12 Жизнеописаний

страдали от дневного жара. И вот Филиппо устроил так, что на куполе открылись столовые с кухнями и, что там продавалось вино; таким образом, никто не уходил с работы до вечера, что было для них удобством и величайшей пользой для дела. Видя, что работа спорится и удается на славу, Филиппо настолько воспрянул духом, что трудился не покладая рук. Он сам ходил на кирпичные заводы, где месили кирпичи, чтобы самому увидеть и помять глину, а когда они были обожжены – собственной рукой с величайшим старанием отбирал кирпичи. Он следил за каменотесами, чтобы камни были без трещин и прочные, и давал им модели подкосов и стыков из дерева и воска и такие же из брюквы; так же поступал он с кузнецами для железных частей. Он изобрел систему петель с головкой и крюком и значительно облегчил строительное дело, которое, несомненно, даря ему достигло того совершенства, какого оно, пожалуй, никогда не имело у тосканцев. Флоренция проводила 1423⁶⁹ год в безмерном благополучии и довольстве, когда Филиппо был выбран должность приора⁷⁰ от квартала Сан-Джованни на май и июнь, в то время как Лапо Никколини был избран на должность гонфалоньера правосудия⁷⁰ от квартала Санта-Кроче. В списке приоров занесено: Филиппо ди сер Брунеллески Липпи, чему не следует удивляться, ибо его так называли по имени его деда Липпи не по роду Лапи, как это следовало; так значится в этом списке, что, впрочем, применялось во множестве других случаев, как это хорошо известно каждому, кто видел книгу и кто знаком с обычаем того времени. Филиппо нес эти обязанности, а также другие должности в своем городе⁷², и в них всегда вел себя со строжайшей рассудительностью. Между тем он уже мог видеть, ›а свода начинали смыкаться около глаза, где должен был начинаться фонарь, и, хотя им было сделано и в Риме и во Флоренции много моделей и того и другого из глины и из дерева, которых никто не видел, ему оставалось только решить окончательно, какую из них принять к исполнению. Поэтому, собираясь закончить галерею, он сделал для нее целый ряд рисунков, оставшихся после его смерти в попечительстве, но ныне пропавших из-за нерадивости должностных лиц. А в наши дни в целях завершения постройки был сделан кусок галереи на одной из восьми сторон; но, так как он не соответствовал замыслу Филиппо, его, по совету Микеланджело Буонарроти, оставили и не достроили⁷³.

Кроме того, Филиппо собственноручно изготовил в соответствующих куполу пропорциях модель восьмигранного фонаря, которая поистине удалась ему на славу, как по замыслу, так и по разнообразию своему, и по своим украшениям; он сделал в ней лестницу, по которой можно подняться к шару, – это была божественная вещь; однако, так как Филиппо кусочком дерева, вставленным снизу, заткнул отверстие входа, никто кроме него не знал, где начало подъема⁷⁴. Хотя его и хвалили и, хотя он со многих уже сбил зависть и спесь, он все же не смог воспрепятствовать тому, что все мастера, какие только были во Флоренции, увидав его модель, принялись тоже изготовлять модели разными способами, вплоть до того, что некая дама из дома Гадди решилась состязаться перед судом с моделью, которую сделал Филиппо⁷⁵. Он же, как ни в чем не бывало, смеялся над чужой самонадеянностью. И многие его друзья говорили ему, что он не должен показывать своей модели никому из художников, как бы они от нее не научились. А он им отвечал, что настоящая модель – одна и что все другие – пустяки. Некоторые другие мастера поместили в свои модели части из модели Филиппо. Увидав это, он им говорил: «И эта другая модель, которую сделает тот, будет тоже моей». Все безмерно хвалили его, однако, так как не виден был вход на лестницу, ведущую к шару, ему ставилось на вид, что модель с изъяном. Тем не менее, попечители порешили заказать ему эту работу с тем уговором, однако, чтобы он им показал вход; тогда Филиппо, вынув из модели тот кусочек дерева, что был снизу, показал внутри одного из столбов лестницу, которую можно видеть и теперь, имеющую форму полой слуховой трубки, где с одной стороны проделан желоб с бронзовыми стременами, по которым, ставя сначала одну ногу, потом другую, можно подняться вверх. А так как он, состарившись, не дожил до того времени, чтобы увидеть завершение этого фонаря, он завещал, чтобы его построили таким, какой была модель и как он изложил письменно; иначе, уверял он, постройка обрушится, так как свод, имея дугу с радиусом, равным трем четвертям поперечника⁷⁶, нуждается в нагрузке чтобы быть более прочным. До своей смерти он так и не смог увидеть этой части законченной, но все же довел ее до высоты нескольких локтей⁷⁷. Он успел отлично обработать и подвести почти что все мраморные части, которые предназначались для фонаря и на которые, глядя, как их подвозили, дивился народ, как это возможно, что он надумал нагрузить свод такой тяжестью. Многие умные люди полагали, что он этого не выдержит, и им казалось большим счастьем, что он шел его до этой точки, а что нагружать его еще больше – значило бы искушать Господа. Филиппо всегда над этим смеялся и, приготовив все машины и все орудия, необходимые для лесов, не терял ни минуты времени, мысленно предвидя, собирая и обдумывая все мелочи, вплоть до того, как бы не сбились углы обтесанных мраморных частей, когда их будут поднимать, так что даже все арки ниш закладывались в деревянных лесах; в остальном же, как было сказано, имелись его письменные распоряжения и модели. Творение это само свидетельствует о том, насколько оно прекрасно, возвышаясь от уровня земли до уровня фонаря на 154 локтя, в то время как храмина фонаря имеет 36 локтей, медный шар – 4 локтя, крест – 8 локтей, а все вместе 202 локтя⁷⁸; можно с уверенностью сказать, что древние в своих строениях никогда не достигали такой высоты и никогда не подвергали себя столь великой опасности, желая вступить в единоборство с небом; ведь поистине кажется, будто оно с ним вступает в единоборство, когда видишь, что оно вздымается на такую высоту, что горы, окружающие Флоренцию, кажутся подобным и ему. И, правда, кажется, что небо ему завидует, так как постоянно, целыми днями стрелы небесные его поражают.

Во время работы над этим произведением Филиппо построил много других зданий, которые мы ниже и перечислим по порядку: он своей рукой изготовил модель капитула церкви Санта Кроче во Флоренции для семьи Пацци – вещь богатую и очень красивую⁷⁹, также модель дома фамилии Бузини для двух семейств⁸⁰ и далее – модель дома и лоджии детского приюта Инноченти⁸¹; своды лоджии были построены без лесов способом, который и поныне может наблюдать каждый. Говорят, что Филиппо вызвали в Милан, чтобы сделать модель крепости для герцога Филиппо Мариа⁸², и что он поэтому поручил заботу о постройке означенного детского приюта своему ближайшему другу Франческо делла Луна⁸³. Последний сделал вертикальное обрамление одного из архитравов, что архитектурно неправильно⁸⁴; и вот, когда Филиппо вернулся и накричал на него за то, что он сделал такую вещь, тот ответил, что заимствовал это от храма Сан Джованни, который построен древними. Филиппо сказал ему: «В этом здании одна-единственная ошибка; а ты ею как раз и воспользовался». Модель приюта, исполненная рукой Филиппо, простояла много лет в здании шелкового цеха, так как с ней очень считались для части постройки, оставшейся неоконченной; ныне эта модель пропала. Для Козимо Медичи он сделал модель обители регулярных каноников во Фьезоле⁸⁵ – очень на рядное, удобное, веселое и, в общем, поистине велико лепное архитектурное произведение. Церковь, перекрытая коробовыми сводами, очень просторна и сакристия удобна во всех отношениях, как, впрочем, и все остальные части монастыря. Следует принять во внимание, что будучи принужден расположить уровни этого строения на склоне горы, Филиппо весьма рассудительно использовал нижнюю часть, где он разместил погреба, прачечные, печи, стойла, кухни, дровяные и прочие склады, все как нельзя лучше; таким образом он в долине разместил всю нижнюю часть строения. Это дало ему возможность построить затем на одном уровне лоджии, трапезную, больницу, новициат, спальни, библиотеку и прочие главные помещения монастыря. Все это построил на свои средства великолепный Козимо Медичи, движимый как своим благочестием, которое он всегда и во всем проявлял к христианской религии, так и тем расположением, которое он питал к отцу Тимотео из Вероны, отменнейшему проповеднику этого ордена; к тому же, дабы лучше наслаждаться его беседой, он построил в этом монастыре много комнат для себя и проживал в них с удобством. Истратил же Козимо на эту постройку, как явствует из одной записи, сто тысяч скуди. Филиппо также нарисовал ль крепости в Вика-Пизано⁸⁶, а в Пизе – модель старого кремля. Им же был укреплен морской мост, и опять-таки он дал рисунок соединения моста с двумя башнями для нового кремля⁸⁷. Точно так же он исполнил рисунок укреплений гавани в Пезаро⁸⁸. А вернувшись в Милан, он нарисовал много вещей для герцога и для собора этого города по заказу его попечителей⁸⁹.

В это время во Флоренции начали строить церковь Сан Лоренцо, согласно постановлению прихожан⁹⁰, которые главным распорядителем постройки избрали настоятеля, человека мнящего себя сведущим в этом деле и занимавшегося архитектурой как любитель, для своего развлечения⁹¹. Уже начата была постройка кирпичных столбов, когда Джованни ди Биччи деи