- Поосторожнее с ними, - заметил он, когда Ронин принялся убирать со стула целую кипу таких же табличек.
- И давно ты пользуешь ниров?
Целитель махнул рукой.
- А-а, они там, внизу, слишком много работают. Мы... - Сталиг попытался удержать на колене стопку табличек, но наконец не выдержал и побросал их все на пол. - Мы здесь, наверху, должны со всем разбираться и молчать себе в тряпочку, а если кто вякнет, так его тут же записывают в вольнодумцы. - Целитель отряхнул свои леггинсы. - Я уже слышал о заварушке на Сехне. Тебе сейчас только этого не хватало... Что случилось? Снимай рубашку.
Пока Ронин рассказывал ему о том, что произошло, Сталиг снял бинты и осмотрел рану.
- Идиот этот ученый, - с раздражением заметил он. - Конечно, ему тоже несладко приходится. Они сожгли все его книжки тому назад пару веков. Сталиг осторожно смазал шов на плече Ронина. - Мои, впрочем, тоже, однако... Это кто тебя так обработал? - Он указал на плечо Ронина. - Мне здесь уже делать нечего, разве только повязочку новую наложить. И через несколько циклов ты и думать забудешь о том, что у тебя здесь вообще что-то было.
- Это К'рин.
Почему он об этом спросил, интересно?
- Мы заходили к тебе после Сехны, но тебя не было.
- Да, меня не было. Я тебе уже говорил, меня завалили работой и... Целитель пожал плечами. - А даггамы были? То есть на Сехне?
- Были. Но ничего страшного. Просто составили протокол.
- Хорошо, - с видимым облегчением произнес Сталиг. - По крайней мере, Фрейдал тебя не вызывал.
Что-то в нем изменилось, подумал Ронин.
- Нет, он меня вызывал. С утра пораньше. В первую смену.
На лбу целителя выступил пот.
- Я же тебе говорил! Побери тебя мороз, я тебя предупреждал!
- Успокойся.
Сталиг уже наложил повязку, и Ронин встал.
- Он просто хотел сверить мои показания с отчетом даггамов. Да что с тобой?
Сталиг уселся за стол. Он был бледен как мел.
- Могу я тебя попросить об одном одолжении? Забудь о том, что вчера мы с тобой вообще куда-то ходили, ладно?
Он поднял глаза - слезящиеся и усталые глаза - и пристально посмотрел на Ронина. Со стола на пол упала табличка. Сталиг как будто этого и не заметил.
- Этого просто не было.
Воцарилась неуютная тишина. Сталиг сверлил Ронина взглядом, исполненным молчаливой мольбы.
- Я не могу.
- Мороз милосердный!
У целителя был такой вид, как будто Ронин его ударил. Лицо его вдруг исказилось, и он рухнул плашмя на кушетку. Его губы дрожали. Ронин достал вино и, опустившись перед Сталигом на колени, заставил его выпить.
- Я хорошо тебя знаю, - прошептал доктор, слегка успокоившись. - Я сделал все, что мог.
Казалось, он разговаривает сам с собой.
- Сталиг, - произнес Ронин как можно мягче, - ты должен мне помочь. Я хочу поговорить с Борросом.
- Ты хочешь, чтоб я помог тебе умереть? - Голос целителя был едва различим.
- Я вовсе не собираюсь умирать, - спокойно возразил Ронин.
Он хотел, чтобы Сталиг понял.
- Это может быть очень важно. Для всего Фригольда. Помнишь наш разговор?
Доктор внимательно посмотрел на него.
- Зачем тебе это нужно?
Ответ уже не имел значения, потому что аргумент Ронина сработал.
Так что Ронин лишь молча пожал плечами.
- Но ведь должна же быть какая-то причина!
- Я и сам толком не знаю.
Старик вздохнул и покачал головой:
- Я так и знал...
Он встал и добавил, повернувшись к Ронину спиной:
- Приходи после Сехны. Мне нужно еще раз взглянуть на твое плечо.
Ронина вдруг охватило щемящее, горькое чувство утраты.
- Сталиг, я...
Целитель махнул рукой:
- Осторожнее там. Не свали мне таблички.
- Войдите.
Однако никто не вошел. Вкрадчивый стук повторился. Ронин отставил бокал с вином, встал и открыл дверь. На пороге стоял, понурившись, Г'фанд. У него на груди под рубашкой Ронин заметил повязку.
- Я... - Ученый откашлялся. - Я не помешал?
- Нисколько. Я как раз думал о...
- Если я не вовремя, я могу...
Ронин коснулся его руки:
- Проходи.
Но Г'фанд как будто врос в землю, и Ронину пришлось буквально втащить его в комнату.
- Садись.
Ронин взял со столика кинжал и протянул его Г'фанду.
- Я как раз собирался вернуть тебе эту штуку.
Г'фанд отпрянул:
- Я даже видеть его не хочу! - воскликнул он в непритворном ужасе.
Ронин положил кинжал на пол.
- Может так получиться, что когда-нибудь он спасет тебе жизнь.
Г'фанд разрыдался, закрыв руками лицо. Ронин налил ему вина и поставил бокал рядом с кинжалом. Г'фанд наконец успокоился и отнял руки от лица.
- Мне так стыдно, - выдавил он.
Ронин уселся напротив.
- Мне тоже.
Г'фанд поднял голову. Глаза его вновь заблестели.
- Тебе?! Но тебе-то чего стыдиться?
- Я меченосец. И, как ты верно заметил на Сехне, я учился у Саламандры.
Щеки Г'фанда залились румянцем.
- Я у него многому научился, - продолжал Ронин. - Узнал много хитрых приемов, неизвестных другим меченосцам. Видишь ли, я едва тебя не убил... вот этими вот руками.
Г'фанд как завороженный уставился на руки Ронина.
- Но я думал, вы деретесь только на мечах и кинжалах.
- Искусство битвы, оно очень древнее. Существует немало различных техник.
- Да, я понимаю. - Г'фанд опустился на колени. - Ронин, прости меня. Пожалуйста.
- Забери свой кинжал, только спрячь подальше.
Ученый провел ладонью по лицу.
- Я хочу, чтобы ты понял, почему...
- Г'фанд, я знаю, что ты нападал вовсе не на меня.
На лице ученого отразилась самая разнообразная гамма чувств: удивление, облегчение, недоумение.
