- Есть один у папочки. Уверяет, что большая редкость.
Тони вошел в комнату и машинально, не дожидаясь приглашения, сел в кресло. 'Значит, этот высокий охотится за пенальчиками', - подумал он, как тут же услышал вопль:
- Фотографии исчезли!
Стоявшая у секретера Дебора обернулась к нему и с тревогой прошептала:
- Тони! Мне страшно... Здесь кто-то был.
Стюарт поднялся, чтобы успокоить девушку, но теперь Дебора уже смотрела куда-то поверх его, и в ее глазах он прочитал подлинный ужас. Тони стремительно обернулся: из-за портьеры выглядывал тот самый блондин. Не успел Тони отреагировать на происходящее, как распахнулось окно, и в комнату проникли двое с револьверами, затем еще один.
- Ты, парень, стой, как стоишь! - приказал тот, кто появился последним. По-видимому, он был главарем. - А ты, девочка, сейчас поедешь с нами.
Тони сразу почувствовал себя лишним в этой компании и понял, что его сейчас просто прихлопнут. Но блондин вдруг показал на него пальцем:
- Он тоже поедет с нами.
- О'кэй, - сразу согласился главарь, после чего вместе с блондином скрылся в коридоре. Когда они вернулись, главарь тащил на себе объемный узел, а блондин - картину.
- 'Наска', - тихо обронила Дебора.
Владелец леопардовых плавок положил картину на кресло, а затем аккуратно завернул ее в сорванную с окна штору. Главарь подал знак, и двое других грабителей стали дулами револьверов ласково подталкивать Дебору и Тони к окну. Им помогли спрыгнуть вниз, во влажную прохладу вечернего сада. Потом все шестеро быстро прошли через калитку, возле которой Тони заметил лежащего без движения охранника.
На проселочной дороге, в тени деревьев, стояли две машины. Главарь сложил добычу в багажник первой машины и сел за руль. Вторую повел блондин. Тони посадили рядом с ним, а Дебора оказалась между двумя грабителями на заднем сиденье. Меж собой те сразу завели такой разговор, как будто в салоне машины, кроме них, никого не было.
- Джим, - сказал тот, что сидел слева от Деборы, - а как ты узнал, что Вайлди может нам помочь?
- Я наблюдал за ранчо целую неделю, - самодовольно ухмыльнулся Джим, а этот парень появился всего три дня назад. И вот вчера, рано утром, он вдруг попер к дому прямо через ворота. Риггсов 'дятел' заорал ему: 'Стой!', а он идет себе и идет. Тогда охранник вытащил свою пушку. Тут Вайлди просто посмотрел на него, и охранник, представь себе, свалился на землю бездыханный. Когда выскочил второй, все повторилось вновь. Потом Вайлди повернул назад.
- Почему?
- Почему ты это сделал, Вайлди? - обратился к блондину Джим.
- Цель пропала, - лаконично ответил тот.
- Вот видишь - цель пропала. А у нас не пропала. И я объяснил ему, что нам тоже туда надо, что мы можем помочь друг другу. Он согласился. Мы даже подружились. И я дал ему имя. Скажи, Вайлди, у тебя раньше было имя? Нет? Вот видишь - он совсем дикий, но все равно отличный парень. Я же говорю Вайлди [от английского wild - дикий].
Тони осторожно покосился на 'дикаря', обладавшего даром гипноза. И тут его взгляд остановился на правой руке блондина. Точнее, на татуировке, напоминавшей паучка. Эта татуировка странно светилась... Холодок пробежал по его спине. Все случившееся казалось бредом, но, несомненно, таило в себе скрытый смысл.
Машины тем временем остановились у бензоколонки, на развилке шоссе. Здесь стоял автофургон, шофер которого, как выяснилось, ждал именно их. Главарь пошел открывать багажник, но картину у него перехватил неведомо как подоспевший Вайлди.
- О'кэй, парень, давай и ее сюда, - одобрил его действия главарь.
- Нет, - возразил Вайлди. - Она - моя...
- Ты что это задумал, парень? - вытащил револьвер главарь.
И тут глядевший в окно Тони увидел, как револьвер взметнулся в воздух. То же самое произошло и с револьвером водителя автофургона, когда тот попытался направить его в сторону Вайлди. Тут же, синхронно, открылись обе задние дверцы их машины, и оба бандита беззвучно рухнули на дорогу.
Вайлди с картиной под мышкой направился к машине. Аккуратно положил ее в багажник, неторопливо захлопнул крышку, затем сел за руль, включил зажигание и сказал своим пассажирам:
- Вперед, ребята!
Остолбеневший хозяин бензоколонки так ничего и не понял.
8
В холле первого этажа корпуса травматологии, куда вызвали Гриновского по внутреннему телефону, было сумрачно и холодно. На улице шел снег.
- Алексей Аполлинарьевич? - от стены отделился невысокий плотно сбитый человек и направился к Гриновскому, тяжело опиравшемуся на палку. - А я вас сразу узнал. Моя фамилия - Синюкаев. - Человек говорил, почти не разжимая губ. - Волею судеб я оказался на столь памятном теперь для вас повороте шоссе как раз в тот момент, когда... когда вы были так неосторожны.
Дальше, дальше!
Дальше? Когда я понял, что в моей помощи не нуждаются (водитель положил вас на заднее сиденье), то пошел к автобусной остановке. И тут наткнулся на сумку. Вашу сумку...
У Гриновского перехватило дыхание.
- Да не волнуйтесь вы так, Алексей Аполлинарьевич, - проговорил Синюкаев. - Сумка ваша в порядке. Все на месте: документы, вещи, ключи...
- Где она? - сорвался на крик Гриновский.
- Вас ведь выписывают на будущей неделе? Вот я вам и позвоню домой. Чтобы, значит, встретиться... Но только чтоб все было по-честному! Понимаете?
Гриновскому удалось наконец поймать взгляд Синюкаева. Ему показалось, что это был взгляд человека, который всегда добивается своего.
...Когда в тот вечер на даче Гриновский, положив в сумку коробку с пенальчиками, собирался уходить, сторож сначала не хотел его отпускать, а потом попросил взять с собой. 'Будь прокляты все деньги, - твердил он. Здоровье и покой дороже!'
Гриновский, как мог, успокоил его, пообещав вернуться на дачу чуть ли не первой же утренней электричкой.
Он быстро шел в темноте, прислушиваясь к собственным шагам. Так он чувствовал себя увереннее: что ни говори, а вокруг этой дачи в самом деле происходит что-то неладное. Уже подходя к шоссе, где можно было успеть к последнему рейсовому автобусу, Гриновский вдруг услышал чьи-то шаги за своей спиной. Ему показалось, что кто-то преследует его. И он... побежал. Тот, сзади, тоже прибавил ходу. И когда лунный свет все же пробился сквозь плотную пелену облаков, Гриновский решил посмотреть, кто же за ним гонится. Присмотревшись, Гриновский с ужасом понял, что тот как две капли воды походил... на самого Гриновского. Но вот глаза! Они были огромны, безжизненны и красны, как схваченная морозцем рябина. И эти глаза невидяще уставились на Гриновского. Тот оцепенел и беспомощно замер, не в силах отвести взгляда от пугающих красных зрачков. Незнакомец качнулся и слегка шевельнул рукой. Гриновский опомнился. Отчаянно взвизгнув, ничего уже не видя вокруг, он кинулся прочь и через минуту, задыхаясь, вылетел на шоссе. И тут страшный удар бросил его на асфальт.
Все оставшиеся до выписки дни Алексей Аполлинарьевич не находил себе места. Он был близок к тому, чтобы позвонить в милицию и сообщить о Синюкаеве, потом хотелось обратиться к Витюше, своему единственному другу. Но что-то останавливало его.
Через неделю за ним в больницу заехал Витюша и в машине сообщил нечто несуразное:
- Петров за это дело посадил своего аспиранта, а я - своего. Ребята они толковые: вот и выдвинули идею, что это программа ввода-вывода данных. Идея не бог весть какая, но мы все же пытаемся кое-чем ее подкрепить. Отлаживаем программу-переводчик, возимся с кодировкой твоих 'табличек'. И получили ЧП. Когда вчера работали, программа-переводчик аварийно завершилась, да так, что сложилось впечатление - шурует какая-то закодированная программа и забирает при этом девяносто восемь процентов процессорного ресурса... Одним словом - ничего не понятно!
Гриновский пожал плечами. Витюша посмотрел на него в зеркало заднего обзора:
