Все уходят, а Галя садится напротив меня и невинно спрашивает.
- Плохо докладывала?
- Неважно. Сухой, скучный доклад на одних цитатах.
- Ну а где еще брать материал, библиотеки такой на судне нет.
- Я ведь тебя оставил для другого. Вот это помнишь?
Достаю из стола ее донос на Трифонова. Она вспыхивает до корней волос.
- Ой, как хорошо, Иван Васильевич, что вы не дали ход этой бумаги. Я все мучалась, мучалась, а вдруг с Трифоновым что-нибудь произойдет.
- А ты что, не знала чем это должно кончиться?
- Я хотела как лучше. Я же коммунист и должна не проходить мимо всяких безобразий. Ведь он дурак, опять последний раз в Гамбурге вляпался.
- Ну это наша с капитаном забота, что с ним делать, а вот это зачем?
- Можно я порву эту бумагу.
Я протягиваю ей лист и Галя с остервенением рвет донос на мелкие кусочки.
- Я вижу, что наша судовая команда стирает белье каждый себе, а нельзя ли организовать общественную стирку? Из судовых денег купить стиральную машину и ...
- Конечно можно. Но если сейчас вам надо постирать, давайте я помогу.
- Спасибо, Галя.
- Так я пошла.
- Иди.
Теперь я смотрю в календарь и стараюсь понять смысл записи: 'Отдать в стирку рубаху.' Кому? Первая запись 5 Января, вторая- 11 Февраля... А что если цифры сложить. Получилось 5118483254. Десять знаков. Это тот счет, который мне нужен или нет?
Англия полна дождей и туманов. Я сказал капитану, что отправляюсь в книжный магазин и получив добро, поехал в Лондон.
В магазине все ломится от книг, я хожу по проходам и восхищаюсь их разнообразием и количеством. Мне нужна политическая литература.
- Где у вас книги о марксизме, - спрашиваю я продавца.
- Вон там.
Прохожу мимо полок с космической литературой и невольно останавливаюсь. Десятки до боли знакомых мне книг выглядывают своими корешками. Вот Шкловский, Белоцерковец и вдруг... прошлый я. Золотые тисненые буквы Сумароков М.С. Рядом теснятся книги неизвестных мне других авторов. Я останавливаюсь и с жадностью набрасываюсь на них. Все знакомо и незнакомо, просто давно не держал настоящей литературы, да еще на английском языке. Вместо марксистских книг я набрал техническую литературу по космосу и, заплатив за большую стопку 25 долларов, попер все обратно на судно.
Переход от Англии до Бреста сидел в своей каюте и читал запоем все, что купил. Запустил политзанятия, семинары и меня перед Брестом вызвал к себе капитан.
- Иван, что происходит, не заболел ли ты?
- Нет, Федор Матвеевич, все в порядке.
- Ты пытаешься вспомнить, то что забыл?
- Пытаюсь.
- Дело другое, а то команда стала удивляться, не свихнулся ли наш замполит. Тут старпом приходил, говорит заходил к тебе, а вся каюта иностранными книгами закидана, исписанными листками и ты как чокнутый, все отвечал невпопад, а потом сославшись на занятость, выпер его.
- Нечего задавать глупые вопросы.
- Ну а политбеседы, занятия. За весь прогон ни чего.
- Это поправимо. Вот кончу искать, что забыл и все наверстаю.
- Хорошо, Ваня. В город с ребятами пойдешь?
- Нет. Попрошу старпома или 'деда' свести команду.
- Ну ладно, Ваня, давай, вспоминай...
Я вызвал к себе Галю.
- В город идешь?
- Да.
- Ты не можешь мне купить одну вещь?
Галя замялась, потом шопотом спросила.
- Бутылку. Выпить, что ли?
- Да нет. Мне нужно купить для дочки детскую игрушку.
Галя пристально глядит мне в глаза.
- Вы так здорово изменились, Иван Васильевич. Совсем другой. Вся команда считает, что от прошлого замполита ни чего не осталось.
- Не уж то так говорят? Хуже стал?
- Лучше, на много лучше, человечнее. Я куплю вам игрушку.
- Она просила Карлсона.
- Будет вам Карлсон.
- Тогда возьми 50 долларов, последний мой запас.
Она кивает головой и забрав деньги, уходит.
Вот и Брест. Мы под разгрузкой. Часть команды вышла на берег, а я сижу как проклятый и мысли бешено рвутся из головы. Сумароков давит и уничтожает Полторанина. Я утащил у штурмана логарифмическую линейку и принялся за теоретические расчеты нового полета космической станции до Фобоса. Во первых, нужно обоснование. К черту Маркса с Лениным, к черту все съезды партии и их постановления, через пять лет этот полет можно осуществить, он в это время будет к нам ближе. Фобос одна из загадок солнечной системы. Где-то грохочет железо, визжат портовые краны, матюгаются грузчики, а у меня творческий запой.
Прошло три часа. В каюту кто-то постучал. Я набрасываю на стол лист ватмана и подхожу к двери. За ней стоит Галя и несколько матросов. Они все улыбаются.
- Иван Васильевич, мы купили что вы просили. Кукушкин, давай.
Длинный матрос из-за спины вытаскивает огромного Карлсона, величиной с 50 килограммовый мешок сахара.
- Вот.
- Спасибо, ребята. Галя, ну что же ты так.
- Мы решили, что это вам подарок от всей команды.
- Ай..., яй..., яй. Нехорошо. Дня рождения у меня нет, праздника вы придумать не могли. Подкупить замполита хотите, - шутливо говорю я. - Ладно, я шучу, ребята, большое спасибо.
Карлсона торжественно вносят в каюту и сажают на стул, что напротив стола. Один из матросов нечаянно сталкивает ватман и заваленный книгами и исписанными листами стол открыл свое творческое безобразие перед всеми присутствующими.
- Ой, что это?
Все с изумлением смотрят на меня.
- Извините, ребята, вы наверно знаете, что у каждого человека может проявиться свой бзик. Вот и на меня напало. Я никак не могу оторваться от этих книг.
Галя поднимает со стола ближнюю к ней книжку.
- Брайтон. Теоретические основы, межпланетных полетов, - бойко переводит она с английского. - Ну вы даете, Иван Васильевич.
Я смущенно развожу руками. Все поражены.
- Вот так.
- Ну пошли, чего рты пораскрывали, - очнулась Галя и стала выталкивать матросов из каюты. - Дайте человеку заняться настоящим делом...
Они уходят. Я нагибаюсь, чтобы поднять лист ватмана и невольно обращаю внимание на огромного Карлсона. На его груди висит маленький кошелек, перевязанный ленточкой. Осторожно раскрываю его и вижу свои 50 долларов, которые передавал Гале для покупки игрушки.
Нас загрузили в Бресте какими-то ящиками. Я был так увлечен работой, что даже не знал что в них. Судно вышло из порта и пошло в обратный рейс.
Написал первые 27 страниц теоретических изысканий и испытал бумажный кризис. У Гали скупил
