то старая грымза. Все они бросали взгляды на секретаршу. На Девице было настолько узкое и низко вырезанное платье, что ее груди торчали вперед, словно кулаки боксера в боевой стойке. Она сидела, скрестив ножки. Я подошел к столу и небрежно проронил:
– Хотелось бы повидать Ленки. Девица вскинула на меня свои голубые глазки.
– Сожалею, но вам придется подождать. Вы сказали… Ленки… Вы друг мистера Сорво?
– Вполне возможно. Она нахмурила свой дегенеративный лобик.
– Если вы по делу, то вам…
– Не по делу, красавица.
– О! Ну тогда вы друг. Что ж, я передам, что вы здесь. Как ваше имя?
Я назвался. Она взяла телефонную трубку и сообщила кому-то, что в приемной находится мистер Макбрайд. Затем торжественно кивнула головой и произнесла:
– Мистер Сорво будет рад вас видеть. Прямо сейчас.
– Я бы предпочел остаться здесь и любоваться вашей неотразимой красотой.
– Но мистер Сорво сказал…
– Знаю.
Кивнув озадаченной девице, я вошел в дверь с табличкой: «Посторонним вход воспрещен».
Здесь тоже была секретарша, точнее, секретарь, еще точнее – здоровенный амбал, который сидел на стуле и жевал сигару. Из кармана у него торчал ствол пистолета.
– Проходите! – кивнул он на дверь в противоположной стене.
Я вошел.
Это была огромная комната. В центре ее стоял большой стол из красного дерева, за которым восседал сам король. Вид у него был соответствующий: черный костюм, сверкающая манишка, свежевыбритый, с седыми висками. И, как положено королю, его безопасность обеспечивали двое громил, расположившихся в глубоких креслах по обе стороны от повелителя.
Ленки Сорво изо всех сил старался сохранять невозмутимость.
– Привет, сосунок, – буркнул я и ухмыльнулся, увидев, как он стиснул зубы и сжал кулаки.
Громилы в креслах не поверили своим ушам. Сорво медленно поднялся из-за стола, руки его дрожали, а глаза превратились в узкие щелки.
– Ах ты, сукин сын! – прошипел он.
Потом медленно опустился в кресло и вновь придал своему лицу безразличное выражение. Только тогда громилы зашевелились. Сидевший правее Ленки медленно встал и, набычившись, направился ко мне. Я не шелохнулся. А Ленки, вероятно, окончательно взял себя в руки, потому что произнес мягким, бархатным голосом:
– Сядь на место, Эдди. Мистер Макбрайд пришел поговорить со мной.
Теперь я, наконец, понял, что за атмосфера царила в этой комнате: атмосфера ненависти или страха. Я закурил сигарету и присел на ручку ближайшего кресла. Эдди замысловато выругался.
– Итак, я вернулся, приятель, – сказал я. – Догадываешься, зачем?
У самого его глаза дернулся крохотный мускул.
– Может быть, ты сообщишь мне это сам?
– Где она, Ленки? Улыбка сползла с его лица.
– Это я и сам хотел бы знать. Я добродушно ухмыльнулся:
– Ах ты, жалкая вонючка! Никак не возьму в толк, что она в тебе нашла?
Видимо, оскорбление нисколько Ленки не задело: он лишь молча взглянул на меня. Зато вскочил его коротышка-телохранитель. Задыхаясь от злобы и брызгая слюной, он заорал:
– Позвольте, я с ним разделаюсь! Пустите меня к нему!
– Всему свое время, Эдди, – мягко произнес Ленки. – Мистер Макбрайд отлично понимает это, не правда ли?
Он сделал повелительный знак рукой.
Я еще раз хорошенько затянулся, взглянул на коротышку, который, повинуясь Сорво, пятился назад, схватил его за руку и швырнул в другой конец комнаты. Он ударился об стул и свалился на пол.
В комнате стало тихо. Сорво повернулся ко мне с побелевшим от бешенства лицом и прошептал:
– Ты упрямый!
– Ага.
– А память у тебя короткая.
– Да.
– Тебе бы следовало держаться подальше отсюда.
– Мне нужна Вера. Если догадываешься, где она может быть, то выкладывай и поскорее. Знаешь, что произойдет, если ты не поторопишься?
Вероятно, Ленки плохо понял меня. Он ведь был король, и никто не осмеливался разговаривать с ним подобным тоном. Он подошел ко мне так близко, что я ощутил на своем лице его горячее дыхание.
– Мистер Макбрайд… – начал он.
И тогда я его ударил. Он заткнулся на полуслове и отлетел на несколько футов. Секунду он еще качался на ногах, а потом рухнул на пол…
Горилла все еще покачивался на стуле, уверенный, что это меня с грохотом вышвырнули вон.
– Тебе бы тоже следовало там поприсутствовать, – улыбнулся я. – Это было весьма забавно.
Он все еще размышлял над моими словами, а я открыл дверь и вышел в приемную. На скамейках больше никого не было, а блондинка втискивала свои плечики в благопристойный жакет.
– Закончили? – кокетливо улыбнулась она.
– Пока что все. Вы домой? Она взглянула на часы.
– Да.
– Чудесно! Я провожу вас.
– Но мне нужно сказать мистеру Сорво…
– Что бы вы ему сейчас ни говорили, он все равно не услышит, девочка.
– Ах, нет. Я всегда…
– Мистер Сорво плохо себя чувствует, – проинформировал я ее.
– Как же так? В чем дело? Что с ним?
– Ничего страшного. Просто из него слегка вышибли дух. Так пошли?
Я элегантно взял ее под руку, и мы вместе спустились с лестницы.
На противоположной стороне улицы находился бар – туда мы с ней и направились. Ее звали Кэрол Мэй, ей исполнилось 26 лет, и она не слишком жаловала своего шефа. После полдюжины коктейлей она стала тоненько хихикать и охотно отвечала на мои вопросы. Я без труда выяснил, что коротышку зовут Эдди Пакман, а Ленки Сорво провел сегодня весь день в конторе – и, значит, отметил я про себя, не покушался на меня у библиотеки, – и что, по ее мнению, тот, кто имел глупость избить ее хозяина, – не жилец на этом свете.
– Лучше немедленно уезжайте, если хотите уцелеть, – пробормотала она заплетающимся язычком.
– С вашим хозяином шутки плохи, так?
– Вот именно.
Я выпустил колечко дыма.
– Я слышал, что он дамский угодник.
– Бред! Он сатир, вот он кто!
– И кто же сейчас его пассия?
– Какая-то ловкая девчонка с Севера, которая знает, что лучший путь к его сердцу лежит отнюдь не через желудок. Он держит ее у себя на квартире в одном нижнем белье. Но только все это чепуха… Уезжайте, прошу вас.
– Мне тут нравится, и поэтому я останусь. Она была совсем пьяна, и потому мне пришлось сунуть ее в такси, а потом еще втаскивать в крохотную трехкомнатную квартирку, дверь которой я открыл найденным в ее сумочке ключом. Кэрол едва соображала, где находится, но у нее хватило любезности предложить мне разделить с ней ложе.
– В другой раз, милочка. Сегодня я слишком устал. Я пошел к двери, но она успела крикнуть мне
