характер у него! Неужели нельзя относиться к ней серьёзнее?
— Вижу, ты уже вполне пришла в себя, — сказал Роберт, останавливаясь. — Давай, я помогу тебе сесть в седло. Прохладно, и если мы будем и дальше идти пешком, я боюсь, ты можешь заболеть — мы слишком далеко от дома.
Кэтрин кивнула. Раз он собирается помогать ей, значит, волей неволей, ему придётся прикоснуться к ней. Она смеялась сама над собой — ведь совсем недавно она называла его чудовищем именно за то, что он слишком активно касался её. Но вот прошло пятнадцать минут — и посмотрите на неё, она вновь мечтает об этом.
Роберт подхватил её на руки, стараясь не прикасаться к ней местами, где его кожа не была прикрыта одеждой. Кэтрин задержала дыхание — если надышится снова ядом, будет сидеть в седле, как пьяная. Достаточно и того, что просто сам факт их близости друг к другу выбивает её из реальности.
— Молодец, — тепло похвалил он, оценив её усилия. — Знаешь, ты — удивительная, и я думаю, что у нас всё получится.
Он смотрел на неё с нескрываемым чувством, и Кэтрин, не удержавшись, провела рукой по его волосам. Прикосновение было очень приятным, по руке тотчас же побежали мурашки от удовольствия, а Роберт прикрыл глаза, словно этот простой жест доставлял ему истинное наслаждение.
— Так что за оставшиеся две проблемы? — полюбопытствовала Кэтрин. Нельзя сказать, чтобы она так уж рвалась услышать о трудностях, которые их ожидают — а то и тех, что уже есть, недостаточно! — но ей хотелось вновь и вновь слышать его голос, даже если он снова начнёт насмешничать.
— Тебе правда интересно, или так, просто из любопытства спрашиваешь? — нет, он, кажется, не насмехается. Взгляд серьёзный, даже немного нахмурился. Ладно, не стоит обижаться. Он-то серьезно относится ко всему этому, ей вовсе несложно подыграть ему.
— Мне интересно.
— Ладно, — тотчас же согласился Роберт. Он шёл рядом с ней быстрым шагом Кэтрин только диву давалась, как ему удаётся идти так быстро и даже не запыхаться. Она понимала, почему он не садится верхом — боится за неё. У неё действительно до сих пор шумело в голове, хотя и не настолько, чтобы она чувствовала себя на грани обморока. Хм, а ведь и правда, она, кажется, начинает привыкать к его воздействию на её организм.
— Вторая проблема, откровенно говоря, касается в основном меня. У меня слишком бурный темперамент.
Кэтрин не сдержалась и расхохоталась так, что птицы примолкли, испугавшись громкого звука.
— У тебя бурный темперамент? — она понимала, что это крайне невежливо с её стороны, но смех так и распирал её. — Да ты из бетона сделан, Роберт! Тебя же ничем не прошибёшь!
Он смотрел на неё, прищурив глаза, с едва заметной усмешкой на губах. Кэтрин примолкла. Он обиделся?
— Тебе только кажется, — произнёс он ровным голосом, в котором она не заметила ни обиды, ни раздражения. — Я умею контролировать себя, как оказалось, даже лучше, чем сам предполагал. Но… Кэтрин, тебе это сложно осознать, но мы — животные. Наши инстинкты сильнее — гораздо сильнее — ваших. Стоит мне расслабиться, поддаться зверю, которого я так тщательно контролирую, когда нахожусь рядом с тобой, и ты… Лучше даже не представлять себе, что тогда произойдёт.
Кэтрин слушала и умом понимала, что он говорит искренне, но вот поверить в его слова у неё не получалось. Роберт никогда не причинит ей вреда. Только не он! Уж если во что она и верила, так в это.
Она осторожно пожала плечами, не желая спорить, раз уж он так убеждён в своей правоте.
— Я вижу, что ты не веришь мне, — спокойно сказал Роберт, снова криво усмехаясь. — Ладно. Просто в качестве информации — я уже несколько десятков лет не связываюсь с человеческими женщинами именно из-за этого. Я травлю и ломаю вас. В прямом смысле. Вы слишком хрупкие. Ещё ни одной не удалось выжить.
— Это ужасно, — пробормотала Кэтрин. — Ты так говоришь… И сколько у тебя было нас?
Роберт глубоко вдохнул, покачал головой и невесело посмеялся.
— Ревность? Чтобы немного утешить тебя, могу сказать, что последний раз я убил женщину задолго до того, как ты появилась на свет. Так что — технически — это нельзя считать изменой, — видимо, он находил что-то очень забавное в своих словах, потому что Кэтрин видела, что он едва сдерживает смех.
Она молчала, не зная, что сказать и как реагировать на подобные рассуждения. Всё, что она знала — у неё сердце сжималось и кулаки тоже, когда она пыталась представить себе Роберта рядом с какой-нибудь другой женщиной. Не важно — человек это или нет.
Они уже почти добрались до замка, Кэтрин видела, как приближаются шпили и башенки. Она всё ещё чувствовала, что расстроена его признанием — точнее, мыслью о том, что она далеко не номер один в его списке.
— Ну, а третья проблема? — спросила Кэтрин, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.
— Тебя это развлекает, я посмотрю, — хмыкнул Роберт, смотря на неё с теплотой и с насмешкой одновременно. — Что ж, счастлив, что могу позабавить тебя своими рассуждениями. Не всё же ты меня будешь развлекать.
— Давай обойдёмся без подобных комментариев, — буркнула Кэтрин.
— Как скажешь, солнышко.
Она замерла и задержала дыхание, хотя и не было никакой надобности — Роберт соблюдал дистанцию и не дотрагивался до неё. Господи, ну как можно на него сердиться?
Они уже почти подъехали к воротам, и Кэтрин тихо сказала, чтобы только он мог услышать:
— Я люблю тебя, Роберт.
— Спасибо, Кэтти, — они въехали во двор, и он, не предупреждая, подхватил её с седла.
Кэтрин ахнула, ухватилась за него обеими руками и, разумеется, тут же глубоко вдохнула. Чувствуя все знакомые симптомы — головокружение, сердцебиение, слабость во всём теле — она слабо прошептала:
— Даже и не пытайся ставить меня на ноги. Я упаду.
— Да я и не собирался, — усмехнулся Роберт и понёс её к дверям. — Всё же, знаешь, дыши в сторону, обморок будет совсем некстати.
Кэтрин очень не хотелось это признавать, но он был прав. Пришлось отвернуться и несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. Лучше ей не стало, но и сознание она не теряла — прогресс!
2
— Так что за третья проблема? — спросила Кэтрин, усаживаясь на диванчик, стоявший под навесом на балконе. Они, наконец, дошли до той части дома, которую не успели посмотреть вчера. Кэтрин только что пообедала, и напрочь отказалась отпускать от себя Роберта, хоть тот и пытался доказать, что ей стоит сделать передышку и отдохнуть.
Балкон был великолепен — как, впрочем, и всё в замке. И с него открывался чудесный вид на холмы, поросшие густым лесом. Солнце уже близилось к закату, окрашивая всё вокруг чарующими оттенками красного и розового, ложась нежными бликами на старую каменную кладку.
Роберт уселся рядом с ней — Кэтрин никак не могла привыкнуть к тому, что он так запросто может находиться рядом, не пытаясь уйти или уклониться, а скорее желая быть к ней как можно ближе. Он положил руку на спинку диванчика, будто обнимая Кэтрин, но в то же время не прикасаясь к ней. Это было похоже на мечту.
— Я думал, ты забыла, — Роберт улыбался, и сердце Кэтрин замирало от счастья.
— Я помню всё, что ты говорил мне. С самого первого дня.
— Я польщён. Буду тщательнее выбирать темы для разговоров, если ты так серьёзно к этому относишься. Знаешь, пожалуй, подарю тебе блокнот — можешь писать конспект.
