чем военным летчиком. А германский ас полковник Баумбах, один из самых удачливых пилотов люфтваффе за время войны? Его опыт заставил его публично заявить, что он ненавидит бомбовую войну и, что бы ни случилось, он больше никогда в жизни не сбросит ни одной бомбы.
Отношение к летчикам истребителей-бомбардировщиков, вызывающим всеобщий ужас пиратам малых высот, которые, подобно хищным птицам, движимые теми же инстинктами, вели охоту на людей, стреляя по всему, что движется внизу, в полях и на дорогах, было совсем другим. Люди ненавидели и презирали этих откровенных мясников, поскольку никто не считал их честными воинами, ведущими войну допустимыми средствами. Но даже этот гнев не приносил облегчения, потому что был бессильным.
Стойкость
Моральное состояние населения в разрушенных городах довольно долго, вплоть до самых последних дней, держалось на довольно высоком уровне. Что поддерживало моральный дух мужчин и женщин? Понятия славы, чести, энтузиазма здесь значили даже меньше, чем на фронте. А суровое осознание своего долга не является достаточным основанием и не объясняет ту мрачную решимость людей. Им помогала держаться на ногах сама сложившаяся отчаянная ситуация, неизбежное, почти механическое участие в происходящем. Они просто ничего не могли с этим поделать. Бежать? Уже давно было некуда бежать.
Гражданское население продолжало нести свою ношу, поскольку никто не предлагал им иного выхода.
Именно директива, принятая в Касабланке, впервые превратила войну в народную. Все усиливавшиеся безжалостные бомбежки, которые продолжались и после того, как с военной точки зрения итог войны был предрешен, были тем фактором, что сплотил людей вместе, и так продолжалось до самого конца. Горе и страдания от разрушения немецких городов стали той цементирующей силой, которая позволила им держаться вместе. Кроме того, благодаря этому люди были вынуждены сплотиться вокруг государства, к которому они больше не испытывали привязанности. А катастрофа, обрушившаяся на Дрезден, вызвала в потерявших силы и веру людях последний отчаянный взрыв энергии, так как отныне всем стало ясно, как никогда, что враги стремились физически истребить весь немецкий народ. Слепая мясорубка последних нескольких месяцев войны могла означать только систематические попытки навсегда избавиться от всех немцев. Руководители стран-противников, как и собственные правители, обрекали немцев на одну и ту же участь.
Поведение истерзанного, страдающего, но все еще послушного гражданского населения теперь поражало своим достоинством. Геббельс всегда стремился подчеркивать то, что он называл священной составляющей воли к сопротивлению, но он был не так уж далек от истины, когда назвал мрачную решимость немецкого мирного населения «почти религиозной». Раньше в качестве образцов самоотверженности и решимости для всех были солдаты на фронте, но ближе к концу войны все переменилось: в ежедневных приказах по частям вермахта теперь в качестве примеров для подражания превозносились подвиги гражданского населения, которое все еще сопротивляется бомбовому террору.
Если автор отдает должное стойкости и героизму немецкого мирного населения под бомбежками, то делает это не для того, чтобы создать ореол святости вокруг этих людей или воздать какие-то особые почести немецкому народу. История бомбовой войны – это не то событие, на которое стоило бы с гордостью обернуться назад, и для большей части немцев воспоминания о ней полны нестерпимой горечью. Когда чувство самопожертвования зиждется на ложном фундаменте, воспоминания о нем вызывают не гордость, а только печаль.
Трагедией Германии является то, что примеры беззаветной храбрости, самопожертвования, решимости и веры оказались продемонстрированными во имя целей, которые того не стоили. И все же их величие не может быть оспорено. Но пусть никто из читателей не думает, что этим заявлением автор пытается героизировать события.
Правдой является и то, что многие опустили руки в отчаянии перед лицом выпавших испытаний, которые с каждым днем становились лишь тяжелее, перед лицом все более безжалостных сил, действовавших против немцев. Но удивительно не то, что такие факты имели место, а то, что это не случилось гораздо раньше и в гораздо более значительных масштабах.
Подавляющее большинство людей держались с беспримерной самоотверженностью и выполняли свой долг до конца. Вытесненные на самое дно существования, как с физической, так и с моральной точки зрения, эти люди добились подлинной победы гуманизма над бесчеловечностью своей стойкостью перед лицом любых страданий, способностью сохранять хладнокровие в самой сложной обстановке, готовностью к самопожертвованию и взаимопомощи, неустрашимостью. Эти немцы и немки продемонстрировали стойкость, выходящую за рамки человеческого понимания. (Как и стойкость советских людей, благодаря которой СССР преломил ход войны и Германия была повержена. –
Враг оказался не в состоянии сломить их моральный дух. Моральный дух народа не зависит от преходящих правительств и черпает свою силу из чувства долга, которое каждый человек испытывает по отношению к своей стране.
Глава 13
ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ
Проведенные после войны силами международных комиссий исследования единодушно сделали вывод о том, что объявленная союзниками бомбовая война провалилась. В доказательство этого тезиса британская сторона недавно опубликовала официальный отчет о стратегических бомбовых ударах британской авиации. В дальнейшем автор намерен ссылаться только на самые известные и заслуживающие доверия свидетельства.
В первую очередь это сам глава британского командования бомбардировочной авиации сэр Артур Харрис: «Идея о том, что главным результатом бомбежек немецких промышленных городов будет сокрушение морального духа немцев, оказалась несостоятельной. После того как нами были разрушены почти все крупные промышленные центры Германии, гражданское население страны, казалось, отнеслось к этому равнодушно».
Доклад специального отдела ВС США «Воздействие стратегических бомбежек на моральный дух немцев» в своих выводах демонстрирует то же разочарование. В нем говорится, что страх и тревога как непременные факторы бомбежек не оказали ожидаемого влияния на наиболее важные составляющие морального духа немецкого рода, а именно не вызвали в нем желания сдаться.
В книге «Вторая мировая война» генерал-майор Фуллер заявляет (с. 229): «61 немецкий город, каждый с населением 100 тысяч человек и более, а всего территория с населением 25 миллионов человек подверглась бомбовым ударам. Несмотря на это, моральный эффект от бомбежек был прямо противоположен тому, что предсказывали Дуэ (1869 – 1930) и его последователи. Катастрофа не только не стала стремительной, она, напротив, стала мучительно медленной». На с. 231 он добавляет: «Как эксперимент, стратегические бомбардировки Германии вплоть до весны 1944 г. явились примером расточительства и неудач. Вместо того чтобы сократить время войны после того, как Германия лишится сырья и промышленных рабочих, они, наоборот, продлили его».
Другой британский военный историк капитан Сирил Фоллз пишет в книге «Вторая мировая война» (с. 69): «По нашим расчетам, сделанным зимой, промышленная мощь Германии должна была упасть на 20%. В свете последней информации стало ясно, что это было фантастическим преувеличением». И далее на с. 101: «Армии не хватает поддержки с воздуха. Кампания в Греции, возможно, была проиграна из-за этого. А на Крите причина наверняка заключалась именно в этом. Но самое худшее было впереди, когда в конце года в войну вступила Япония. Риск, которому стали подвергаться корабли флота, еще более возрос, становясь все менее оправданным». А в лекции для международных экспертов по воздушной войне, собравшихся в апреле 1954 г. в Женеве на совещании Международного Красного Креста, капитан Фоллз заявил: «Ценность ковровых, или «слепых», бомбежек во время Второй мировой войны, на мой взгляд, была намного ниже затрат на них и не оправдала надежд, которые на них возлагались. Беспристрастная статистика говорит о том, что воздействие бомбежек на немецкую промышленность было намного ниже, чем было принято ожидать и надеяться. Объем военного производства Германии не претерпевал значительного снижения до тех пор, пока на Западе и на Востоке не были одержаны победы на суше. Но сторонников массированных бомбежек эти доводы не смущают. Защищая свою позицию, они заявляют, что если бы им были предоставлены все возможности для ведения той войны, которую они планировали, то
