Особенности боя в большом городе, а также постоянные попытки противника осуществить деблокирование требовали применения самых различных форм боевых действий.
Бои велись за каждый квартал, за каждое здание, а очень часто - за каждый этаж и каждую комнату.
Штурм кварталов, где сосредоточились прочные железобетонные и каменные строения, многочисленные баррикады и завалы, где активно действовали снайперские группы, сопровождался большими потерями.
Однажды, после кровопролитного дня, перед началом очередного штурма мы с командиром 108-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии полковником Дунаевым обдумывали, как лучше и с меньшими потерями вести наступление. Я предложил при штурме кварталов действовать, проникая через созданные с помощью взрывчатки проломы в стенах зданий и каменных оград. Так мы обходили заграждения противника, и наши наступающие штурмовые группы неожиданно появлялись на флангах и в тылу врага. За время боев в Будапеште части бригады сделали 1100 таких проходов, для чего было израсходовано более 12 тонн взрывчатки.
Решающим фактором успешного проведения наступательных операций явились смелые и самоотверженные действия советских воинов.
...В течение двух суток инженерное обеспечение наступления 476-го стрелкового полка осуществляла рота капитана Завражнова. Продвижению мешала сильно укрепленная стена городских казарм. Оставалось только одно применить взрывы. Однако за стеной находились гитлеровцы, которые при малейшем шуме открывали ураганный огонь из амбразур, проделанных в стене. В ночь на 14 января 1945 года капитан Завражнов, взяв взрывчатку и детонатор, пополз к стене. В нескольких метрах от нее он попал под сильный пулеметный огонь, но ничто уже не могло остановить героя. Он продолжал ползти. Потом раздался оглушительный взрыв. Стена обвалилась, похоронив под обломками засевших за нею гитлеровцев.
При наступлении 4 февраля наши части неожиданно были обстреляны с фланга двумя станковыми пулеметами противника. Их огонь скосил расчеты двух наших орудий. Пехота залегла. В этот критический момент капитан Завражнов под сильным огнем пробрался к орудию и один за другим уничтожил оба пулемета. С криком 'за Родину, вперед!' он повел пехоту и саперов в атаку.
В бою капитан Завражнов получил тяжелое ранение. Это оказалось его пятым ранением с начала войны.
За героизм, проявленный в боях против немецких оккупантов, 22-летнему капитану Завражному было присвоено звание Героя Советского Союза.
Об этом с радостью узнали в бригаде, где капитан Завражнов пользовался большим уважением.
С капитаном Завражновым я познакомился перед началом общего наступления на Крымский полуостров, когда я предложил ему стать моим адъютантом. Уже тогда я много слышал о его славных делах. Своего прежнего адъютанта старшего лейтенанта Котирина, молодого, энергичного и очень сообразительного человека, с которым наша совместная служба началась еще со времен боев в Подмосковье, я освободил и назначил в штаб бригады.
Помню, как во время преследования противника мы двигались по шоссе Джанкой - Симферополь, сильно перегруженному и местами забитому транспортом. Навстречу шли колонны пленных немцев. Поравнявшись с одной из колонн, мы услышали гул самолетов. Тройка немецких истребителей открыла огонь на бреющем полете.
Федя, наш шофер, хотел остановить машину, чтобы мы выскочили из нее, но капитан Завражнов, сильно тряханув Федю, громко скомандовал: 'Давай вперед!' Федя резко дал газ, и 'виллис' рванулся вперед. За нами послышались взрывы и рев уходивших вверх самолетов.
Когда остановили машину, я вернулся немного назад. Осмотрев воронки от бомб, понял: если бы Федя там остановился, то нас бы уже и в помине не было.
В ходе боевых действий через день или два мы с капитаном Завражновым объезжали позиции наших частей, расположенные на подступах к Сапун-горе. Когда мы находились на опушке какой-то рощи, немцы внезапно открыли сильный артиллерийский и минометный огонь. Залегли и стали ждать, пока не прекратится обстрел. Чудом остались невредимыми. Когда стрельба утихла, я предложил капитану перебраться на другой край опушки, на 100-200 метров в сторону. 'Нельзя, - сказал он, - сейчас наверняка немцы перенесут туда огонь'. И действительно, не прошло и 2-3 минут, как земля на другом краю опушки закипела от разрывов снарядов и мин противника.
Вскоре отгремели бои за Крым, на всем полуострове наступила необычная тишина. Только раны бойцов да искореженная земля напоминали о недавних сражениях.
В такие минуты затишья, когда вспоминаешь о пережитых кровопролитных боях и думаешь о предстоящих, невольная грусть охватывает душу. Однажды в такой момент ко мне подошел капитан Завражнов и как-то робко и нерешительно спросил:
- Разрешите обратиться, товарищ комбриг?
- Разрешаю.
- Я буду вам очень благодарен, если вы освободите меня от адъютантской должности. Не для меня эта работа. Меня тянет в бой.
После всего пережитого на крымской земле он стал мне дорогим и близким человеком. Я посмотрел в его большие, ясные глаза и решил удовлетворить просьбу - перевел его в батальон. Командуя ротой в Ясско-Кишиневской операции и в боях за Будапешт, капитан Завражнов прославился сам и прославил своих бойцов.
Вспоминается тяжелый бой в 2240-м квартале. Угловое здание было сильно укреплено и являлось опорным пунктом в обороне противника. Оно выдавалось вперед, и это позволяло вести косоприцельный и фланговый огонь вдоль улиц. В шесть часов вечера 1 февраля 1945 года командир взвода младший лейтенант Пантелеев получил приказ штурмом овладеть зданием. Он выделил пятерых саперов под командой ефрейтора Евстигнеева. Предварительно Пантелеев связался с командиром стрелкового подразделения, обеспечил взаимодействие и поддержку огнем штурмовой группе. Атака была назначена на 19.00. С правой стороны здания, где находился вход в подвальное помещение, противник не вел интенсивного огня. Было решено, что группа после трех выстрелов 76-мм орудия под прикрытием огня короткими перебежками преодолеет улицу и проникнет в здание через это подвальное помещение.
Точно в назначенное время огонь открыли орудие и поддерживающие огневые средства. Саперы бросили дымовые гранаты и под прикрытием дымовой завесы двинулись вперед, но в этот момент противник открыл сильный артиллерийский и пулеметный огонь. Бойцы залегли. Только рядовой Якимов не остановился, а, рванувшись вперед, вскочил в подвал.
В первом помещении противника не оказалось. Якимов прислушался и за железной дверью, ведущей в следующее помещение, услышал голоса гитлеровцев. Не теряя самообладания, он взорвал железную дверь. Группа поддержки сразу же перенесла огонь на соседнее здание и заставила замолчать огневые точки противника. В это время штурмовая группа приблизилась к объекту атаки и забросала его гранатами. Вскоре опорный пункт был занят нашими бойцами, а рядового Якимова нашли раненным в руку. В этом небольшом бою было уничтожено 15 и взято в плен 8 солдат противника. В дальнейшем пехота укрепилась в этом здании, и утром 2 февраля 1945 года квартал был очищен полностью.
В ожесточенных уличных боях наиболее активной была штурмовая группа сержанта Карпунина из 69-го штурмового батальона. Она получила приказ штурмом овладеть зданием, которое находилось в стороне от других построек на большом холме. Противник создал прочную круговую оборону и простреливал все вокруг.
Бойцы Карпунина начали штурм. Сержант Спирин из группы разграждения взорвал забаррикадированную дверь и через образовавшийся пролом ворвался в здание. Однако его товарищам путь преградил огонь противника.
В первой комнате Спирин не обнаружил противника и бросился в другую. Там лицом к лицу он столкнулся с четырьмя гитлеровцами, вооруженными автоматами и станковым пулеметом. Фашисты попытались схватить бойца, но Спирин бросил противотанковую гранату. Немцев завалило обломками. Спирина тяжело ранило. После взрыва в помещение ворвались остальные бойцы. Сержант Спирин умер на руках у товарищей.
Командир роты капитан Завражнов написал листовку: 'Отомстим за храброго комсомольца Петра
