им обещал!.. Обещал вернуться живым и здоровым!.. Боже!!! Господи! За что мне это всё?! Что я сделал такого?! Ведь изна-чально, с самого рождения, как чёрт знает что!.. Всё не так, как у людей!
Отвернулся, чуть не плача. Чувствуя, как сухое горло перехватывают спазмы.
Хотелось расплакаться, как это бывало в детстве. Но в детстве слёзы всегда помо-гали. Они приносили хоть какое-то облегчение. Сейчас же — бесполезно! Ничто не может изменить того, что сейчас происходит. Ничто и никто. Даже отец… Даже он…
На негнущихся, разом ослабевших ногах он пошёл в неизвестном направлении, ничего и никого перед собой не видя.
Даже жить не хотелось. Даже жить! А ведь эта жажда жизни была единственным инстинктом, ведущим через все трудности, через все встающие на пути преграды. Желание жить, несмотря ни на что, не давало впасть в отчаяние, помогало выдер-жать издевательства Колина и его шайки во время службы в третьей бригаде, оно вело через джунгли Гриффита, оно заставляло изворачиваться и лгать при допросах, оно бросило напролом даже тогда, при расстреле, в совсем уж безвыходной ситуа-ции. Одно только желание выжить оставалось всегда с тобой, не давало сойти с ума и отчаяться, а сейчас…
Что делать сейчас?!
Господи!!! Помоги и направь!!!
Шёл до тех пор, пока не натолкнулся на кого-то на своём пути, извинился, и толь-ко потом огляделся, постепенно приходя в себя. Все заключённые толпились у во-рот. Зачем? Для чего?
Джейк протиснулся немного вперёд.
Трое в коричневых комбинезонах в образовавшемся кружке из живых людей били кого-то четвёртого. Пинали прямо ногами в тяжёлых армейских ботинках с тол-стенными подошвами, даже подняться не давали.
— За что?.. За что его так?..
При нём впервые так жестоко и с такой ненавистью избивали человека. Даже соб-ственное состояние не притупило того ужаса, какой он испытал при виде этой жут-кой картины медленного и унизительного убийства.
— За что его так?.. Боже правый…
Думал, спрашивает сам себя в немом крике, — нет! — спрашивал вслух, потому что кто-то, стоявший рядом, спокойно, с равнодушием, ответил:
— Стащил, вроде, что-то… Вот и получи теперь…
— Тут уж честно, по всем правилам… Раз уж попался… — добавил другой голос, из-за спины.
Рывками взлетали вскидываемые в такт движениям руки, мелькали ботинки. А человек на земле уже даже перестал руками закрываться.
Джейк распихал впереди стоявших, кинулся на защиту, даже не думая о последст-виях, но его опередили. Кто-то другой. У Джейка аж дух перехватило, когда он узнал в этом защитнике родного отца.
Виктор выскочил вперёд, растолкал охранников с криком, и те почему-то прекра-тили, отступили в стороны. И народ вокруг Джейка задвигался, все принялись рас-ходиться с непонятным разочарованием на лицах, будто им не дали досмотреть развязку интереснейшего фильма.
Джейк подошёл медленно, ещё издали, по одежде, узнав в избитом Яниса Алмаа-ра.
— …Что же ты, Янис?.. Живой хоть?.. Ну, давай ты руку, помогу хоть!.. — Опустив-шись перед ним на колени, отец помогал ему подняться, осторожно поддерживая за плечи. Янис откашливался, его подташнивало от сглатываемой крови. Видно было, как рвотные спазмы заставляют вздрагивать его всем телом. Он не отказывался от помощи Виктора, не пытался оттолкнуть его от себя, только зло ругался сквозь зубы, размазывая по лицу кровь тыльной стороной ладони. Кровь из разбитого носа капала ему на рубашку и на руки, и даже на руку Виктора, поддерживающую Яни-са.
Закрывая раскрытой ладонью нос и губы, останавливая текущую кровь, он тяжело запрокинул назад взлохмаченную голову — и тут взгляд его пересёкся со взглядом Джейка. И сразу же, будто его подменил кто, оттолкнул от себя Виктора толчком в грудь, прикрикнул яростно:
— Не надо!.. Не надо мне помогать!.. Я сам могу!.. Сам справлюсь…
И правда, он поднялся сам, без всякой помощи, поплёлся в сторону корпуса на заплетающихся слабых ногах, провожаемый изумлёнными взглядами отца и сына.
Они сидели рядом, ели в молчании, но каждый, видимо, думал об одном и том же. Виктор не выдержал первым:
— Да-а, раньше он был куда осторожнее… Удивляюсь, как его сразу не расстреля-ли! Такое уже было с ним однажды… Наверное, Свенссон не в курсе…
Опять помолчали. Джейк поднял голову, — в который уже раз по счёту! — оглядел зал. Медленно. Каждого из сидящих за столами. Нет, Алмаара среди них не было. На ужин он не вышел. Отлёживался, как волк после ранения.
— Почему он такой, пап? Он, что, думает, я его к собственному отцу ревновать буду?
Виктор плечами пожал, будто не знал ответа на этот вопрос, а потом всё же заго-ворил, медленно помешивая ложкой в супе:
— Пока тебя не было, мы неплохо с ним ладили. Он, конечно, парень ерепенистый и скрытный, но, бывало, кое-что рассказывал про себя… Он одинокий, Джейк… Может, от излишней гордости. Может, всему виной привычка…
К нему ведь лепится всякая шпана… В надежде на покровительство и защиту… Бесполезно, как видишь. До других ему дела нет. Ему нужно общение равных…
У меня вас двое, и он уверен, что ты мне более ценен. Ты же мой ребёнок… А кто он после этого? Нет, жизнь на вторых ролях его вряд ли устроит…
— Но ведь одному жить ещё хуже! — воскликнул Джейк, бросая ложку. — С ума мож-но сойти от такой жизни!..
Виктор опять плечами пожал, поднося ложку с супом к губам, добавил раздумчи-во:
— Да, нам с тобой легче, мы вдвоём… Наконец-то вдвоём! Впервые я никуда не еду, а ты не в увольнении на два-три дня… — Он тепло улыбнулся, но Джейк не смотрел на него, и взгляд его был направлен куда-то в сторону, он обдумывал ус-лышанное. Серьёзный, взрослый, задумчивый, аж сердце щемило при мысли о том, какой он стал незнакомый, даже немного чужой.
— Лионелли говорил, встречи с родственниками здесь запрещены. Что будет, если про нас узнают? — Джейк перевёл взгляд на отца, и Виктор снова пожал в ответ пле-чами.
— Не думаю, что в наших условиях это возможно. Маловероятно… Это нам с то-бой повезло…
— Так ты не знаешь, пап, да?
— Про что?
— Мама, она тоже здесь была. Тебе, что, не говорили?
— Глория?! Здесь?! — Виктор поперхнулся, закашлялся, закрыл рот рукой, отталки-вая тарелку от себя. — Ты не шутишь?
— Какие тут шутки? — Джейк смотрел на него без всякой улыбки. Он не шутил. С того разговора днём он вообще перестал улыбаться, взгляд его оставался страдаю-щим взглядом разочаровавшегося в жизни человека. Ему теперь не до шуток, не то настроение. — Корабль с Гриффита с эвакуированными захватили, так же, как меня, как тебя, как всех здесь. Женщин держали отдельно. Ты и вправду мог не знать… Я и сам узнал совсем недавно… от Гаргаты… Перед самым своим отъездом…
Пэрри, как всегда не вовремя, подполз откуда-то сбоку, намеренно притормозил, прислушиваясь к их разговору. Он весь ужин глаз не сводил со своего соседа, ви-дел, что беседа его с пилотом приобрела очень оживлённую форму. Не мешало бы выяснить, о чём речь.
— Иди! Иди ты отсюда! — прикрикнул на него Джейк. — Без тебя тошно…
Последние слова добавил уже вполголоса, скорее для себя самого.
— И тебя он раздражает… — Виктор усмехнулся, меняя тему разговора.
— Дело не в раздражении. Но этот дружок — того! — Джейк постучал указательным пальцем по крышке стола, а потом пояснил:- Дятел! С ним осторожнее надо…
— А я и не знал… Да и многие, наверно, не в курсе…
