что парусина источает мягкий желтый свет. При этом свете Морозов разглядел в палатке трех офицеров, среди них - Гарбуза. В одних трусах и тапочках на босу ногу все они занимались кто чем, беззлобно переругиваясь.
- Уже поднялись, краса и гордость танковых войск? - насмешливо спросил Морозов, присаживаясь на табуретку.
- А я почти не спал, - ответил Гарбуз, откусывая нитку, которой пришивал к гимнастерке свежий подворотничок. - Попробуй усни: три года дома не был... Эх, и погуляю! На всю Кубань свадьбу отгрохаю!
- Зря командир бригады отпускает тебя сейчас, - недовольно заметил чистивший на гимнастерке пуговицы белоголовый лейтенант.
- Ты насчет футбола? - насторожился Гарбуз.
- Угу. Продуем без тебя артиллеристам как миленькие.
Гарбуз, сверкнув своими глазищами, помолчал, сердито посопел, раздумывая, как бы едче, по своему обыкновению, ответить, и, видать ничего не придумав, приглушенно зашипел:
- Знаешь что, хлопче?.. Я родился человеком, а не футболистом. Вот вернусь с молодой женой, тогда и в футбол будем играть.
- С женой? - изумился Морозов, хитро щуря глаза.
Молодежь грохнула смехом. Густо захохотал и Гарбуз.
- Тише, черти! - затряс кулаками Морозов. - Лагерь разбудите!
И вдруг, словно в насмешку над его словами, прокатился тяжелый, стонущий гул. Мелко задрожала земля от артиллерийских ударов.
В стороне границы, от края до края, полыхали вспышки орудийных залпов, отражаясь в широко раскрытых, встревоженных глазах выскочивших из палатки Морозова, Гарбуза, белоголового лейтенанта.
- Братцы, война! - выкрикнул лейтенант. Его глаза горели жаждой подвига.
- Война! - хрипло повторил Гарбуз.
- Война! - шепнули побелевшие губы Морозова.
Умолкли птицы в недалеком березняке, стыдливо спряталось за багровую тучу взошедшее солнце. А на западе бухало и гремело; серая ветошь редких курчавых облаков озарялась кровавыми отсветами.
Младший политрук Морозов вдруг вспомнил, что он дежурный. Опрометью бросился к штабной палатке. Влетел туда вихрем, чуть не сбив с ног заспанного сержанта - помощника дежурного, который уже тянулся к зеленой коробке полевого телефона.
Опередив сержанта, Морозов схватил трубку, ожесточенно крутнул ручку.
- 'Неман'! 'Неман'! Алло!.. 'Неман'!
Штаб бригады не откликался.
Морозов рванул трубку второго телефона.
- Застава!.. Погранзастава! Алло! Погранзастава!
На лбу младшего политрука выступили крупные капли пота: не отвечала и ближайшая пограничная застава. Чья-то рука уже успела перерезать все провода. Молчал и квартирный телефон полковника - командира танковой части. Он жил в местечке Свинеж, где находились зимние квартиры танкистов. Там же размещались штаб, склады, парк не выведенных в лагерь боевых и транспортных машин.
Морозову ничего не оставалось, как объявить тревогу.
Вдоль палаток, от дневального к дневальному, перекатывалась холодящая душу, разноголосая команда:
- Тревога! Тревога!.. В ружье!..
Где-то на краю лагеря рассыпал серебряную трель горнист.
Лагерь ожил. Танкисты и шоферы, чьи машины находились в лагерном парке, стремглав мчались туда. Все остальные, захватив оружие, бежали на тыльную линейку, где уже раздавались команды к построению.
...С дороги, ведущей к лагерю, на переднюю линейку свернула легковая машина и на большой скорости подъехала к палатке дежурного. Из машины выскочил моложавый полковник с заспанным, небритым лицом - командир бригады.
Морозов, подав собравшимся здесь офицерам команду 'Смирно', кинулся к нему с рапортом, но полковник, нетерпеливо махнув рукой, коротко спросил:
- Приказы есть?
- Никак нет. И связь почему-то не работает.
Измерив Морозова суровым взглядом, точно он, дежурный по лагерю, чего-то недоглядел, командир бригады задумался, нервно потирая ладонью небритую щеку.
В стороне, в просветленной сини неба, плыла на восток еле различимая армада бомбардировщиков. Проводив ее глазами, в которых гнездились тревога и желчная горечь, полковник обратился к командирам:
- Обстановка неизвестна. Приказов никаких. Надо полагать, немцы напали без объявления войны... А это значит... Сами понимаете: до границы тридцать километров.
Он еще с минуту прислушивался к артиллерийской пальбе, отчетливо доносившейся с запада, а затем отдал распоряжение:
- Действовать по плану боевой тревоги! Майор Новиков!..
- Я! - отозвался из группы командиров щеголеватый майор.
- Поставьте мотоциклистам задачу на разведку.
- В наличии только два экипажа, товарищ полковник, - доложил Новиков. - Остальные на соревнованиях мотогонщиков.
- Какие там мотогонщики? Ах, да... - Полковник зло сплюнул, почесал затылок и приказал: - Пошлите два экипажа и бронеавтомобиль.
- Есть!
- Первому батальону... - Командир бригады выжидательно смотрел на офицеров, кого-то искал глазами. - Командир первого батальона!
- Майор Бабинец с вечера уехал на зимние квартиры, к семье, - доложил Морозов.
Негодующе ворохнув глазами, полковник спросил:
- Капитан Волков здесь?
- Я! - раздалось из группы командиров.
- Приготовить батальон к бою...
- А как с боеприпасами? - послышался чей-то, похожий на бабий, голос. - В лагере ни одного снаряда!
- Знаю! - зло прервал полковник говорившего. - Командиру автороты ('Я!' И один из офицеров взял под козырек) доставить личный состав второго и третьего батальона на зимние квартиры. Там загрузиться боеприпасами и прибыть сюда.
- Есть доставить людей на зимние квартиры и привезти в лагерь боеприпасы!
- Второму и третьему батальонам - на зимних квартирах снять с консервации танки, получить боеприпасы и выдвинуться к месту сосредоточения бригады согласно плану боевой тревоги.
- Есть! - в один голос произнесли два командира.
- Штабной автобус на месте? - повернулся полковник к младшему политруку Морозову.
- Никак нет. Ушел в Гродно за артистами... Сегодня концерт...
- Концерт... - Полковник кивнул головой в сторону границы, где бушевала война.
5
В лагере ждали снарядов с таким напряженно-тревожным нетерпением, с каким ждут врача, уже одно появление которого может спасти жизнь умирающему человеку, беспредельно дорогому всем.
Солнце поднималось выше и выше, синева неба блекла, делалась белесо-голубой; в ней непрестанно гудели моторы, уносившие косяки крестатых бомбардировщиков на восток. На западе же, там, где находилась государственная граница, вскипал грохот канонады...
А снарядов не было.
Примчались из разведки мотоциклисты. Сообщили, что немецкие танки пересекли границу, достигли
