подкрасться, подстеречь и уничтожить.
Он зевнул и потянулся. Все было слишком, чересчур спокойно. Он скучал.
И Патриции нет! Молодая женщина-, верный и давний друг, несколько дней назад отправилась путешествовать. Он тоже собирался ехать и уже начал укладывать вещи, но вдруг передумал.
– Нет, девочка, поезжай без меня, – заявил он.
Патриция привыкла к самым неожиданным его выходкам. Она только пожала плечами.
– Она блондинка или брюнетка? – весело спросила она. – Или, может быть, рыжая?
– Я так до сих пор и не понял, какого ты цвета, дорогая Пат.
– Цвета радуги, Саймон. Хочешь, чтобы я осталась?
– Понятия не имею. Даже не знаю, не сорвусь ли сам с тобой в последнюю минуту.
– Надеюсь, ты пришлешь мне телеграмму, когда будешь сидеть на электрическом стуле... или позже, когда уже будет решено поджаривать тебе пятки.
– Ты будешь хороша в роли неутешной вдовы.
– Ну уж нет, – сказала она со своей милой улыбкой, – черное мне не идет.
И вот теперь Саймон был один, так как он настоял, чтобы Хоппи Униатц сопровождал Патрицию.
Он так и не договорился с собой, что ему следовало делать, – ехать или оставаться. Но что-то подсказывало ему, что судьба где-то здесь, неподалеку, может быть за этой стеной тумана, и в ее раскрытых ладонях – сюрприз.
Он снова взял газету, которую едва пробежал, и взгляд его упал на объявление:
СЕГОДНЯ ДЕНЬ УДАЧ.
ОБРАТИТЕСЬ К ТРЕУГОЛЬНИКУ В ЛАС-ВЕГАСЕ
Конечно же, Саймон пожал плечами, не придав этому никакого значения.
А в этот момент дверь кабинета Треугольника, выходящая в зал ожидания, открылась, и Хал Госс появился на пороге. Он посмотрел на молодую секретаршу, и та улыбнулась ему. Госс подошел, Каролина подняла голову и улыбнулась еще шире. Хал с трудом переводил дыхание.
– Вызовите Кринга, – приказал он. – Он мне нужен. И поскорее, хорошо?
Каролина наклонила голову, и ее волосы коснулись подбородка Госса. Он выпрямился и с посуровевшим лицом вернулся в кабинет. Верн и Крис смотрели на него насмешливо.
– Что это с вами? – проворчал он.
– Она красива, эта Каролина, – хмыкнул Крис.
– Замолчи, идиот! Эта девочка меня не интересует. Итак, Верн, – обратился он к Кори, – этот шутник образумился?
– Ну да, – ответил тот. – Он очень быстро все понял. Все, что он получит, должно быть разделено на три части.
– Браво! – проворчал Госс.
Он несколько раз прошелся по комнате и остановился перед Джейсоном.
– Крис, – медленно и твердо проговорил он. – Что бы ты сказал, если бы вместо половины мы получили все... да, всю сумму, которую этот Фергус готов положить к нашим ногам?
Несмотря на то что любой дележ не устраивал Джейсона, он согласился, что это было бы неплохо.
– Тогда дай мне такую возможность. Это будет лучше, чем часть. Но...
Внезапно Джейсон понял, он внимательно посмотрел на Хала, потом на Верна Кори, и его нижняя губа задрожала.
– Боже мой! Я догадываюсь... – воскликнул он. – Но не рассчитывайте на меня. Лучше мы получим половину! У меня до сих пор были чистые руки.
Госс не спускал с него взгляда, ледяного, угрожающего.
– Это означает, что ты согласен разделить состояние с девушкой из Сан-Франциско. С девушкой, которую ты даже не знаешь... может быть, некрасивой... может быть, старой девой, для которой само существование в тягость.
– Нет, не рассчитывайте на меня, – пронзительным голосом повторил Джейсон.
Берн Кори вздохнул и поправил галстук. У него был скучающий вид, вид учителя при общении с бестолковым учеником.
– Ты плохо соображаешь, Крис, – заметил он. – Вот предположим, что ты один разговаривал с вышеупомянутым Фергусом. Что бы ты сделал? Ты взял бы, что он предлагал, вот и все.
– Это уже немало, – защищался тот.
– А мы предлагаем вдвое больше.
– Вы хотите, чтобы я избавил вас от этой девушки? Так вот: нет!
Госс презрительно засмеялся, взял сигарету и закурил; его движения были медленными, расчетливыми, но рука его немного дрожала, когда он подносил пламя зажигалки к сигарете.
