нибудь лохов. Вот тогда я и решил, что сам смогу наехать на них. Тем более, что я и так уже порядком залез в заначку. Я хотел взять к себе в долю Лемке. Я был уверен, что он не откажется, тем более что контора к тому времени все равно была бы уже вычищена, а мы вдвоем просто смылись бы вместе с товаром.
Паркер подумал, что в словах Француза была логика, но, видно, в том и состоит неумолимая жестокость жизни, что человек, с которым он мог бы работать вместе, перешел ему дорогу.
— Ну ладно, — сказал он. — Ты пока что приглядывай за этим парнем внизу, а я останусь у машины.
— Слышь, а у телки-то, кажется, крыша поехала.
— Ладно. Я о ней позабочусь.
— Значит, договорились? — переспросил Француз.
— Заметано, — подтвердил Паркер.
Глава 2
Клер с озадаченным видом стояла возле грузовика.
— Мне надо домой, — объявила она, когда подошел Паркер.
— Очнись же ты наконец, — сказал он. — У нас и так нет времени.
В ответ Клер спокойно и рассудительно проговорила:
— Мы больше никогда не должны говорить об этом. Обещаешь?
— Обещаю, — ответил он. Клер все еще была не в себе, но вела себя тихо, так что можно считать, что все в порядке. — Иди обратно в машину.
— Но мне нужно домой, — возразила она.
— Там они захотят говорить с тобой об этом, — втолковывал ей Паркер. — Лучше останься здесь.
— Вот как. — Она была смущена. — Ну тогда я останусь. Ненадолго.
Она забралась обратно в кабину и сидела там, сомкнув колени и положив на них руки. Она сосредоточенно рассматривала какую-то точку на лобовом стекле.
Француз припарковал грузовик в конце третьего этажа, причем так, чтобы его не было видно от выезда с пандуса. Стоянка на этом этаже была лишь наполовину заполнена машинами, и в дверцах многих из них торчали ключи. Паркер принялся прохаживаться между рядами, выбирая подходящий автомобиль, на который им теперь придется пересесть.
Паркер услышал вой сирен. Внешнее бетонное ограждение было сделано в половину человеческого роста. Паркер подошел к нему, глянул вниз и увидел, как по улице в сторону отеля пронеслась полицейская машина. Завывание сирен теперь доносилось с разных концов города.
Все плохо, очень плохо. За какие-нибудь полчаса они оцепят всю округу. Надежного места в городе, где можно было бы укрыться и пересидеть какое-то время, у них нет. Что же касается Француза, то Паркер решил, что, пока они не выберутся отсюда, ему можно доверять, а потом придется с ним разобраться всерьез. Если им вообще удастся выбраться.
Подумав об этом, он отошел от ограждения и в конце концов остановил свой выбор на микроавтобусе «фольксваген», попавшемся ему на глаза на стоянке второго этажа. Он заехал на нем наверх, припарковался рядом с их грузовичком и, подойдя к кабине, обнаружил, что Клер сидит, уронив голову на руль, и тихо рыдает.
Когда Паркер открыл дверцу, она обернулась. Взгляд ее больше не был отсутствующим, на смену недавней отстраненности пришла боль.
Она покачала головой и прошептала:
— Я не знала, что это бывает так.
— Мы здорово увязли, — сказал Паркер. — И у нас неприятности.
— Это все из-за меня.
— Нет. Француз пытался перехватить товар. Дело не простое, и ему это не вполне удалось.
— А правда, что Билли умер?
— Да....
— Это я виновата.
Паркер пожал плечами.
— Ну, если тебе так угодно, — ответил он. — Может быть, ты. Хочешь сама пойти в полицию и повиниться во всем?
Клер отрицательно покачала головой:
— Нет. Я не хочу в тюрьму.
Паркер был рад услышать это, но не подал виду. Если бы она сказала «да», то ему пришлось бы сейчас же убить ее. Паркеру не хотелось думать об этом, но тогда другого выхода у него не было бы.
— Тебе нельзя возвращаться домой, — сказал он.
— Почему?
— Они установят личность Билли. А кому-нибудь из его знакомых наверняка было известно о ваших отношениях, а значит, полиция выйдет и на тебя. А потом еще кто-нибудь скажет: «А я видел ее тогда в отеле».
— Как же быть? Ты хочешь сказать, что я уже никогда-никогда не смогу вернуться обратно?
— Да, это так, — подтвердил он, пристально разглядывая ее.
Клер глубоко задумалась, остановив взгляд на приборной доске. Затем снова подняла глаза на Паркера:
— А ты возьмешь меня с собой?
— И надолго ли ты рассчитываешь?
Она вымученно улыбнулась в ответ:
— Полагаю, до тех пор, пока это не надоест одному из нас.
— А ты, случайно, больше не собираешься закатывать мне истерики вроде сегодняшней?
— Нет. Тогда я просто была поражена до глубины души. Только и всего. Одна и та же вещь не может удивить меня дважды.
— А вдруг ты еще чему-нибудь вздумаешь удивиться?
— Нет.
Паркер взглянул на нее и решил, что, пожалуй, так оно и есть. Ему очень хотелось верить ей, потому что тогда он смог бы взять ее с собой. Если бы выяснилось, что положиться на нее нельзя, тогда ему пришлось бы прикончить ее, а этого ему очень не хотелось.
— Ну ладно, — сказал он наконец; — Путешествуем вместе.
— И еще я хочу, чтобы ты знал...
— О чем же?
— О том, что я наговорила тебе, что мне нужно семьдесят тысяч долларов. Я все наврала.
— Ты хочешь сказать, тебе не нужно отдавать долг?
— Не нужно. Я никому ничего не должна.
— Хотела отложить про запас.
— Да!
Паркер усмехнулся:
— В изобретательности тебе не откажешь. Клер неуверенно улыбнулась:
— Это ничего не меняет?
— А почему что-то должно измениться? Я согласился на это дело вовсе не ради тебя. У меня здесь был свой интерес.
— Разумеется. — На этот раз ее улыбка получилась более естественной. — Мне просто очень хотелось излить перед кем-нибудь душу, покаяться.
— Это нехорошее чувство. Никогда больше не поддавайся ему.
— Не буду.
— Хорошо, — сказал он. — Француз еще какое-то время будет с нами. Мы его используем. До тех пор, пока он чувствует себя в безопасности, ему можно доверять. Но будет лучше, если ты тоже будешь приглядывать за ним.
— Ладно.
— Вот и хорошо. А теперь идем. Надо перегрузить товар.
