собственно, скажешь? Для себя он одно точно понял: при всей своей рез-кости, внешней агрессивности, при всём своём вызове, бросаемом и миру, и всем людям, Алмаар — не убийца! Мог же он любого из нас и капитана самого во сне прибить, так нет, — убирался тихо! И потом! Знал, что капитан по следу гонится, мог бы и пулей встретить, при своей-то ненависти к нему.
Он же больше защищается, чем нападает! Правда, защищается немного другим способом и не только с помощью зажигалки с шилом. Если один молчит в ответ на все нападки и насмешки, то другой, — а Алмаар как раз из таких — обычно нападает первым, когда обидчик только рот раскроет… А отсюда и все его неприятности!
— Он же бродяжничал с двенадцати лет, воровал, наркотой приторговывал, в шай-ке уличной не раз отличился… Сидел несколько раз. Из отбросов, одним словом, — снова заговорил Дюпрейн с каким-то отчаянием или даже со злостью на самого себя. — Такие типы хорошо понимают язык силы! Уважают её!.. Я потому и взял его в группу, думал: с этим-то проблем не будет…
— А вы знаете, что Алмаар состоял в штате ОВИС? — спросил Джейк в свою очередь после того, как Дюпрейн замолчал и задумался. — Он — 'информатор'! 'Информа-тор', господин капитан!
Дюпрейн какое-то время сидел, не дыша, смотрел из-под нахмуренных бровей тёмными глазами, а потом, медленно повернув голову в сторону Джейка, спросил:
— А ты откуда знаешь? Кто тебе сказал? Сам Алмаар? Да такого быть не может! Он преступник, рецидивист, такого даже на завод грузчиком не возьмут. Ни на одно предприятие! А тут — Информационная Сеть! Чушь всё это! Бредни! Мало ли, что он сам наговорит. К тому же, про это ни слова не сказано в его личном деле. Одни данные из архива полиции…
— Не только в моём личном деле много неясностей, — заметил Джейк в ответ, пожи-мая плечами. Дюпрейн снова повернулся к нему, хотел ещё что-то сказать, но про-езжающая мимо машина оглушила их рёвом мотора. А когда она проехала, у капи-тана уже пропало желание продолжать разговор. 'Мы же не на прогулке здесь! Пора и за дело браться… И так уже стемнело, придётся наощупь, по памяти… Ин-тересно, а Тайлер как? Справится? Работа сложная предстоит…'
— Ладно, пора начинать! Чёрт с ним, с этим Алмааром, — произнёс он вслух и осто-рожно отодвинул ветку, приглядываясь к дороге. Прямо за кустами начиналась довольно глубокая канава, сухая в это время года, а от её края и до дороги, до само-го криолитового покрытия обочина — полоска белого мелкого песка вперемешку со щебёнкой.
— Мины начинаются от той стороны канавы и до кустов, — наконец заговорил о деле Дюпрейн, — обочина 'чистая'… Порядка я не знаю… вычислил пока одну. Вот здесь, в метре от нас… Её можно обезвредить отсюда, никто не заметит… Пока я занят, сиди, не шевелись, и ни звука, ни одного движения… Ясно? Начинаю нерв-ничать, когда меня хоть что-то отвлекает…
Дюпрейн осторожно, чтоб не брякнуло железо, снял и положил свой автомат на землю с ясным приказом: 'Приглядывай!', а сам, опустившись на колени, переполз чуть-чуть вперёд. Джейк очень и очень медленно повернул голову, слух у капитана чуткий, поэтому он и старался ничем не выдать своего движения, чтоб даже ткань ворота не хрустнула. Ему было интересно, хотелось видеть Дюпрейна за работой. Конечно, они в Академии обезвреживали и боевые мины, их обучение максимально приближали к реальности, но здесь… здесь совсем другое дело…
Он мог видеть только спину капитана, его осторожно двигающиеся руки, напря-жённые плечи и отвердевшую шею. Тот сидел на земле, согнувшись чуть ли не в три погибели, в таком положении и дышать-то тяжело, но Дюпрейн, казалось, не замечал ничего вокруг. Когда мимо пронеслась ещё одна машина — большой тягач с пустым прицепом — капитан даже не дрогнул, лишь шумно выдохнул из лёгких воздух перед тем, как вывинчивать взрыватель. Тут Джейк уже не выдержал и по-тихоньку переполз поближе.
Мину вкопали по всем правилам сапёрного дела, да ещё и с хитростью: частично под кустом, в переплетении корней, частично — на открытом месте. Склонившаяся к земле ветка прикрывала эту ловушку, отвлекала внимание… Даже травинки зелёно-го дёрна вокруг мины казались не тронутыми и совсем свежими: ни одного корня, значит, не перерезано, ни одного стебелька. Работа на 'отлично'!
Когда Джейк подобрался, Дюпрейн уже разгрёб всё это великолепие, весь этот шедевр сапёрного дела. Осторожные, чуткие пальцы вывинчивали узкую трубочку детонационного устройства. Сейчас малейшая дрожь в руках, любое неверное дви-жение, ошибка могли привести к взрыву.
— Всё! — шепнул одними губами Дюпрейн, оборвав тончайший волосок провода, — Нет контакта!.. А ты что? Я где, сказал, быть? — прикрикнул он — заметил Джейка только сейчас, разозлился, но без привычной строгости, без категоричной решимо-сти. Сейчас необходимо было сохранять спокойствие, не нервничать лишний раз, не заводиться, поэтому он решил сразу: пришёл — пусть помогает! — Поставь на место! — и Дюпрейн протянул Джейку уже безвредный взрыватель. — И осторожно! Имел дело с такой штукой?
Ещё бы! Джейк кивнул головой, принимая тусклый цилиндр. Стандартная проти-вопехотная мина, ниобианская, уже лет пятнадцать как вышедшая из производства. Она срабатывала не только тогда, когда на неё наступали, очень чувствительная, она 'отвечала' на сдавливание и колебание грунта вокруг себя в радиусе 45 санти-метров, и это при том, что сама она — круглая сплюснутая банка — была в диаметре всего лишь 15… И сколько же их таких здесь распихали?!
Джейк вкручивал взрыватель на место, в центр мины, а капитан ещё немного по-наблюдал за ним, недоверчиво щуря глаза. Но рядовой справлялся отлично, акку-ратно уложил мину в ямку, на прежнее место, стал засыпать землёй.
— Теперь нужно новую искать, — прошептал Дюпрейн, вглядываясь в каждую пес-чинку, в каждую травиночку. Не заметив ничего подозрительного, чуть продвинул-ся вперёд, но отпрянул и замер, когда темноту прошили слепящие фары. Они оба не шевелились, пока машина не проехала, и тогда лишь Джейк произнёс:
— Между ними интервал почти в две минуты…
Дюпрейн обернулся на него, глянул поверх плеча, но ничего не сказал. Парень отлично чувствует время, у него же нет своих часов, хотя при таком чутье они ему вряд ли нужны. При свете фар заметив что-то странное, капитан потянулся к бугор-ку, и точно — чуть гребнул пальцами и ощутил тепло. Металл! Скопивший за день тепло, он отдавал его быстрее, чем земля. Мина! Ещё одна! И зарыта совсем неглу- боко!
Пока Дюпрейн тихонько убирал песок слой за слоем, пока расчищал мину, Джейк, выбравшийся следом за ним на открытое место, смотрел на чёрную ленту дороги, уходящую и вправо, и влево. Метрах в двухстах впереди из-за поворота двумя про-жекторами, шарящими темноту, вывернул огромный армейский грузовик. Джейк тихо прищёлкнул языком, предупреждая, и Дюпрейн понял, что к чему. Они опять пропустили проезжающую машину, прячась в кустах у канавы.
— Они уложены в шахматном порядке, — поделился капитан, когда они в очередной раз (какой уже по счёту?) прятались от проходившей мимо машины. — Частый приём среди сапёров… А работа аккуратная… Аж смотреть приятно…
Сколько времени это продолжалось? Неизвестно! Оно — это время — стало тянуть-ся неожиданно медленно, стало вдруг таким бесконечно долгим. Джейк немного пришёл в себя только, когда они с Дюпрейном оказались на дне канавы. Глубокая, она прятала их обоих, здесь им удалось переждать следующую машину. Ночной патруль!
Высвечивая фарами деревья, кусты у дороги, машина с солдатами медленно про-катила мимо. Они могли бы что-то и заметить, если смотрели бы не по сторонам, а на саму дорогу и на её обочину. Но…
Дюпрейн приподнялся и сел, вытирая вспотевшее лицо рукавом согнутой в локте правой руки.
— Мы ведь оба с тобой без оружия, да? — Он в упор глянул на Джейка. Здесь, на открытом месте, где от неба на землю всё же падало неяркое зарево, ещё можно было что-то разглядеть. В лесу же было куда темнее. Дюпрейн огляделся. Да, они сделали это дело! Путь свободен! Посмотрел на часы. Ого! Почти три часа! Вот это да! Хотя, один бы провозился ещё дольше…
Он откинулся назад, прислонился спиной к покатому склону канавы, глянул на звёзды. Вот они, родимые! Это их свет помогал нам. Привычными глазами отыскал большую точку. Ниоба! Родная Ниоба! Где твой привычный мир? Твоя жизнь?
Рука, лежавшая на колене, упала вниз, и Дюпрейн погладил тёплый песок ладо-нью, запустил в него
