— Человек, который выглядит как орк! — сказал он, тыкая в Трэля пальцем, увенчанным черным ногтем. И добавил по-оркски: — Убейте его.
— Нет! — вскричал Трэль по-оркски.
В этой жутковатой встрече одно давало ему надежду: эти орки были бойцами. Они не жались по углам, измождённые немощью отчаяния, не способные даже перелезть через невысокую каменную стену.
— Хочу искать Гром Адский Вопль!
Большой орк застыл. На ломаном человеческом он сказал:
— Зачем искать? Послали убить, а? Человек послал, а?
Трэль помотал головой:
— Нет. Лагеря… плохо. Орки…
Он никак не мог подобрать слов на чужом ему языке, поэтому просто низко опустил голову, стараясь изобразить одно из тех жалких созданий, которых он видел в лагерях для интернированных.
— Моя хочу орки… — Он воздел к небу связанные руки и проревел: — Гром помочь. Больше нет Лагеря. Больше нет орки… — И снова он задействовал мимику, изображая подавленность и безнадёжность.
Трэль опасливо поднял глаза, едва смея надеяться, что его ломаный оркский смог донести то, что он хотел. По крайней мере, убивать его больше не собирались. Другой орк, немного меньший; чем первый, но такой же грозный с виду, заговорил грубым, хриплым голосом. Вожак раздражённо ответил. Они долго и горячо спорили, пока, наконец, большой не уступил.
— Трагг сказать, может быть. Может быть, ты видеть Адский Вопль, если достойный. Идём.
Они рывком подняли его на ноги и погнали перед собой. Тычки в спину заставляли Трэля шевелить ногами. Но даже связанный и среди враждебно настроенных орков, Трэль ощущал прилив радости.
Он увидит Грома Адского Вопля, того самого орка, который сохранил свободу и независимость. Быть может, вместе они смогут освободить пленных орков, пробудить их к действиям и напомнить им о былой славе.
Трэлю было трудно связывать оркские слова в осмысленную речь, но понимал он больше, чем мог сказать. Поэтому он шёл и внимательно слушал.
Орков, сопровождавших его к Адскому Воплю, удивила его энергичность. Трэль заметил, что глаза у большинства из них были карие или чёрные, а не красные, как у орков в лагерях. Келгар сказал, что между этим красным пламенем в глазах и загадочной апатией, охватившей орков, существует какая-то связь. Трэль не знал, что это могло быть, и надеялся разгадать загадку.
Но пока что орки говорили не о красных глазах, а только о безразличии и апатии. Смысл многих слов, которых Трэль не знал, было несложно понять по тому, каким презрительным тоном они произносились. Не только Трэль чувствовал отвращение, глядя, как когда-то легендарные воины опускаются ниже безмозглого скота. Бык хотя бы нападает, когда его рассердят.
О своём великом повелителе они говорили с благоговением и восторгом. Говорили они и о Трэле, обсуждая, не был ли он шпионом, посланным, чтобы обнаружить убежище Грома. Трэль отчаянно надеялся, что ему удастся найти способ убедить их в своей искренности. Он сделает всё, что потребуется, чтобы доказать им чистоту своих намерений.
Наконец они остановились. Вожак группы, Трэль узнал, что его зовут Рекшак, развязал пояс, стягивавший его широкую грудь. С поясом в руках он подошёл к Трэлю.
— Ты быть… — Он сказал что-то непонятное по-оркски, но Трэль понял, чего хочет Рекшак.
Он послушно наклонил голову и позволил завязать себе глаза. Повязка пахла свежим мясом и застарелой кровью.
Теперь они, конечно же, убьют его или бросят здесь умирать, связанного и ослеплённого. Трэль предвидел это и подумал, что уж лучше закончить свою жизнь так, чем провести ещё хотя бы один день, рискуя жизнью на гладиаторской арене во славу жестокого ублюдка, который избивал его и издевался над Тари.
Теперь Трэль шёл не так уверенно, хотя в какой-то момент к нему, не говоря ни слова, подошли два орка и крепко схватили его за руки. Он доверился им, у него не было выбора.
Трэль потерял чувство времени, и путешествие казалось ему бесконечным. Мягкая пружинистая лесная почва уступила место прохладному камню, и воздух стал холоднее. По тому, как изменилось звучание голосов орков, Трэль понял, что они спускались под землю.
Наконец они остановились. Пленник склонил голову, и с него сняли повязку. Даже неяркий свет факелов показался ему ослепительным после полной темноты.
Он стоял в огромной подземной пещере. Острые длинные камни торчали кверху из пола и свисали с потолка. Издалека доносился звук падающих капель. В стенах этой большой пещеры виднелись входы в другие, поменьше, большинство из них скрывали занавесы из звериных шкур. Повсюду были разбросаны доспехи, явно знавшие лучшие времена, и оружие, хорошо ухоженное и, видимо, часто бывавшее в деле. Посередине горел небольшой костёр, дым поднимался к каменному потолку. Должно быть, здесь и скрывался легендарный Гром Адский Вопль вместе с последними представителями свирепого клана Боевой Песни.
Но где же сам прославленный вождь? Трэль огляделся по сторонам. Из соседних пещер вышли несколько орков, но никто из них не походил на вождя ни внешностью, не одеждой. Он повернулся к Рекшаку.
— Ты сказал, ты доставишь меня к Адскому Воплю, — возмутился он. — Я не вижу его здесь.
— Ты его не видишь, но он здесь. Он видит тебя, — произнёс другой орк, откинув занавес и выходя из своего укрытия.
Он был почти так же высок, как Трэль, но явно уступал ему в мощи. Он выглядел очень старым и измождённым. На тощей шее он носил ожерелье из костей животных, а может быть, и людей. Держался орк так, словно привык к всеобщему уважению, и Трэль охотно выказал его. Кем бы ни был этот орк, в своём клане он занимал не последнее место. К тому же он говорил на человеческом языке почти так же бегло, как Трэль. Трэль склонил голову:
— Может, и так. Но я желаю говорить с ним, а не просто наслаждаться его незримым присутствием.
Орк улыбнулся.
— В тебе есть дух, огонь, — начал он. — Это хорошо. Я Искар, советник великого вождя Адского Вопля.
— Меня зовут…
— Ты известен среди нас, Трэль из Дэрнхолда.
Встретив удивлённый взгляд Трэля, Искар пояснил:
— Многие слышали о домашнем орке генерал-лейтенанта Блэкмура.
Тихое ворчание заклокотало в горле Трэля, но он не потерял хладнокровия. Он и раньше слышал эту кличку, но стократ обиднее она звучала из уст представителя его собственного народа.
— Разумеется, мы никогда не видели, как ты дерёшься, — продолжил Искар. Убрав руки за спину, он стал неторопливо прохаживаться вокруг Трэля, внимательно его разглядывая. — Орков не допускают смотреть на гладиаторские бои. Пока ты наслаждался почестями на арене, твои братья терпели побои и унижения.
Трэль больше не мог сдерживаться:
— Не доставалось мне никаких почестей! Я был рабом, собственностью Блэкмура, и если вы думаете, что я не презираю его, полюбуйтесь на это! — Он повернулся так, чтобы они смогли увидеть его спину.
Они посмотрели и рассмеялись, приведя его в ярость.
— Там ничего нет, Трэль из Дэрнхолда, — сказал Искар.
И Трэль осознал, что произошло; исцеляющая мазь сделала своё дело слишком хорошо. От побоев Блэкмура и его людей у него на спине не осталось ни единого шрама.
— Ты взываешь к нашей жалости, но мы видим, что ты цел и невредим.
Трэля охватило смятение. Ярость переполняла его, он пытался с ней справиться, но ничего не получалось.
— Я был просто вещью, имуществом. Да вы знаете, что я сам получал с тех рек пота и крови, которые проливал на арене? Блэкмур купался в золоте, а меня держали взаперти в камере и выводили только ему на
