- Там, - он запыхался и делает глотательное движение, - там... Зураб пришел с ребятами, привел с собой еще человек 15.
- Оставайся здесь. Помоги ребятам.
Я срываюсь и бегу по окопам в сторону интенсивной перестрелки.
Стрельба почти окончилась. Зураб и пять молодых ребят скалят зубы среди бойцов отряда, которые окружили полянку. 15 несчастных молодых женщин сидят на траве и, сжавшись в комочки, угрюмо смотрят в землю.
- Зураб, подойди сюда, - командую я.
На поляне наступила тишина.
- А чего. Что- нибудь не так, командир?
- Не так.
Он подходит, зло прищурив глазки.
- Почему ты ушел без разрешения?
- Я ушел бить эту сволочь, а не отсиживаться здесь, в окопах. Ты русский, тебе не понять нас абхазов, когда месть требует крови ненавистных врагов, ее надо добывать.
- Я русский, но я пришел бороться за свободу Абхазии, чтобы ее не подавляли более сильные соседи. А насчет крови, ты врешь. Посмотри кого привел? Женщин? Это твои враги?
- Мои враги там... мертвые, а это трофей.
- Ты ничего не понял, Зураб. Ты нарушил первую заповедь бойца, не подчинился своему командиру. Придется тебя за непослушание арестовать...
- Меня? Попробуй...
Я подхожу к нему и вдруг с разворота всаживаю свой бронированный кулак протеза в скулу. Бородача подбросило в воздухи он отлетев от меня метра на три, ударяется головой о пень. Все ошеломлены,
- Разоружить его, скрутить руки... А вас, - я ткнул пальцем в пятерых солдат, ходившим с Зурабом, - а вас, голубчики, замечу еще в чем то пристрелю.
На поляне тишина. Никто не шевелиться.
- Вы что, мать вашу, глухие. Сержант, исполняйте приказание. Остальные, вон от сюда.
Все медленно расходятся. Сержант с двумя бойцами скручивает Зураба.
- А с этими что делать? - спрашивает он, ткнув в сторону женщин.
- Пусть катятся к чертовой матери, куда угодно.
- Эй вы, - орет сержант женщинам, - вставайте и идите вон туда, к дороге, там машины подберут вас до города.
Несчастные вяло поднимаются и направляются к тропинке. Только одна, стянув в кулак рваное платье, подходит ко мне.
- Здравствуй, Юрка.
По измазанному грязью и кровью лицу текут слезы.
- Люська? Ты здесь?
- Там... моего нового оператора Колю... этот, бородатый... убил. Камеру расстрелял...
Я подхожу к ней и прижимаю ее голову к груди. Она трясется всем телом, дав волю плачу.
- Как он вас схватил?
- А так... В лагерь беженцев ворвался и устроил резню. Мы там как раз репортаж делали. Первых 15 женщин отобрал и, прикрываясь ими как щитом, ушел обратно.
- Тебя били?
- Дали пару раз, для послушания. Когда Колю убили, мне уже было все равно.
- Пошли ко мне.
Я веду ее к себе в штабной домик.
Люську накормили, приодели в военное обмундирование и уложили спать.
На следующее утро ко мне прибежал расстроенный сержант.
- Лейтенант, Зураб бежал.
- Как бежал?
- Так. Друзья помогли. Часовой был снаружи домика, а его друзья орудовали сзади. Выломали окно и он... ушел.
- Кто-нибудь тоже ушел с ним?
- Нет, все на месте. Зураб записку вам оставил.
Сержант протягивает мне клочок бумаги. Корявыми буквами на ней были выведены слова: ' Мы еще встретимся, лейтенант.'
- Составь донесение в штаб, - приказываю сержанту, - о дезертирстве Зураба и опишите его кровавые похождения среди мирных жителей.
- Хорошо, лейтенант. Там еще...
Сержант мнется.
- Да говори же...
- Тех женщин, которых вы отпустили, все равно поймали и изнасиловали. Они до дороги не дошли...
- Где они сейчас?
- Часть их я нашел и затолкал в транспорт. Наверно сейчас уже в городе. Остальные где то...
- Какая дурная война. За все время, что я здесь, серьезная стычка была только вчера...
- Лейтенант, вы сейчас бы думали не о стычке, а о себе. Не было бы дальше худо...
- Свои прирежут?
- К этому все и идет.
- Не будем опережать события. Давай сержант, составляй донесение, а я пройдусь по постам.
Люська проснулась и ковырялась ножом в банке с фасолью.
- Юрка, что мне делать дальше?
- Тебе здесь оставаться нельзя. Поезжай в Поти. Туда приходят наши суда, на каком-нибудь доплывешь до России.
- У меня нет документов... Ничего... Мне даже не поверят, что я репортер...
- Я тебе выдам справку с печатью.
Она кивает головой.
- Ты меня не оставишь на денек?
- Нет. Здесь очень опасно. Через два часа мы с тобой распрощаемся.
Я несу Люськин вещмешок. Она плетется за мной по тропинке.
- Скоро дорога?
- Скоро.
- Лучше бы оставил меня. Я бы пока репортаж на бумаге составила...
- Тихо... Заткнись...
Я скидываю мешок и сдергиваю автомат с другого плеча. Тихонечко снимаю с предохранитель. Люське машу рукой. Она послушно валится в траву. По кошачьи прохожу по тропке до большого дерева. Где то впереди зашелестела листва.
- Эй, кто там?
В ответ ударили автоматы. Я скачу за дерево и сорвав лимонку с пояса, забрасываю ее в кусты. Грохочет взрыв. Теперь я стреляю в сторону засады. Слышен треск сучков, кто то убегал.
На кустах лежит окровавленная фигура бойца из моего взвода. Я рванул его за ворот.
- Кто был второй?
- М... м... м..., - мычит он.
- Я тебя запомнил. Ты ходил с Зурабом в Грузию за женщинами. Помнишь наш уговор, ты должен умереть.
- Не... надо... Это все... Зураб... Он ранен... ушел...
Осколок гранаты попал ему в живот, прямо под бронежилет. Более мелкие осколки - изуродовали лицо.
- Люся, иди сюда, - кричу я.
Она появляется с мешком в руках.
- Ой ты, боже ты мой. Кто это?
