- Любопытная идея, - согласилась Надя. - Как это вам пришло в голову, комиссар?
Амброзио промолчал. Машина бежала в бесконечном потоке среди моря красных огней по улице 22 Марта.
- Ну, а чем теперь заниматься мне?
Он размял в пальцах сигарету, чиркнул зажигалкой.
- Просмотришь старые газеты. Только очень внимательно и с определенным прицелом. Что ни говори, убиты трое бездельников, у которых на роже было написано: плевать мы хотели на вас, дорогие сограждане. Дорогие сограждане намотали это на ус. Не все, конечно, но некоторые. И, может быть, кто-то решил с ними разобраться. Вот такая моя версия, по крайней мере на сегодня. Не утверждаю, что она самая верная.
Они въехали во двор квестуры.
Начальник полиции ждал комиссара в своем кабинете. Амброзио со вздохом посмотрел на часы. Ему хотелось бы работать без учета своих выводов и сомнений, которые не всегда правильно понимались.
Бесила необходимость дозировать предложения и поступки, чувствовать себя под неусыпным контролем. Одно дело участвовать в конкретном событии, разбираться с преступлением за столом, после того как пролистаешь газеты и все согласуешь с Римом, и совсем другое - следить за убийцами своими глазами, слышать голоса свидетелей, жертв, близких родственников, видеть кровь, носилки скорой помощи, чувствовать запахи...
Правда, Амброзио знал, что начальник полиции сам когда-то был в его шкуре, но сегодня ему нужно лишь одно: результат. А результатом-то пока он похвалиться и не может.
Доложив начальнику о ходе расследования и получив должную накачку, Амброзио вернулся к себе и набрал телефон своего друга репортера Валенти.
Валенти не был уже тем легкомысленным юнцом, с которым комиссар познакомился во времена легендарного дела Кодры. Он сделал карьеру, занял прочное положение в газете и, женившись, стал элегантно одеваться. Работал он много и азартно, часто печатался, и комиссар всегда с удовольствием читал его материалы. Они встретились в баре на площади Либерти.
Валенти держал под мышкой несколько газет и книг в бледно-зеленой обложке. Первое, что он сделал, увидев Амброзио, - открыл томик, показав подчеркнутую карандашом фразу: 'Если бы я ослеп, больше всего меня огорчило бы то, что не смогу больше до отупения наблюдать плывущие в небе облака'.
- Катастрофический писатель, - сказал Валенти, заказывая два мартини. Они сели.
- Ты увлекаешься философскими сочинениями?
- Немного. Они служат мне для заголовков. Послушай, например. - Он полистал страницы. - 'Тяжелая совесть', 'Нечистое смущение', 'Деструктивный анализ', 'Лукавый принцип'... Мощно. У тебя не создается впечатление, что криминальная хроника наших дней отличается от прежней, становится более сложной, более.., коварной. При всех экспертах, которые цитируют Янга и Фрейда, при всей статистике, неизвестно откуда взятой.
- Преступление всегда одинаково, меняется способ его подачи. Послушай, я хотел бы свести тебя с парнем, который ограбил жену кондитера на вокзале Гарибальди.
- Сообщник того, которого убрали с помощью пистолета?
- Да. Я мог бы дать тебе несколько интересных деталей.
- Зачем тебе это? - спросил Валенти, трогая рукав его верблюжьей куртки.
- Я уверен, есть кто-то, кто хочет почистить город. Это пока догадка, которую некоторые твои коллеги разделяют.
- Тот, кого убили на Острове, с рукой в гипсе, имел отношение к наркотикам? Нет доказательств? Ты уверен, что нет?
- Сообщнику несколько раз звонили с угрозами, он перепуган до смерти.
- Джулио, что ты задумал?
- Парень охраняется, поэтому можешь рассказывать про его жизнь, описать дом, заставить его рассказать о грабеже на вокзале. Особенно подчеркни, почему он не чувствует себя виновным в смерти хозяина траттории. Я говорю понятно? Пиши только правду. Не упоминай, конечно, что был у него дома. Не забывай, он под домашним арестом.
- Правду, за исключением чего-то. Как всегда.
- Правду, которая взорвет нервы того, кто звонил парню. Назовешь его подростком. Отец в тюрьме, мать, которая его бросила ребенком, племянник-негритенок, сестра, продающая школьные тетради... Опиши его в постели, с гриппом.
- Можно нажать на факт, что у этого шалопая слабое здоровье.
- Нажимай, но не очень. Достаточно, что ты с ним обойдешься, ничего не прощая, но проявив милосердие. Статья должна быть без подписи. В крайнем случае поставь инициалы. Договорились?
Они расстались на улице Сан Паоло, где Валенти оставил машину, условившись встретиться завтра утром. Инспектор Де Лука проводит его на улицу Постренго.
Комиссар понаблюдал, как в дымке дождя растаяла машина, и вспомнил церковь Сант-Эусторжио, день своей свадьбы с Франческой. Господи, как она тогда разозлилась на несчастного Валенти, прямо-таки разорвать его была готова. А все из-за чего? Из-за того, что он надел пестрый попугайский галстук с хорошо заметным в центре жирным пятном. Бедный Валенти, кажется, в ту пору у него просто не было другого, а Франческа вообразила, что он захотел ее подразнить...
Ужинал Амброзио у Эмануэлы. В ее обществе он расслаблялся, как будто все неприятности остались за дверью. Ему казалось, что он любит ее именно за это. Иногда, правда, комиссар спрашивал себя, как еще такая молодая и привлекательная женщина может терпеть типа с его характером, раздражительностью и угрюмостью, которые у Франчески вызывали смертельную тоску. Может, думал он, Эмануэла немножко склонна к мазохизму?
- Ты скучаешь со мной? - спросил он, пробуя ароматное белое вино.
Эмануэла обернулась, конский хвост на ее голове, стянутый ленточкой из вишневого бархата, подчеркивал тонкий нежный профиль: она напоминала ему фигурку на знаменитой картине Моне из бара Фоли Бержер.
- Никогда.
- Серьезно?
- Какой мне смысл врать?
- Конечно, какой смысл?.. Мне хотелось бы поехать с тобой на Капри, после сезона.
- Я бы с удовольствием. Никогда там не была.
- Хорошо, - сказал Амброзио, - я чувствую, что мы скоро поедем, обещаю тебе.
- Съездим и в Сорренто?
- Куда хочешь, Эмануэла.
- Ты уже бывал там?
Амброзио нравилось, что она ревнует.
- У меня такое впечатление, что мне, возможно, удастся выгнать из норы нашего убийцу. - Он смотрел на огни улицы Чезаре Корренти. Из окна виден был дом Клары Орсини, которую много месяцев назад охраняли его сотрудники. Казалось, прошло столько времени, хоть на самом деле - всего ничего: одна зима, одна весна, одно лето... И его встреча с Анной', дочерью Клары, казалась далекой, словно приснившейся.
Вся его жизнь была как бы разложена по ящичкам. Ящичек юности, учебы в лицее. Ящичек университетской жизни, потом женитьбы. Ящичек службы... Ну, этот еще заполнять да заполнять...
- Ты не ответил на мой вопрос, Джулио.
- Был ли я на Капри? Да, летом, было очень жарко, даже в комнате, которая выходила на террасу. Франческа увидела улитку. Знала бы ты, какой поднялся крик...
- Как называлась эта гостиница?
- 'Луна'.
Она придвинулась к нему - он чувствовал рядом теплое упругое тело, запах духов; сказала тихо на ухо:
- Тогда мы пойдем в другой отель.
