, что переговоры начались...
Неделя прошла тягуче медленно. Наконец мы тронулись обратно. В Сентябре дни короче и мы пошли в часа три, чтобы к пяти быть у Марины Сергеевны. Так же ползем по огородам, подкрадываемся к сараям и ... столбенеем. Дома Марины Сергеевны нет, одни головешки, да печь с трубой, вытянутая как рубка корабля вверх. Сарай не потревожен, хотя дрова из него частично выкинуты и дверь выломана. На задней стенке углем нарисована жирная черта вниз... Что же произошло?
- Слушайте меня все. Дарья, спрячь радиостанцию, закопай ее под стенкой сарая. Остальным, все лишнее оставить здесь, взять с собой оружие и гранаты. Сейфулин, дорогу до казино помнишь?
- Да.
- Веди.
Уже темно, но мы чуть не нарвались на патруль, пришлось просидеть в парадной дома. Когда вышли к казино, было около восьми вечера.
- Ребята, надо сделать у черного входа засаду. Сейфулин, перекроешь улицу, мало ли, вдруг придется прорываться через главный вход, но все равно, надо и держать под пристальным вниманием эти двери. Дарья, держи под прицелом черный ход с противоположной стороны улицы. Павел, помоги ей сориентироваться, а сам потом заляжешь здесь, между этими бочками с отходами.
- Понятно, товарищ лейтенант.
- По местам.
В девять часов щелкнула задвижка двери. Тот же плюгавенький официант ведет меня на кухню и заталкивает в угол, на очистку лука и морковки. Все остальные повара также безразличны ко мне и делают свое дело. Проходит часа полтора, из зала входит официант и кивает мне головой. Я опять
