поставленная точка, как заключительный ак-корд.
— О Боже! — эти слова вырвались у Джейка вместе с выдохом, но он совсем, совсем не хотел их говорить. А потом перевёл глаза на Барклифа. Тот стоял к нему лицом, белый, как стерильный бинт, и на этом обескровленном лице жутко и страшно чер-нели своей пустотой огромные глаза. Такие же, как у сына.
Он первым бросился на звук. Молча, без звука! А Джейк сорвался следом. Но и ему не удалось догнать полковника.
Пустырь, образовавшийся после сноса какого-то дома, затянуло высокой травой, частично скрывшей оставшиеся развалины.
Кусок стены, помнившей ещё основателей города, а рядом большая воронка — след прокатившейся войны. Джейк замешкался на мгновение, оглядываясь по сто-ронам. Следы на примятой траве просматривались отчётливо. Ещё десяток шагов. Два солдата-сионийца обернулись на звук его осторожных шагов, молча отступили, пропуская вперёд.
Они наконец-то были вместе. Вместе! Отец и сын. После более чем тридцатилетней разлуки, непонятно кому нужной.
Джейк подошёл ещё чуть-чуть, поближе, но ведь понимал же, что помощь его больше не нужна. В момент этой встречи вообще никто посторонний не нужен. За спиной подоспевший сержант шёпотом ругал солдат, и один из них оправдывался виновато, с испугом:
— Да откуда мы знали?.. Вы же сами приказали… Да он ещё и дёрнулся как-то странно… Я думал, сбежать хочет… Приказ же был…
Их голоса раздражали Джейка, и он приблизился к Барклифу ещё на метр.
Полковник сидел на земле, баюкая своего сына. Прижимал его к груди, ласково поглаживая грязные всклокоченные волосы у виска. Почти беззвучно говорил что-то, никого больше перед собой не видя, и повторял всё:
— Дэйви… Дэйви…
Он звал своего сына так, как, наверное, звал его ещё совсем крошечного, когда укачивал перед сном.
Господи, ведь он же был ещё жив!
Джейк не мог ошибиться. Несмотря на то, что видел. Несмотря на смертельную, уже неживую бледность, делавшую лицо лейтенанта почти неузнаваемым. Несмотря на залитую кровью майку, выглядывающую из-под наброшенного на плечи кителя.
— Врача!!! Кто-нибудь вызовите врача!! — взгляд Джейка был в этот миг страшен — и сержант, а за ним и солдаты сорвались за помощью, не дожидаясь повторения приказа.
Сам Джейк опустился рядом с полковником на колени, осторожно взял руку лейтенанта в свою. Мог ли он помнить сейчас о причинённых когда-то оскорблениях и обиде? Всё это подевалось куда-то. Остались почему-то совсем другие воспомина-ния: как мать держала его за руки во время лёгких детских недомоганий. Сжимала его ладони в своих, горячих и сильных, несущих облегчение и покой. Как она по- вторяла, глядя в глаза:
— Держи, деточка, маму за руки крепче… Мамины руки силу дают…
Не мог он помнить, как А-лата делилась с ним своей силой, помнил лишь прикос-новения её заботливых, почти материнских ладоней.
Не знал он об этой способности ларинов: питать других своей силой, — но неосознанно, почти инстинктивно пытался сделать это.
Смог ли он помочь? Не мог он этого знать. Только ловил ускользающий, очень слабый пульс, и ни о чём другом больше не думал.
Остался таким же неподвижным, даже когда появились вокруг люди и машина с красным знакомым каждому крестом.
Их руки с трудом расцепил кто-то — Джейк не сопротивлялся. Не сопротивлялся он и помощи одного из врачей, когда ему помогли подняться на ноги, осторожно придерживая за плечи. Сам-то он еле стоял, ослабел вдруг неожиданно, и даже не понял, почему. Только ноги подкашивались, не держали тело.
Джейк проводил взглядом носилки, и тут наткнулся на взгляд полковника. Это был странный взгляд. Немой и кричащий одновременно. Джейк знал, что в жизни не забудет этих глаз и этого взгляда. А потом Барклиф отвернулся: кто-то спросил его в этот момент, указывая в сторону Джейка:
— Господин полковник, этот молодой человек с вами?
— Нет! Он случайно здесь оказался… Прохожий, наверное…
Больше Барклиф ничего не добавил, пошёл за носилками.
Глава 10. Облава
Здесь всё было, как в прошлый раз. Почти точь-в-точь: те же стены, мерцающие при свете подсветки под потолком; те же столики. С натёртыми до блеска столеш-ницами; негромкая музыка, льющаяся из 'музыкальной шкатулки'. Вот только Кайны не было за стойкой бара. Вместо неё находился какой-то молодой человек, тоже, скорее всего, гриффит. Молодой, красивый, и очень серьёзный.
Джейк смотрел в его сторону, как когда-то, вечность назад, смотрел на Кайну. Просто он, совсем не задумываясь над тем, что делает, занял тот же самый столик.
Полдня, до самого вечера, он проносился по городу, как будто его уже объявили в розыск. Побывал везде, где только мог. Первым делом, конечно же, попытался по-кинуть Чайна-Фло. Не получилось!
Город был закрыт. Как ему объяснили сами солдаты из пикета, въезжать и выез-жать можно, но только при предъявлении письменного разрешения, подписанного самим главнокомандующим.
Ладно, вернуться в лес, к Кайне, не удалось. Джейк, не очень-то отчаиваясь, по-шёл в Космопорт. Это тоже была возможность покинуть окружающий бардак и избежать облавы.
Неприятно, даже противно вспоминать, как он обходил грузовозы, отправляю-щиеся в этот день на орбиту, на платформу рассылки. Как над ним смеялись все: и капитан, которому он предлагал деньги, и команда, и даже грузчики. Да, денег и, правда, оказалось слишком мало. Их, конечно, хватило бы на билет- люкс на пасса-жирский рейс, но не на взятку, чтоб отплатить капитану за предоставленное беспо-койство и за возможный риск.
Всего три грузовоза. Всего три, и все они стартовали на его глазах. И так рухнули все шансы убраться из города в течение одного дня.
Что делать? Этот чёртов город оказался большой ловушкой. Куда ни ткнись — всё без толку.
Но Космопорт оставался единственной возможностью вырваться. Джейк надеял-ся на одно: завтра ему обязательно повезёт, и он всё равно найдёт кого-нибудь, кто согласится за предложенные деньги подкинуть неучтённого попутчика до рассы-лочной платформы. Поэтому он и остался здесь, на территории Космопорта, и, чтоб хоть как-то скоротать время до утра, отправился в бар.
Это было рискованно. Знать он не мог, объявили его в розыск или нет. А людей в баре ближе к ночи заметно прибавилось. Сам-то он сидел, не вставая, уже больше часа, также в полном одиночестве. Вокруг туда-сюда сновали люди. Постоянно появлялись новые и уходили старые. Когда наблюдаешь за ними, время летит очень быстро. Только сам Джейк никуда не уходил и никуда не спешил. Внешне он казал-ся очень спокойным, просто усталым скучающим молодым человеком. Таким же, как и многие вокруг. И всё же он отличался чем-то. Окружающие люди часто с ин-тересом поглядывали в его сторону, кое-кто понимающе улыбался, чуть заметно кивая головой.
Эта его неспешность и спокойное ожидание казались удивительными для жителей послевоенного городка. В военное время всякий мужчина призывного возраста вызывал один вопрос: 'Комиссованный или дезертир?' Не у всякого возникала ещё и другая мысль-предположение: 'А может, это всего лишь гриффит?'
Лишь Джейку было всё равно, кто и что о нём думает. Он очень сильно устал за этот день. Утром был ещё в лабораторной кутузке, до обеда мотался с Барклифом на машине, а потом сам ещё сколько обошёл и скольких увидел. После относитель-ного спокойствия, скуки и безделья, после допросов, всё увиденное
