выстрел. Это ощущение было сродни тому, как если бы с надгробного камня в одно мгновение был смыт толстый слой наносной грязи, под которой ей вдруг открылась надпись, о существовании которой она никогда не догадывалась и вынести жестокую правдивость которой было превыше всех человеческих сил. Поэтому она упала и оставалась без движения лежать на полу, в то время как перед глазами у нее стояла одна картина, все чаще и настойчивее возвращавшаяся к ней из хаоса мыслей: искалеченное тело Эда, насмерть разбившегося на том далеком каменистом горном склоне. И a глубине души, в каком-то дальнем ее уголке свободном от паники, чувства вины и прочей неразберихи, она, по сути, впервые стала горевать по- настоящему о погибшем муже.
Паркер подошел к ней. В руке он держал револьвер и что-то говорил, произнося слова отрывисто и быстро, но понять ничего было нельзя, как если бы он говорил на языке суахили. Клер хотела сказать ему: «Помоги мне отделаться от них. Пусть мне за это ничего не будет. Я не знаю, почему так вышло». Но она почему-то никак не могла подобрать слова, найти в себе силы на то, чтобы произнести это.
Паркер наклонился и отвесил ей сильную пощечину, отчего у нее запрокинулась голова, а вся щека запылала. С каждым мгновением ей становилось все больнее и больнее. Она молча закрыла глаза, понимая, что заслужила это, но сожалея, что все кончается именно так.
Он снова заговорил с ней, и на этот раз ей было понятно каждое его слово.
— Вставай, — говорил Паркер. — Быстро. Поднимайся же!
Клер оставалась неподвижно лежать, и тогда он снова и еще сильнее ударил ее, но уже по другой щеке. Из глаз у нее хлынули потоки слез, как если бы она до этого рыдала уже целый час. Как будто включили телевизор и на экране появился некто, до этого неустанно, без перерыва обливавшийся слезами.
Но Паркер оставался прежним. Его голос доносился до нее сквозь ее собственные рыдания и всхлипывания, приказывая встать.
Страх очередной пощечины заставил ее найти в себе силы на то, чтобы согласно кивнуть, пошевелить руками и начать подниматься на ноги.
Он не помог ей. Она с трудом поднялась, ухватившись обеими руками за стол, и, когда ей наконец удалось принять вертикальное положение, он объявил:
— Уходим. Не отставай от меня.
— Только не надо показывать мне фотографии, — пробормотала она, потому что теперь ей стало казаться, что Паркер должен обязательно оказаться на самом деле неким судьей, и что у него есть фотографии того, кто был убит тем выстрелом, и что теперь он собирается разложить перед ней все снимки, а она не сможет вынести этого зрелища.
— Не отставай, — повторил он, не обращая внимания на ее слова, и зашагал прочь.
Нетвердо ступая на дрожащих йогах, Клер поспешила следом за ним. В голове у нее по-прежнему творилась неразбериха, когда из провала в стене впереди вдруг, пятясь, выступил Лемке. Он повернулся, и она увидела, что голова у него вся в крови.
— Француз... — изумленно проговорил он и рухнул на пол.
Клер пронзительно завизжала.
Часть четвертая
Глава 1
Истошный вопль разорвал тишину. Паркер огляделся по сторонам. Все его усилия пошли прахом, работа безнадежно испоганена, у них не остается никаких шансов:
Билли Лабатард, скорее всего, уже мертв. Лемке или уже мертв, или умирает, а может быть, просто валяется без сознания. Карлоу и Майнзер тоже, должно быть, выведены из игры. Француз вернулся, чтобы перехватить товар, и теперь он преграждает путь к отступлению через офис фирмы.
Был сделан только один выстрел. Должно быть, Лабатард все-таки приволок свой чертов пистолет; вот почему он парился в пиджаке. Француз был профессионалом, и он ни за что не стал бы палить просто так, а значит, Лабатард, наверное, сам вынудил его к этому. После этого он огрел Лемке, когда его голова показалась из дыры в стене. Тогда нервы у Француза уже были на взводе, и он просто не сумел разобрать намерений Лемке. А поэтому он треснул его по голове и выпихнул обратно, где увидевшая его Клер взвыла, как пожарная сирена.
Поспешит ли Француз после этого поскорее убраться оттуда или задержится в помещении офиса еще на несколько минут? Это зависит от того, до какой степени Лабатард вывел его из себя. В любом случае рисковать Паркеру не хотелось. Возвращаться сейчас через стену было крайне небезопасно.
Оставался только один путь — через отель. В любом случае вопль Клер наверняка поднял всех на уши. Куда бы теперь Паркер ни сунулся, его постараются встретить во всеоружии, так что шансы у него незавидные. Единственный выход — из зала вниз по лестнице, через вестибюль и на улицу.
Паркер не стал терять времени на раздумья. Он снова огляделся по сторонам, оценивая ситуацию, и принял решение. Ухватив Клер за руку, он потащил ее за собой.
— Идем. Ты втянула меня в это дело, так что теперь поможешь мне выпутаться.
Она не сопротивлялась, следуя за ним с покорностью зомби. После того истошного вопля Клер снова затихла. Лицо ее было бледным как мел, а взгляд — отсутствующим. Паркер сомневался, что в этот момент она сохранила способность соображать.
Но это его не слишком заботило. Для того чтобы справиться с отведенной ей ролью, думать ей не обязательно.
Кто-то уже колотил в запертые со стороны танцевального зала двустворчатые двери, были слышны голоса, взывавшие изнутри. Паркер втащил Клер в смежную с залом комнату хранилища, захлопнул за собой дверь и подошел к двери, ведущей в коридор.
— Сейчас я открою дверь, — сказал он, — и ты выйдешь отсюда. Иди, когда подтолкну; останавливайся, когда стану придерживать.
Она ничего не ответила, но ему показалась, что в общих чертах идея ей ясна. Паркер открыл дверь, встал позади Клер и, удерживая ее сзади за свитер, легонько подтолкнул вперед. Она сделала несколько шагов.
Двое охранников что есть мочи колотили в двери танцевального зала. Еще один страж порядка маячил в дальнем конце мезонина. Он только что вышел на шум из выставочного зала, пытаясь выяснить, что происходит.
— Всем сохранять спокойствие! — выкрикнул Паркер, начиная пятиться в сторону лестниц, удерживая Клер перед собой.
Она двигалась, словно марионетка, повинуясь каждому его движению.
Один из охранников у двери сделал выпад вправо, одновременно хватаясь за кобуру с пистолетом. Паркер выстрелил, и охранник тяжело повалился на пол и остался неподвижно лежать. При звуке выстрела Клер на миг застыла на месте, но когда Паркер потянул ее за свитер, она снова начала переставлять ноги.
Двое охранников подняли руки над головой и замерли в таком положении. На их бледных лицах застыло выражение досады. Они отчаянно ненавидели Паркера, но все же обладали достаточным; благоразумием, чтобы не вынуждать его пристрелить заодно и их.
Паркер наконец добрался до лестницы и, все так же пятясь, начал медленно спускаться, пока оба охранника практически не скрылись из поля зрения. Тогда он, схватив Клер за руку, опрометью бросился вниз и увлек ее за собой.
В вестибюле отеля не оказалось никого, кроме ночного портье, неподвижно стоявшего за своей стойкой, высоко подняв руки. Но теперь оба охранника, оставшиеся наверху, оказались у ограждения и, когда Паркер сделал последний рывок от лестницы к дверям, тут же открыли огонь. Но они стреляли поверх голов, надеясь, что это заставит его в конце концов выпустить Клер и тогда у них появится возможность прицелиться поточнее. Но Паркер прижимал ее к себе, и еще через мгновение они уже были на улице. Справа от входа по-прежнему стоял мнимый грузовичок местной электрической компании. В кабине Француз возился со стартером.
Паркер направился прямиком к машине. Француз чересчур разнервничался и слишком торопился. Мотор уже понемногу начал оживать, когда Паркер рывком распахнул дверцу кабины и втолкнул в нее Клер. Француз обернулся и потянулся было к внутреннему карману плаща, но Паркер взмахнул у него перед носом
