– Ну так ведь у тебя есть и то и другое, – кивнул Макар. – Вон, даже мама говорила, что у тебя какие-то волосы редкой породы. В смысле цвета. С такими волосами никакой ум и не нужен – будешь шампуни рекламировать. – И, не удержавшись от того, чтобы подколоть сестру, он добавил: – Для кошек.
Ну, а что? Какие глаза у русалок – неизвестно, а у кошек точно зеленые!
Конечно, он знал, что говорить на эту тему не стоило. Потому что такие темы – как однажды, совсем по другому поводу, объяснил папа, – называются больными темами. Хотя вообще-то Макар не понимал, что тут такого уж больного. Соня красивая? Еще какая! Умная? Поищи-ка девчонку поумнее! Он, во всяком случае, не видел. Да и мальчишек умнее, чем его сестра, Макар не видел тоже. Ну а то, что она устроила соревнование между своей красотой и умом… На это вполне можно не обращать внимания. Она же сама говорила ему, когда заметила, что он расстраивается из-за веснушек, чтобы он не обращал внимания на глупости.
К счастью, на его глупость Соня и правда не обратила внимания. Или просто сделала вид, что ей безразличны разговоры о ее внешности?
– При чем здесь шампуни, кошки и всякие там… волосы? – пожала плечами она. – Стоим здесь и смеемся, как будто нам больше делать нечего! Между прочим, что надо делать, чтобы написать контрольную? Хорошо изучить тему. Вот мы и должны побольше узнать о привидениях и всяких паранормальных вещах. Сейчас же иду ползать по Интернету.
– А какую это мы собираемся писать контрольную? – удивился Макар. – По всяким там ненормальным…
– Это я так образно сказала, – пояснила Соня, уже входя в свою квартиру. – Контрольной я назвала все, что связано с Ольгой Сергеевной, портретом, квартирой – то есть со всем этим делом. Ольга Сергеевна нас к себе не пускает. Говорит, что портрета нет и что нам надо держаться подальше от всяких страхов. Но это, конечно же, для того, чтобы мы отстали. Вот и напрашивается вывод: изучить досконально, что эти страхи из себя представляют.
– Ну, ты голова! – восхитился Макар. – С серебряными этими… мозгами. Только вот что-то подозрительно мне твое усердие!.. Ты что, оставила свою идею все рассказать родителям? Забыла? Не верится мне, не верится… Наверное, просто усыпляешь мою бдительность, а потом раз-два – и папа знает, и мама знает, что рядом с нами поселилось привидение. И никакого расследования!
– Какой-то странный и неприятный у тебя тон, – заметила Соня, дожидаясь, пока загрузится компьютер. – И заметь, он всегда такой, когда ты сам себе не веришь. Не веришь в то, что говоришь. Тогда и получается какое-то капризничанье.
– Это… у меня капризничанье? – возмутился Макар. – Спросил просто, без всякого кривляния: собираешься обо всем рассказывать родителям или нет? А ты нот-тации мне читаешь!
Слово «нотации» Макар произнес таким тоном, чтобы уж никто не мог обвинить его в капризности. Крутым таким тоном – когда растягиваются не гласные, а согласные. Серьезность говорящего в таком случае не вызывает сомнений – только лишь опасения.
Но у Сони никаких опасений не возникло. Потому что она знала добродушный характер своего брата уже целых… одиннадцать лет. Столько же, сколько и было самому Макару.
– Не собираюсь я ничего рассказывать родителям, успокойся, – улыбнулась Соня. – И не потому, что я такая хорошая. Я, может быть, лучше поступила бы в данной ситуации правильно, а не… хорошо. То есть, наверное, все-таки сказала бы родителям… Но не скажу.
– Ничего не понимаю, – замотал головой Макар. – А вот это твое «сказала бы – не сказала бы» ты не хочешь назвать капризничаньем?
Макар передразнил Соню самым противным тоном, на какой только способны были его голосовые связки, но она только засмеялась:
– Нет, не хочу. Мне просто не хочется беспокоить маму с папой накануне неожиданной и важной командировки. Представляешь, где-то в предгорьях Сихотэ-Алиня найдено небольшое селение, из которого жители никогда никуда не выезжали, но при этом они говорят по-английски. И главное, что они на английском называют все речки, озера, селения, о которых слышали… И вот представляешь, только мама с папой могут разгадать этот феномен! Поэтому они туда улетают.
Честно говоря, Макар ничего этого не представлял. Смутно и быстро пронеслась в его мозгу зависть к неведомым людям, которые английский знают автоматически, без всякой зубрежки, пронеслось и странное название места, куда улетают родители…
– Когда они улетают? – шепнул он пересохшими от волнения губами. – И… почему ты об этом знаешь, а я нет? Мы же вместе из школы пришли! А родители с работы не звонили…
Соня вздохнула и оторвалась от монитора:
– А ты не помнишь, где шлялся два урока? Мы с папой всю школу обыскали! Я же не знала, что ты, как охотник за привидениями, домой побежал. Папа прямо в школу заехал на большой перемене, чтобы все нам объяснить. Я еле уговорила его не поднимать тревогу – сказала, что с тобой такое случается: заигрался с ребятами в каком-нибудь из классов. Они с мамой сегодня до самого вечера на работе будут готовиться к поездке. Но домой перед вылетом, конечно, заедут, не волнуйся.
– Я… не волнуюсь, – опять прошептал Макар. – Чего мне волноваться! Не ездили наши родители в командировки, что ли?
Честно говоря, Макар все-таки чувствовал себя неспокойно и даже очень неспокойно. Он понял, что за разгадку секрета таинственной квартиры Соня принялась всерьез. Ведь она за весь день даже ни разу не напомнила про уроки, а наоборот, полезла в Интернет ради того, чтобы узнать все о привидениях! И это Соня, которая раньше о привидениях и слушать бы не стала! К тому же родителей несколько дней не будет дома… Разволнуешься тут! Ведь это означает, что можно будет спокойненько, без боязни быть застуканными родителями, действовать и ночью! Именно тогда, когда действуют всякие, как выразилась Соня… полунормальные существа. Это, конечно, интересно. Но и страшно.
– Только, пожалуйста, – оглянулась на него Соня, – не мешай. Я не могу работать за компьютером в четыре глаза. А для тебя я всю интересную информацию скачаю – почитаешь с листа. Ладно? И сходи за Ладошкой.
Макар машинально кивал, соображая: «Четыре глаза – это мои и Сонины или столько глаз у компьютера?»
