Через пол часа стол был накрыт, появились две мутные бутылки самогона и тут ворвалась в квартиру Ира.
- Ура! Наши долбанули фашистов, отогнав их к Истре. Там по радио сообщили... столько взяли их в плен, а побили то, побили... еще больше.
- Надо за это выпить, - орет Алешка.
Мы садимся за стол и началось...
После третьей рюмки самогонки, я стал тупеть, перед глазами поплыло лицо Таси..., а дальше... Дальше ничего не помню.
Проснулся с головной болью. Лежу на кровати почти раздетый, рядом посапывает Тася. Лешка совсем голый на раскинутом диване, в окружении, так же без одежды, Гали и Иры.
Так начались наши совместные походы в увольнение по городку и другим местам. У Лешки постоянные пристанища были в разных местах города и, как всегда, здесь были завязаны женщины. То мы уходили на квартиру по улице Безименской к красивой жене фронтового офицера, Алле Васильевне, у которой были сестры беженки из Украины, то шли на проспект Ленина к местной продавщице хлебного магазина, которая, пользуясь полуголодным временем, завела у себя небольшой притончик с молодыми девушками. Иногда Лешка шел на случайные встречи даже с некрасивыми женщинами и мне приходилось, спать у дверей и слушать охи..., вздохи... и их любовную чушь. Сначала я не очень охотно ходил с Лешкой, но перед Новым Годом меня пригласил к себе в кабинет начальник училища. Он был не один, рядом сидел начальник спецотдела капитан Волков.
- Курсант Марков, я хотел бы поговорить с вами по поводу курсанта Свищева, - начал полковник.
- ???
- Вы прекрасно знаете, что Свищев сын известных в стране родителей и всегда находится под пристальным вниманием окружающих людей и естественно недоброжелателей и... врагов. Я не оговорился... наших врагов. Нам хотелось бы, чтобы вы по прежнему были вместе с Свищевым и взяли над ним покровительство...
- Это над Лешкой то?
- Да, над ним, над Свищевым, - поправил тот. - Вы должны всегда быть с ним и все события держать под контролем. Должны охранять его и не позволять ему вляпаться в грязные истории.
- Разве я должен?
- Это приказ, - вдруг жестко сказал капитан Волков. - Приказ народного комиссара внутренних дел.
Сердце у меня сжалось. Докатился.
- Желательно, чтобы вы докладывали нам иногда, куда Свищев ходит и что делает, - уже спокойно закончил капитан.
- Слушаюсь, - уныло ответил я.
- Вот и хорошо, - поспешно закончил начальник школы. - О нашем разговоре никому ни слова. Можете идти, курсант Марков.
Январь 1942года
У Лешки всегда были деньги. Их ему каждый месяц присылала мать. В то время самым ценным был паек и население привыкло к хроническому безденежью. Деньги были только на черном рынке, где можно было на них купить все.
В тот день, мы, получив увольнительную, посетили актерку Клавочку и чтобы не светится на рынке, послали туда соседку Клавочки, Зину, купить выпивку и жратву. Все было по прежнему, пьянка, голые женщины, головная боль и спешка, чтобы вовремя возвратиться в казармы.
На улице Осиновской мы нарвались на патруль. Старлей, начальник патруля, со счастливой улыбкой манил нас пальцем к себе.
- Товарищи курсанты, подойдите сюда.
И тут на Лешку напал кураж.
- Иди ты в...
Он выругался и демонстративно пошел в другую сторону. Офицер подпрыгнул даже от этих слов.
- Остановить, - заорал он, - на гауптвахту обоих.
Двое молодых солдат, с повязками 'патруль' и длинными Мосинскими винтовками, бросились к нам и только один из них схватил Лешку за рукав, он развернулся и всадил кулаком ему в лицо. Солдат охнул и повалился в сугроб, выронив винтовку. Старлей выдернул пистолет и направил на него.
- Не шевелись. Ручки..., ручки вверх.
Он не обращает на меня внимание, так как уверен, что второй патрульный меня не выпустит из своих объятий. У Лешки чуть растерянный вид, он стоит как парализованный под дулом пистолета и не шевелится. Офицер медленно приближается к нему. И тут я вспомнил о приказе наркома. Ужас придал мне силы. Я схватил правой рукой за воротник шинели, стоящего за мной патрульного и присев перебросил его, как перышко, через свое плечо. Он грохнулся под ноги старлею, нелепо вогнав штык в сугроб, тот от неожиданности подпрыгнул и я ударил его кулаком в висок.
- Бежим.
Лешка очнулся от оцепенения и бросился бежать по улице. Лежащий в сугробе солдат пришел в себя и стал подниматься, пытаясь подтянуть винтовку. Я ногой двинул ему в голову, тело отлетело еще дальше от оружия и он затих.
Мы прибежали в школу вовремя.
В камере холодно и чтобы согреться мы лежим прижавшись друг к другу на нарах.
- Я тебе говорил, что все будет как надо, - бормочет в воротник Лешка.
- Чуть под трибунал не угодили...
- Не посмеют. Батя не позволит, чтобы позорили его фамилию.
Загремели запоры на двери, мы оторвали головы от соломы.
- Поднимайтесь, горе курсанты, - в дверях стоит часовой. - Вас приказано вернуть в школу.
- Чего-нибудь произошло? Нам скосили срок?
- Комиссия приехала, принимать экзамены. На фронт всех отправляют.
- Ура! - орет Лешка.
Он выпрыгивает с нар и дубасит меня в плечо.
- Слышишь, Серега, на фронт.
Передо мной сидят несколько старших офицеров. Это так называемая комиссия: двое фронтовиков из местного госпиталя, одна тусклая физиономия военного, из НКВД, капитан Волков, наш начальник спецотдела и председатель, усталый лысый полковник. Сбоку сидит с папками начальник училища и представляет каждого курсанта.
- Курсант Марков Сергей Павлович, родился в 1924 году в семье военнослужащего. Окончил 7 классов школы и проучился год в ФЗУ. Поступил на машиностроительный завод в Иркутске, откуда и призван в армию. Отец погиб в 1926 году в Туркменистане, мать живет в Иркутске. Прошел обучение в нашей школе по полной программе, по всем предметам оценка - хорошо. Командование школы рекомендует курсанта Маркова к присвоение офицерского звания лейтенант.
Комиссия рассматривает мою папку и первый вопрос задает военный из НКВД.
- Должен ли младший командир докладывать в соответствующие органы о неправильных действиях своего командира или его политических взглядах, направленных против деятельности партии и правительства?
- Должен.
- Смогли бы вы расстрелять такого подлеца?
- Смог.
- Что вы можете сказать о своем командире взвода, старшем лейтенанте Коркия.
- По-моему, хорошей командир.
- Вы с несколькими курсантами были в курилке 14 Декабря, где старший лейтенант Коркия излагал свои взгляды на эту войну. Почему вы не доложили капитану Волкову обо всех высказываниях своего командира?
- А разве там было что то такое?
- Было. Не прикидывайтесь идиотом. Вот что сказал при вас Коркия, читаю: 'Эта война будет долгой и обойдется нам морем крови...' Это разве не панические высказывания.
- Не знаю.
Я явно растерян. Но тут выступил капитан Волков.
- Курсант Марков давно помогает органам.
